Наталья Свиридова - Теплый мир

— Это что за произвол? Эй, Отец? Как ты им позволяешь так издеваться над деревьями? — толстый Боровиков-старший, отец Ласки, стоял, подбоченись, его круглое лицо пылало он гнева.

— Мы не можем допускать такой наглости! — сухая высокая женщина из семейства Холщевых презрительно смотрела на поблескивающие на стройке топоры.

Горлица просто, молча, всматривалась в противоположный конец поляны. Ее сумрачная, длинная фигура отбрасывала на всех легкую тень страха. Взгляд был жесток и презрителен.

Стрелка буквально трясло оттого, что с ним обращался этот Рокот, как с мальчишкой, он даже сделать ничего не мог. Вот, его Деревня в опасности, а он стоит, опустив руки, и стыдится своей никчемности. Теплая, мягкая рука Белянки легла ему на плечо:

— Тише, тише, — прошептала она. — Успокойся!

— Что успокойся? Что? Что мне делать? — он резко повернулся, грубо оттолкнув девушку.

— Тут не успокаиваться надо, а действовать! — крикнул Русак, на удивление осмелевший. — А то они глядишь, и нас тут, как эти деревья, топорами порубят!

Стрелок хотел что-то ответить. Белянка понимала, что он сам сейчас всей душой рвется в бой, осознавая всю его безнадежность. Она резко, почти не думая, начала говорить первой:

— Действовать? А что вы понимаете под этим словом? Пойти и закидать их ветками. Или подстрелить как лесных оленей из луков? Может, еще ловушек нарыть, как на диких кабанов? Вы понимаете, чего вы требуете? Вы требуете, чтобы мы все пошли на верную смерть! Сами, добровольно! Это равносильно самоубийству. Вы хотите навсегда остаться в Предрассветном часе? — ее голос надрывно звучал, временами срываясь на хриплый крик.

— А что предлагаешь ты? Терпеть? — холодно и спокойно спросила Горлица.

Белка слегка остыла, остановившись, затем посмотрела на стены будущего Храма, устремившегося к небу, по которому бежали быстрые, равнодушные облака. Она вдохнула поглубже, на секунду задержав дыхание, и ответила:

— Подождать, послушать, что они расскажут, попытаться научиться чему, постараться понять…

— Ты видишь, с чего они начали? С Храма! — отрезала Горлица. — Слушать их, значит предать Лес!

Одобрительный ропот пронесся по рядам жителей Деревни.

— Неправда, Лес всегда нас учил слушать и слышать, чувствовать и понимать. Это они глухи! Но у них есть знание! Мы ничего не сможем добиться сейчас! Как и остальные Лесные Деревни до нас. Все они покорились! А соединив их знание с нашим пониманием, быть может, мы сможем что-то сделать. Просто уйдя Туда, мы не спасем Лес, — к концу речи Белянка говорила почти шепотом, потому что все замолкли.

— А что, может, колдунья и права, — пожал плечами Боровиков-старший. — Чуток можно и подождать.

Горлица ничего не сказала, резко посмотрев на Белку, и отвернулась.

На том и порешили.

Весь день кипела работа. И у Чужих, и у Маленького Народа. Если первые продолжали упорно строить свой Храм, то вторые — незаметно и потихонечку готовили свое Сопротивление.

Ловкий отвел часть молодых людей, которые еще не прошли обряд посвящения в охотники, на маленькую полянку, расположенную к юго-западу от Деревни. Они учились там стрелять из лука, ставить силки. Ловкий показал им основы рукопашного боя. Вообще-то у Маленького Народа военная наука была развита слабо, крайне слабо. Про рукопашный бой, на самом деле, они слышали впервые. Да и как правильно это называется, они толком не знали. Собственно, Ловкий учил их тому, чему они в детстве со Стрелком учились, играя, бегая по лесу. Они просто любили друг с другом драться, как и многие мальчишки, и неплохо в этом преуспели. Вот он и взялся обучить нынешнюю молодежь.

Ласка с Белянкой сидели в доме тетушки Пшеницы. А вместе с ними несколько молодых и не очень женщин, которые учились у них колдовскому искусству. Правду сказать, получалось это у молодых колдуний плохо. Пока они застряли на том, что такое энергия чувств и как ею управлять. Если уж говорить на чистоту, то это то единственное, чему они научились у Ведуньи. Названия и волшебные, а порой даже и вовсе не волшебные, свойства трав, какие-то детали из устройства Теплого Мира, которые фрагментами всплывали в памяти девушек — все это не было, по сути, магией. Но без этого всему их искусству была грош цена. Все усилия пропадали даром, неуверенные попытки женщин рассыпались, как плохо сложенный у основания шалаш. Ведь не было основы. Она не понимали, не чувствовали самой сути. Простым деревенским женщинам было просто невдомек, что им хотят объяснить две колдуньи.

Вскоре они бросили тщетные попытки научить их хотя бы чему-нибудь. Женщины разошлись. Ласка вздохнула:

— Знаешь, а тетушка Мухомор была мудрее, чем мне казалось.

— Многое на деле вышло не так, как мне когда-то думалось и виделось, — не смотря ей в глаза, ответила Белянка, старая обида еще не до конца улеглась в ее душе.

Видимо, Ласка почувствовала, что именно хотела подчеркнуть Беля. Они какое-то время помолчали. Наконец, Ласка сказала не очень охотно:

— Мне кажется, половина девушек в Деревне могли поступить так же, как и я, если бы обладали достаточными знаниями.

— Ты это о чем? — натянуто улыбнулась Белянка, наконец-то подняв на нее глаза.

— Сама знаешь. И прощения я у тебя просить не собираюсь. Только знай, что против тебя я ничего не имею. А то, что было… пойми, я тоже умею чувствовать. Не хуже тебя. И тоже имею право быть счастливой, — щеки Ласки залились густым румянцем.

Белянка посмотрела на свою соратницу. Наверное, она в чем-то права. А с другой стороны…

— Как же можно быть счастливым, лишив человека воли? Это же был бы даже и не он вовсе!

— Я…

В этот момент в дом вошла тетушка Пшеница:

— Ну, что, девушки, может, покушаете? У меня тут как раз ужин готов…

— Спасибо, тетушка Пшеница, что-то не хочется, — почти хором ответили девушки, и даже чуть-чуть улыбнулись этому совпадению. В последнее время у них все реже получалось петь в унисон.

Когда они вышли на поляну, то увидели, что Ловкий со своими подопечными уже вернулся в Деревню. Он шел как раз точно к ним. Белянка посмотрела на Ласку:

— А ведь мой брат не только свою сестру здесь ищет, — она слабо толкнула ее под локоть.

— Ты о чем? — спросила Ласка, но Белка в ответ ей только загадочно улыбнулась.

Самая сложная задача была у Стрелка: он собирался поговорить с Рокотом. И ему это даже, в принципе, удалось. Вечером их должны были учить. Чему-то. Точно Стрелок ничего не знал. На счет Храма Рокот так ничего и не ответил. Стрелок пытался ему объяснить, что жители Деревни очень недовольны, и ему трудно сдерживать их негодование. В ответ на это Рокот лишь как-то странно улыбнулся и развел руки в стороны. Этот жест можно было расценить двояко: мол, не понимаю, с чего бы это им быть недовольными, или же, зачем возмущаться, выбора то у них все равно нет.