Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ

     У Люси брови взлетели. Холод кивнул и сказал:

     - У нас опять был этот разговор перед нашей поездкой на место убийства сегодня утром.

     - Единственное, на что мы можем нажать - это сказать, что малышам могут принести вред, и то, подобное нужно говорить крайне осторожно, - сказал Дойл. Он улыбался так, словно одновременно все это и удивляло его и не удивляло.

     - Да, это я поняла. Она выглядит мягкой и женственной, но тронь ее, и это становится похоже на толкание кирпичной стены. Стена не подвинется, и она тоже, - сказала Люси.

     - Ты хорошо знаешь нашу принцессу, - сказал Дойл, и его слова были настолько сухими, что мне потребовалось мгновение, чтобы услышать в них юмор.

     Люси кивнула, затем посмотрела на меня.

     - У нас будут имена тех, с кем встречался этот парень. Мы их проверим, получим фотографию и найдем твоего бывшего клиента. И под 'мы' я имею в виду полицию, не тебя или кого-либо еще из твоего агентства или твоего окружения. - Она указала пальцем на меня, как будто я была упрямым ребенком.

     - Ты использовала меня для приманки там, где опасность была гораздо реальней, чем проверка нескольких фактов, - сказала я.

     - Я тогда не знала, что ты была Принцессой Мередит, и ты не была беременна. - Она подняла руку прежде, чем я смогла возразить ей. - Во-первых, прежде, чем я вызвала тебя на место, мое руководство предупредило меня, чтобы я ни в коем случае не подвергала тебя опасности. Если с тобой что-нибудь случиться из-за участия в моем деле, из меня сделают фарш.

     Я вздохнула.

     - Прости, Люси.

     Она отмахнулась.

     - Самое важное, что за те четыре года, что я знаю тебя, ты не была счастливее, чем сейчас. Не хочу это испортить только потому, что ты помогаешь мне в деле. Ты не полицейский. Ты не должна откладывать другие твои дела ради этого. Это - моя работа.

     - Но этот человек убивает моих людей...

     Раздался пронзительный голос.

     - Они не твои люди! Они - мои! Они были моими в течение шестидесяти лет! - Последние слова Гилда кричала мне в лицо.

     Люси, должно быть, дала какой-то знак, потому что офицеры приблизились остановить движение Гилды ко мне. Они закрыли ее от меня, и все, что я могла видеть, это искры света и дрожащая вершина ее хрустальной короны.

     - Прочь с дороги! - Вопила она. Но полицейские были полицейскими и не уходили с дороги.

     Я услышала, что кто-то крикнул:

     - Гилда, нет!

     И в этот момент один из офицеров упал, словно его ноги ослабли. Он даже не двинул пальцем, чтобы предотвратить свое падение, поэтому другие полицейские его подхватили, не дав ему упасть.

     Полицейские закричали:

     - Опустите палочку! Бросьте ее сейчас же!

     Дойл и Холод внезапно оказались передо мной и оттерли меня дальше от толчеи.  

     - Дверь. - Сказал Дойл.

     Сначала я не поняла, затем Холод потянул меня ко второй двери, поменьше, ведущей на улицу. Я оглянулась, чтобы удостовериться, что Дойл был рядом со мной, а не стал ввязываться в разбирательство полиции с Гилдой. Я запротестовала:

     - Дверь на сигнализации. Шум только усложнит все.

     Рука Холода уже была на ручке, когда он проговорил:

     - Это аварийный выход. Сейчас аварийная ситуация. - Потом он потянул меня через дверь, когда сработала сигнализация, за нами вырывался Дойл. Мы оказались на тротуаре под ярким солнцем и в жарком, но не слишком, южном калифорнийском воздухе.

     Дойл взял меня за другую руку и потянул нас в сторону.

     - Могут стрелять. Не хочу, чтобы ты оказалась поблизости.

     Я попыталась освободить руки, но это было равносильно вырываться из металлических оков, только руки пораню.

     - Я - детектив. Ты не можешь просто вытащить меня оттуда, где становится опасно.

     - Прежде всего, мы твоя стража, - сказал Дойл.

     Я позволила своим ногам подвернуться так, чтобы они должны были или остановиться или перетащить меня бетон уже босой. Они остановились, но ровно на столько, чтобы Дойл успел сказать:

     - Подними ее.

     Холод подхватил меня на руки и побежал подальше от полиции и возможного волнения фейри. Свита Гилды не будет довольна арестом своей королевы, но что еще они могли сделать?

     - Прекрасно, - сказала я, - вы все испортили.

     - Мы? - Спросил Дойл, и внезапно он оказался перед Холодом и мной. Он смотрел на меня сверху вниз, и я чувствовала вес его гнева за темными стеклами очков. - Не думаю, что мы все испортили, или ты оказалась бы одна за этой дверью.

     - Дойл, - начал Холод.

     - Нет, - сказал он и указал пальцем на нас обоих. С Люси это напомнило мне о ребенке, которого ругают, но в гневе Дойла было что-то зловещее. - А если бы ты поймала шальную пулю? Что, если бы ты поймала пулю в живот? Что, если бы ты убила наших детей, только потому, что ты не хочешь убегать?

     Я не знала, что ответить на это. Я только уставилась на него. Он был прав, конечно он был прав, но...

     - Но я не смогу делать свою работу...

     - Нет, - сказал он, - Не можешь.

     Я почувствовала, как первая слеза покатилась по моей щеке.

     - Не плачь, - сказал он.

     Другая слеза присоединилась к первой. Я боролась с собой, чтобы не стереть их.

     Его рука упала, и он глубоко вздохнул.

     - Это несправедливо. Не плачь.

     - Мне очень жаль, но ты не прав. Я беременна, черт побери, не калека.

     - Но ты носишь будущее Неблагого Двора. - Он наклонился и приобнял нас с Холодом, и они оба смотрели на меня. - Ты и младенцы слишком важны, чтобы рисковать вами, Мередит.

     Я вытерла слезы, теперь, когда я начинала плакать, они злили меня. В последнее время я слишком часто плачу. Доктор сказал, что это гормоны. Сильные эмоций - последнее, в чем я сейчас нуждалась.

     - Ты прав, но я не знала, что все закончится вооруженной полицией вокруг нас.

     - Если ты просто не будешь работать с полицией, уже гарантирует, что этим все закончится, - сказал он.

     И снова я не могла поспорить с его логикой, хотя и хотела.

     - Сначала отпустите меня, мы привлекаем внимание.

     Они огляделись, не убирая рук. Нас окружали перешептывающиеся люди. Мне не надо было прислушиваться, чтобы знать, о чем они шептались: "Это она?", "Это Принцесса Мередит?", "Это что, они?", "Это Мрак?", "Это - Смертельный Холод?". Если мы не будем осторожными, то кто-нибудь вызовет прессу, и нас осадят.

     Холод отпустил меня, и мы пошли. Движущуюся цель всегда сложнее сфотографировать. Я попыталась сохранить голос тихим, пока говорила: