Исаев Карнов - Продавец снов

– Мэр, сзади! – крикнул Максимум. Охотник отреагировал, но его всё же слегка полоснули лезвием по плечу.

Бились все, кто как умеет. Мэру по сравнению со здоровяком приходилось хуже.

Воины Харамии видя разницу между противниками, получив небольшую взбучку от Мрака, переключались на более слабого. А уж самые хитрые всё пытались достать не менее мудрёного музыканта. Мрак, обессиленный от не прекращающейся схватки, израненный, еле сдерживал натиск врагов.

– И долго мы будем ждать? Всё время мы же не сможем отбиваться! Давай заводи своё зеркало или как там оно работает? – пробасил здоровяк, сжимая левой рукой шею врага, а правой наносил удары мечом. – Мэр, прикрой Максимума, если он не заведёт это чёртово зеркало, то нам… хана.

Охотник вновь бросился ограждать музыканта от служителей храма, работая двумя лёгкими мечами. Обороняясь, Мэр не смог увернуться, отбив сразу несколько нападений врагов, почувствовал в себе несколько дюймов лезвия. Харам слегка ранил охотника в живот, который тут же отправил обидчика ударом ноги в грудь от себя подальше.

Максимум метался у зеркала, не зная, что сделать, чтобы оно "ожило". Очнувшиеся воины тёмного мага поднимались с каменного пола, где лежали их мёртвые братья по оружию и, маша мечами, снова с рёвом бросались в бой.

– Ты долго ещё будешь возиться? – недовольно крикнул Мрак, швырнув недруга с огромной силой о стену, так что тот уже не смог подняться. – Запускай это чёртово зеркало, пусть оно переместит нас куда угодно, главное подальше отсюда!

Эй, ты меня слышишь, малой?! – бросил он, яростно отбиваясь от врагов.

– Ты думаешь, я знаю, как это сделать? – в отчаянии ответил Максимум, приложив ладони к ничего не отражавшему зеркалу, словно слепой, ища дорогу. С закрытыми глазами, прижавшись виском к стеклу, он подумал о Изабелль, представил её: как трогает густые, залитые солнцем, пахнущие сладким запахом рыжие волосы, большие ласковые зелёные глаза, аккуратный носик, пухлые губы, которые теперь он не увидит никогда. Скупая слеза скатилась по правой щеке и коснулась зеркальной поверхности. Вмиг стекло ожило, тепло стало разливаться по комнате. Максимум не поверил своим глазам, смотря на золотое зеркальное покрытие, которое колебалось словно море. Вдруг огромный жёлтый луч света пронёсся по тронному залу, испепеляя всех, кто ещё остался в живых из служителей Храма Снов. После этого зеркало стало прозрачным, а за ним предстала серебристая дорога, уходящая вдаль.

– Кажется нам туда… – радостно проговорил Максимум, обращаясь к друзьям. И все трое шагнули в открывшийся портал. Зеркало Времён поглотило их, как вода, накрыв с головой. Огромный прозрачный пузырь образовался на месте, где стояли друзья, он, слегка покачиваясь, простоял несколько секунд и лопнул. Переступившие порог Максимум, Мэр и Мрак оказались на серебряной тропе и, не спеша, пошли в неизвестность.

– А всё-таки мы смогли исполнить задуманное, приятель! – хлопнув по плечу довольно сказал лохматый Мрак, смотря на незадачливого спутника.

– Нам просто повезло! – улыбнулся в ответ Максимум, не веря своему счастью.

– Погодите радоваться, мы же не знаем, что нас ждёт дальше, – возразил Мэр.

– Да иди ты… – отозвался здоровяк. – Пока есть возможность радоваться, значит, надо радоваться, а там видно будет.

Вскоре их фигуры скрылись вдалеке.

Обход Добра, приветлива, гостеприимна, радушна и услужлива благословенная обитель дурдома. Каждый занимается здесь своим особенным делом, каждый без раздумий окажет помощь любому просящему, каждый рад видеть своих друзей и знакомых, ну разве кроме бедного Вениамина, которого судьба заставила присматривать за пациентами в дневное время. Так с тяжёлым, удручающим лицом, час за часом обходил он длинные коридоры психушки, заглядывая в окошки палат и мрачным взглядом взирал на весёлых или отчуждённых больных. Вот и сейчас он остановился у двадцать второй палаты, где симпатичная медсестра с длинными русыми косами сделала укол внутримышечно одному местному "жильцу", приложив, как полагается, белую мокрую ватку. Больной, учуяв запах спирта, как только медсестра ушла, немедленно облизал ватку, наслаждаясь вкусом алкоголя. Греков с перекошенным от отвратительного зрелища лицом, поспешил к следующей двери.

"Вот ведь работёнка проклятая, другие люди в офисах сидят и деньги лопатой гребут, а тут смотри целый день за придурками. Того гляди и сам таким станешь!" – озлобленно подумал толстяк, заглянув в двадцать третью палату.

– Здравствуй малыш! – ласково поприветствовал мужик, закутанный в белую простыню с удачно пристроенным табуретом на спине.

– Это ещё что такое? – воскликнул от неожиданности Вениамин, отворив дверной замок и войдя в палату.

– Ты что совсем не узнаёшь меня? Ну-у, я так не играю, – обидчиво сказал укутанный с головою больной и "полетел" расправив руки громко жужжа. – Ведь я самый лучший на свете друг – Карлсон, и мне полагается немножечко пошалить! – с этими словами "Карлсон" чуть было не убил дежурного санитара, запустив в него табуреткой, которую с себя снял. Вениамин едва от неё увернулся, отскочив в сторону.

– Спокойствие, только спокойствие!!! Дело-то житейское! – громогласно заявил счастливый "житель крыши", имитируя включённый пропеллер и прыгая по комнате, словно взбесившееся кенгуру.

– Пора валить с этой работы… – пробормотал ошарашенный толстяк, запирая дверь, и поковылял к очередной богадельне. Весёлая детская песенка встретила его.

– Подпевай! – обрадовано крикнул глуховатый зрелый мужчина, увидев широкое лицо Грекова, которое не помещалось в квадратном окне. Далее был бегающий человек с несуществующим сачком по палате, ловя невидимых бабочек, за ним парашютист, бесконечно прыгающий с койки с развёрнутым газетным листом.

– Чтоб он у тебя не раскрылся! – съязвил раздражённо толстяк, прежде чем уйти.

В двадцать седьмой, как обычно, всё было тихо и благодатно, там сидели очень спокойные пациенты Темников и его сосед коммунист Виталий. Они о чём-то мирно беседовали, смотря на маленький портрет Ленина. А вот в следующей комнате, Вениамина ожидал малоприятный сюрприз. Там вообще никого не оказалось!

Испуганный санитар, вспотев от вида пустующей палаты, с силой протёр глаза, не показалось ли? Нет, по-прежнему никого! Греков мог бы сослаться на то, что этого больного увели к врачу или на прогулку, к сожалению это было не так… потому что особо буйного, припадочного психопата с частыми приступами маниакальной агрессии вообще старались лишний раз не беспокоить!!! Даже еду подавали через вырезанное окошечко в двери. А теперь его не было…