Алексей Егоров - Вор Города. Ренегат

Кофе вскоре возымело действие, хотя на вкус оказалось той еще гадостью. По крайней мере, сон смело лавиной возбуждения, Галент почувствовал, как его сердце забилось быстрее, качая кровь по жилам. Эффект от напитка оказался поразительным, но Галент опасался, что частое его употребление может вызвать зависимость, а значит и ослабление основного его инструмента — тела.

В редких случаях Галент готов был воспользоваться даже "эссенцией Ушка" — той еще отравой, которую потребляют инквизиторы, чтобы уничтожать барьеры разума. Проще говоря, активировать боевое безумие. Некоторые бывшие братья Галента заканчивали свои дни в лечебнице, прикованные к кроватям. Некоторым особо отличившимся монахам даже подрезали сухожилия, чтобы они не могли никому причинить вреда. Зависимость от "Ушка" оказывалась сильнее любых оков.

Церковь не пыталась сохранить своих служителей, они были для нее даже не разменными фигурами в игре. Галент не представлял, как сравнить то пренебрежение, с которым Церковь относилась к своим верным подданным.

Проклятое прошлое не давало покоя Галенту. Каждый раз, когда его мысли возвращались к Церкви, он нервничал. Он начинал реагировать на любой шорох, на любое движение на краю видимости. Галенту казалось, что его окружают враги, что пройдет еще минута и все, конец — его в цепях потащат на соборную площадь, где сооружен костер. Тот самый костер, специально для него. И мрачный палач сначала поглумиться над жертвой, а уже потом прикует его к столбу. Толпа же будет потешаться над мучимым…

Галент остановился и вынырнул из потока людей. Он скрылся в подворотне, пытаясь перевести дух и успокоиться. Монашеские практики чуть помогали вернуть концентрацию, но спокойствие оставило Галента. Прошлое оказалось настолько сильнее настоящего, что Галенту привиделись холодные камни родного монастыря вместо домов Старого Поля. Район исчез, и на его место из тьмы воспоминаний вынырнули образы ушедшего.

Церковь умела отравить умы людей, умела поглотить всю их жизнь. И даже еретики, вырвавшиеся, казалось бы, из лап догматного зверя, не могли спокойно спать по ночам. Воспоминания изводили их. Служители культа пытались управлять с помощью страха, применяя все возможные средства для этого. Даже магию.

Эта мысль чуть отрезвила Галента. Быть может его пытались околдовать? Ведь жрецы, так или иначе, могли влиять на умы горожан. Что им мешало нанести свой удар издалека, заставить Галента, например, раскаяться и приползти с повинной назад.

Галент почувствовал, что до такого вполне могло дойти. Страх оказался иррационально сильнее всех доводов рассудка. Он чуть было не поддался и не бросил свою жизнь в костер. Отцы только о том и мечтали, чтобы отступник сам приполз назад просить прощения. Такая тема для молитвы, такое назидание остальным! Галент разозлился, и ярость смела последние крохи страха.

Может его и не околдовывали, но сам страх был создан Церковью. Это не вызывало сомнений. Только с Галентом она просчиталась, его страх выплеснулся в агрессию, в желание противостоять всему, что напоминало о прошлой жизни.

Теперь Галент мог бы без зазрения совести прирезать любого проповедника, выменивающего отпущение грехов на звонкую монету. Страх стал основой его гнева, а гнев выжег все моральные запреты. Но Галент не стал поддаваться сиюминутному желанию пойти и натворить лихих дел. Нет, он будет действовать осторожнее, так, чтобы Церковь никогда не смогла справиться с ним, поймать его.

Злорадная усмешка исказила лицо отступника, который теперь мечтал как можно скорее воплотить свои желания в реальность.

Эту ночь Галент посвятит цеховику, у которого были "особые" механизмы для защиты дома. Следующую, быть может, знакомством с местными организациями. И это знакомство обязательно обогатит его. Галент готовил стратегию войны со своим прошлым. Не имея возможности отбросить отвратительные воспоминания, он желал уничтожить их основу.

Церковь стала его идейным врагом еще тогда, когда он был послушником. Но теперь, обретя иллюзию силы, относительную свободу, Галент мог проповедовать свои идеи с помощью природной хитрости и ловкости. Нет ничего лучше запаха мертвого врага — фраза, запомнившаяся отступнику, и теперь ставшая его догмой.

Церковь давно начала гнить изнутри, но свою мерзость она преподносила как святость. Аморальные поведения священников, садизм жрецов, душегубство инквизиции — все это теперь считалось нормой. Конечно, Галент не стремился спасать Город от такой ужасной организации, как Церковь. Ему вообще было плевать на свой родной каменный дом, в котором он обитал с миллионами таких же людишек и представителей других рас. Галент просто желал выдавить гнойник, который мешал ему жить спокойно. О большем он и не думал.

Лихорадка замыслов вскоре отступила, и Галент остался один на один с не решаемой задачей. Он замыслил бороться с такой могущественной и многолюдной организации. Шутка ли, справиться с ней? Но у Галента имелось огромное преимущество перед своим врагом — ему нечего было терять.

Дом, кое-какие денежки, одежда да инструменты, ну, и жизнь — это все, что было у Галента. О своем будущем он думал далеко не в красочных тонах. Даже если попытаться найти спасение вне стен Города, Галент все равно имел мало шансов на выживание. Дикари, как известно, славились своими коврами из скальпов. Пополнять коллекцию язычников, Галент не собирался, уж лучше броситься в объятия зомби, чем поселиться среди лесных жителей.

Примирившись с незавидной судьбой, Галент решился бросить вызов своей бывшей хозяйке-организации. Конечно, формально он этого делать не будет, но все его действия с этого момента будут направлены на ослабление позиций Церкви. Тем более Церковь обладала несметными богатствами, которые довольно хреново охранялись — Галенту ли это не знать.

Если выбрать целью какой-нибудь неброский с виду храм, то там можно наскрести столько денег, что все бедняки Города будут год жить, не зная голода. Не меньше! Проблема была лишь в утилизации награбленного. И до Галента находились смельчаки, рискнувшие хапнуть золотишка у организации, но их неизменно отлавливали и вешали. После нескольких месяцев пыток огнем, водой и плетьми, конечно же.

Как Церкви удавалось отыскивать воров? Да все просто. Каждый скупщик так или иначе связан с преступными синдикатами, которым было проще сдать вломившихся в храм идиотов, чем общаться с инквизицией. Но ведь золото, оно всегда оставалось золотом.

— Особенно, когда его переплавишь, — хмыкнул Галент.

Так его не смогут вычислить, если он учтет все мелочи. Награбленное, например, следует продавать как можно дальше от района, в котором он проживал. Неизменно хранить инкогнито, тщательно "смотреть по сторонам", прежде чем обращаться к барыгам. Ну, и не следовало сорить деньгами, особенно после крупного дела. Необходимо, как большая рыба, уйти на дно и там затаиться. Терпение, к счастью, Галенту было не занимать. Плети наставников, грубые руки старших братьев — это либо сломает личность, либо закалит ее. Галент стал тверже в своих убеждениях.