Джеффри Лорд - Освободитель Джеддов

Блейд поднялся, отшвырнул обглоданную кость и попробовал найти тропинку, но ничего подходящего не обнаружил. Ему не хотелось заходить глубоко в этот странный лес, однако другого выхода не было — эти дебри могли тянуться на сотни миль к западу и востоку. К тому же путник нуждался в воде.

Укорив себя за нерешительность, он проверил оружие, убедился, что горячие угли надежно укрыты в горшке, и вступил под сень мрачного леса. Тут не было и намека на тропинку, но между гигантскими стволами кое-где зияли широкие прогалины. Местность по-прежнему шла вверх, но уже не так резко, и идти стало легче.

Очень быстро он очутился в полутьме, окруженный неясным зеленым сумраком. Солнечные лучи с трудом пробивались вниз сквозь могучие кроны деревьев, где-то на недостижимой высоте переплетавшие ветви так тесно, что между ними оставались лишь редкие просветы. Иногда страннику приходилось нащупывать путь между неохватными замшелыми стволами, обвитыми лианами. Толщиной в руку мужчины, они оплетали деревья густой сетью, и пробираться сквозь них было нелегко — словно между списавшими прямо с неба толстыми канатами. Блейду часто приходилось пускать в ход топор, чтобы прорубить дорогу. Он очень устал, но, когда опустилась ночь, прикинул, что одолел не более двух миль.

К счастью, он набрел на небольшую полянку, где и решил заночевать. Однако укладываться спать было еще рано. Разведчик испытывал голод, но запас мяса кончился; воду он тоже не нашел. Кроме того, предстояло собрать дрова для костра.

Некоторые проблемы удалось разрешить довольно быстро. Блейд обнаружил груду хвороста и, перетаскивая сучья, услышал неподалеку плеск воды. Это журчал небольшой ручей, и путник, потный и грязный, покрытый синяками и ссадинами, с наслаждением шлепнулся в него. Смыв грязь, пот и кровь и утолив жажду, он еще острее почувствовал, что буквально умирает от голода.

Разжигая костер, Блейд вдруг услышал слабый шорох, словно бы кто-то вышел из чащи и теперь стоял у него за спиной. Он аккуратно поставил горшок с углями на землю и принялся осторожно нашаривать нож, поклявшись этим же вечером изготовить для него деревянную рукоять; каменная в самый неподходящий момент могла выскользнуть из рук.

Существо за спиной придвинулось ближе. Блейд потянул носом воздух — типично звериный запах. Круто развернувшись, он приготовился дорого продать свою жизнь.

Это был кролик. Обыкновенный английский кролик, разве что гигантских размеров, с добрую овцу. Кролик-великан! Огромные уши, тяжелые неуклюжие лапы… Гротескная тварь бесстрашно уставилась на Блейда большими розоватыми глазами. Пока разведчик, замерев, рассматривал эту мечту кроликовода, любопытный зверь подходил все ближе и ближе. Блейд взял нож наизготовку, возблагодарив судьбу, пославшую ему сытный ужин. Лопоухий, видимо, не боялся никого и ничего и никогда не видел людей.

Кролик остановился на расстоянии двух ярдов, начал с интересом принюхиваться к Блейду. Тот шагнул чуть-чуть ближе. Кролика, казалось, это не смутило. Тогда Блейд прыгнул, кровожадно оскалясь и размахивая ножом.

Никогда еще не доводилось ему убивать так легко. Бедная тварь не пыталась сопротивляться и только пронзительно пискнула, когда нож охотника вонзился в горло. Брызнувшая фонтаном кровь окатила руки разведчика, потом он опустил свой огромный кулак на ушастую голову, и зверь замертво повалился в траву. За пять минут Блейд разложил большой костер. Еще через десять освежеванный и выпотрошенный кролик уже висел на вертеле, а голодный путник жадно ловил аромат жарившегося мяса.

Наевшись до отвала, Блейд выложил из сухих веток кольцо примерно ярдов десяти в диаметре и поджег его. В центр огненного круга он поместил высоченную кучу хвороста. Вскоре все подступы к поляне были хорошо освещены. Удовлетворенный разведчик срезал на опушке гибкое деревце и принялся обрабатывать его то ножом, то каменным топором. Труд этот сильно утомил его, но через пару часов у него уже были готовы рукоять для каменного клинка, лук и несколько стрел. Грубое, не очень надежное оружие, но выбирать не приходилось, очень уж скудным был его арсенал. Он решил использовать осколки кремня в качестве наконечников для стрел, но для оперения ничего подходящего не нашлось: в этом странном лесу Блейд не видел ни одной птицы.

Наконец он решил поспать, не в силах больше бороться с усталостью и навалившейся дремой. Подбросив веток в огонь и крепко сжимая дубинку в руках, он в последний раз обошел пылающее кольцо, пристально вглядываясь в ночной лес, но не обнаружил ничего подозрительного. Как и днем, в чаще стояла гробовая тишина. Казалось, зажаренный на ужин кролик обитал в этом странном лесу в полном одиночестве.

Блейд улегся у костра. Зевнул. Заставил себя позабыть о всех дневных заботах, закрыл глаза и тут же провалился в пустоту.

Боль медленно, но настойчиво овладевала его телом. Она не концентрировалась в одном месте, как жжение от укуса или глубокой раны, а словно бы распадалась на множество маленьких, но весьма ощутимых укольчиков, порождая сводящий с ума зуд. Окончательно пробудившись, Блейд начал яростно скрести бедра и поясницу. Его пальцы коснулись чего-то мягкого и скользкого. Вздрогнув, он сорвал с кожи и отшвырнул подальше от себя эту мягкую мерзость. В слабом свете затухающего костра он разглядел ковер из извивающихся червей, покрытых кровью. Его кровью!

Только теперь Блейд понял, что с ног до головы облеплен пиявками. Гигантскими, как все в этом странном мире, мерзкие пиявками. Тут были сотни, тысячи раздувшихся отвратительных пиявок, сосущих его кровь.

Он дико вскрикнул, вскочил на ноги и тут же, пошатнувшись, едва не упал. Эта жгучая боль оказалась божественным подарком: если б он не проснулся, пиявки загрызли бы его насмерть.

Множество гнусных тварей повисло на его теле. Блейд сшибал их кулаками, отрывал вместе с кожей, швыряя в огонь, он давил их, катаясь по земле, и они лопались с отвратительным чмокающим звуком. Казалось, количество их бесконечно; скользкой извивающейся массой они покрывали его спину, копошились в паху и в волосах на голове. Блейд, шатаясь, рванулся к костру, выхватил пылающую ветвь и в отчаяньи принялся стегать себя по плечам и бедрам. Это помогло. Он даже не чувствовал ожогов, ощущая только все нарастающее облегчение, когда пиявки градом посыпались на землю. В любом случае огонь только простерилизует раны.

Очистив тело от отвратительных кровопийц, Блейд в ярости принялся топтать корчившихся в траве червей. Внезапно он замер от изумления, увидев, как уцелевшие пиявки зарываются в почву. Земляные пиявки! Ну и чудеса? У него хватило сил ухмыльнуться. Вот если бы Дж. и лорд Лейтон оказались тут и разделили с ним это маленькое приключение! Интересно, как бы им понравилось?