Светлана Багдерина - Последний фей

Поединщики пришпорили скакунов.

Вернее, скакуна пришпорил герцог, а лесоруб - добросовестного, миролюбивого и исполнительного, хоть иногда и своенравного тяжеловоза.

Конечно, Сивый дураком не был, и острый намек на начало движения понял. Но, поскольку прыть в жизни тягловой коняги - добродетель, стоЯщая в последнем десятке, то и в неизвестный путь мерин, в отличие от своего коллеги, отправился не спеша, вдумчиво и с оглядкой.

За стартовой линией Агафон в состоянии, близком к истерике, наблюдал за ходом схватки.

Насмешливый свист и хохот болельщиков при виде выступившего в бой прогулочным шагом коня и отчаянно колотящего его по бокам хозяина резанул по сердцу студента как ножом по диплому. Сжавшись в комок оголенных нервов, он отчаянно бормотал под нос ключевое слово наложенного заклинания саморазрушения барда, экспериментируя с произношением, интонациями, громкостью и вспомогательными словами[32]. И с каждой пролетающей, как разъяренный жеребец, секундой понимание того, что этот момент не наступит никогда, всё ширилось и росло…

Когда до встречи противников оставались считанные мгновения, студент с тихим стоном закрыл глаза и обнял буйну голову руками.

А вот это конец.

Заклинание не ожило.

Лесли проиграл.

Рассчитывать было больше не на что, и не на кого…

Но и тут почти великий маг сегодня просчитался.

Увидев летящую ему навстречу на всех парах другую лошадь, да к тому же несущую на своей спине какого-то блестящего железного маньяка с опасно выставленной вперед острой палкой, Сивый среагировал так, как и должно было на его месте любое здравомыслящее животное.

Моментально припомнив, что в списке его достоинств прыть всё же имеется, он неожиданно для всех проворно шарахнулся в сторону за секунду до того, как копье конкурента выбило бы его всадника из седла. Острие оружия герцога легко скользнуло по щиту Лесли, и тучный рыцарь, внезапно оказавшийся в положении человека, ломящегося с разбегу в открытую дверь, потеряв равновесие и копье, повис на разделительном барьере подобно тряпичной кукле.

Конь-огонь налегке проследовал дальше.

Публика взревела - одобряя ли победу иностранца, возмущаясь ли ей, или просто оттого, что когда вокруг все орут, как оглашенные, удержаться невозможно.

Агафон вздрогнул, будто от удара трехтомником 'Реестра элементарных заклинаний', и тоскливо приоткрыл один глаз, нащупывая на мостовой распростертое хромированное тело крестника…

Которое в это время, сидя на довольно остановившемся мерине радостно размахивало копьем и щитом, словно дикарь в ритуальном танце, посылая воздушные поцелуи покатывающейся со смеху принцессе.

- Кабуча… - изумленно прошептал маг, недоверчиво оглядывая снова и снова абсолютно целые конские доспехи опозоренного противника[33].

Но только услышав объявление герольдмейстера, что этот поединок и впрямь выиграл Агафон Непобедимый из царства Костей, сумел он расслабиться и поверить в произошедшее.

'С меня морковка', - пообещал он мысленно Сивому, подхватил неиспользованные копья, и счастливой рысью кинулся через площадь к своему шатру.

Не забыв по дороге показать язык стаскивающему хозяина с забора подрастерявшему гонор оруженосцу.

- Ты с ума сошел!!!..

Не успел полог шатра опуститься за их спинами, как заговорщики с возмущенным видом уставились друг на друга и хором выдали то, что крутилось на языке последние несколько минут.

- Ты не должен был так медленно ехать! Тебя могли дисквалифицировать!

- Он и так меня чуть не диско… олифицировал… насквозь… если бы Сивый в сторону не отскочил! Где была твоя магия, фей?!

- В кармане была моя магия, в кармане! - сердитым шепотом огрызнулся Агафон. - Как ты себе представляешь меня посреди этого рассадника… то есть, оплота рыцарства… в розовом балахоне и с крыльями?!

Лесли сбавил обороты и чуть задумался.

- Наверное, никак… - неохотно признал он, и тут же простодушная физиономия его приобрела выражение потерянное и жалобное:

- Но что теперь делать? Ты же меня в это втянул - ты и должен теперь выкручиваться!

- Вот я и выкручиваюсь… - без особого убеждения подтвердил чародей.

- Кто у меня следующий на очереди? - беспокойно вытянул шею и подался к выходу дровосек.

- В смысле, ты у кого? - мрачно хмыкнул студент. - Слушать надо было… Какой-то де Рюгин. То ли маркиз, то ли виконт… пень их тут разберет.

- И что делать?..

В полумраке их штаб-квартиры лицо юноши выглядело теперь почти по-детски потерянным и испуганным.

- Что-что… Думать! - ворчливо буркнул маг, потянулся в рукав за шпаргалкой, замер, махнул рукой - нет там такого, что могло бы помочь одолеть соперника в честном бою[34], и двинулся к выходу.

- Ты тут сиди, отдыхай, а я пойду, покручусь там - может, что-нибудь придумается…

- Что значит - 'может'!? - возмущенно воскликнул Лес, но студиозус, кинув через плечо нечто раздраженно-неразборчивое, уже выныривал наружу.

Маленький лагерь графа де Рюгина располагался не так далеко от их бивуака - даже по меркам хоть и широкой, но улицы.

Сделав несколько шагов вдоль лотка с бутербродами из рябчиков с ананасами, его премудрие оказался у палатки соперника.

Ни графа, ни его кислолицего чернявого оруженосца поблизости видно не было. Боевой конь уписывал овес из торбы, подвешенной к черной, как чернила, морде и бдительно изучал фиолетовым оком пришельца.

'Если бы у меня было больше времени для того трюка с бардом…' - в вихре сожалений пришло в голову школяра.

Дожидаться продолжения мысли и развития событий он не стал: проворным движением скользнул он между составленных в пирамиду копий и морды переставшего жевать и неприязненно закосившего на него коня, протянул руку к украшенной графскими гербами сиреневой попоне, нащупывая под тканью пластины доспеха…

- Ты чего тут делаешь?

Резкий, подозрительный голос хлестнул по ушам будто бичом.

- Я…

Агафон обернулся, грызомый целой сворой дурных предчувствий - и ни одно из них не растворилось: из графского шатра с видом стражника, узревшего вора, выходил кислолицый.

- Я… это… подержаться хотел… чтобы не упасть…

- Ты что, пьяный? - презрительно покривился оруженосец.

- Сам ты пьяный! - искренне возмутился маг и снова лихорадочно зашарил мозговыми извилинами по захламленному пыльному лабиринту, называемому некоторыми воображением. - Я… это… ну… на одной ноге стоял.

- И чего? - поджал ногу и демонстративно не упал чернявый.

- А ты глаза закрой, ишь ты, хитрый какой! - обиженно прищурился студент.

- Зачем?

Вопреки рекомендации глаза оруженосца не только не закрылись, но и увеличились на два размера.