Евгения Биткова - Гренадёры

— Сомневаюсь, но прибережем твою версию на крайний случай, — ответил парень, критически разглядывая налипшую к толкушке картошку. — Ты в нее клей добавила?

— Нет, это от крахмала. Этим картофелем можно отлично отбеливать простыни!

— А также заклеивать щели. Что еще в меню?

— Компот. Нашла в закромах мешок сушеных яблок. Только он должен настояться, но с голодухи сойдет, — ответила я, отхлебывая питье из половника. — Ким?

— Что? — отстраненно отозвался напарник, активно тряся толкушку.

Пюре доблестно держалось.

— Чем ты занимался сегодня целый день?

— Шлялся по острову.

— И?

— Что «и»?

— Что-нибудь обнаружил?

— В целом, ничего. Правда, кое-что меня заинтересовало. Мне понадобится твоя помощь. Упс…

Я обернулась. Парень стоял запрокинув голову кверху. Я последовала его примеру. На потолке живописной кляксой приклеилось желтоватое пятно недодавленной картошки.

— Ночью выйдем на разведку.

— Ночью?

— А когда? Днем, как и говорил Клемент, все тихо. Выть начинает с темнотой. Посмотрим, кому там не спится. Я исполосовал добрую половину острова вдоль и поперек, пусть и хуже, но в темноте смогу сориентироваться. Где здесь вилки? — оглядываясь, неожиданно спросил Ким.

— Тебе зачем? — раскладывая селедки по тарелкам, поинтересовалась я.

— Есть жутко хочется. От клея… в смысле пюре я воздержусь, а селедку, пожалуй, съем.

— Тем более зачем тебе вилка?

— Предлагаешь есть руками?

— Эх, мой милый и недалекий друг. Сейчас я покажу тебе, как правильно нужно есть правильную селедку, — доставая одну рыбу, начала рассказывать я. — Вот, это правильная селедка. У нее нет головы, и из нее вытащены все кости. Даже самые мелкие. Берем селедку за хвост, запрокидываем голову, открываем рот и отпускаем. М-м-м-м, — я заглотила рыбу целиком. — Вот так! Готов попробовать? Эй, Ким, рот ты открыл правильно, но нужно запрокинуть голову, и где же сама селедка?

Парень подобрал челюсть.

— Знаешь, Акира, я все-таки выдам постояльцам столовые приборы. Думаю, тут нет таких утонченных гурманов, как ты. Скорее всего они привыкли есть селедку неправильным способом.

— Значит, их нужно научить! — с готовностью отозвалась я.

— Им уже поздно учиться. Да и мне тоже, — заключил Ким, как-то странно смотря на рыбу. — Что ты узнала от постояльцев?

— Да ничего интересного. Но если хочешь, сейчас расскажу.

Картофельная лепешка со шлепком упала между нами. Мы уставились на пол. Ужин сулит быть многообещающим. Если жильцы решатся к нему притронуться.

Стук в дверь бесцеремонно вырвал меня из сладких объятий Морфея. Я недовольно перевернулась на другой бок. Знала же, что придется вставать, решила просто полежать. Полежала. Отрубилась. Да не стучи ты! Я уже встаю. Встаю. Точнее, сползаю, сползаю. Сползла. Доползла. Повернула ключ.

Удивленно приподняв одну бровь, Ким критически посмотрел на мою взлохмаченную фигуру, сидящую на полу и обнимающую дверную ручку.

— Это что?

— Это сонная Акирочка-а-а, — зевнув, ответила я.

Друг сам выглядел не лучше. Глаза так и норовили сомкнуться. Ким посекундно смаргивал, вытирая проступающие от зевоты слезы. Пусть времени было всего двенадцать часов ночи, а не пять утра, особой разницы мы не ощущали. Накопившаяся за день усталость беззастенчиво давала о себе знать. Приготовление ужина, затем долгое и терпеливое выслушивание язвительных придирок Гортензии (не нравится — готовьте сами!), поэтических размышлений мадам Гренколив о тяжкой судьбе выпотрошенной селедки и поддерживающих речей рыболова, который умял все за милую душу, выжали все соки и вынесли все нервы. Кажется, меланхоличное создание, сидящее на краю стола, был любитель птиц. Но мне с ним заговорить не удалось. Размазав ужин по тарелке, он быстро удалился к себе в номер. Охотник так и не вышел. У меня появились сомнения насчет того, жив ли он, но издаваемый из-за двери храп быстро их развеял. Далее была самоотверженная мойка посуды. Вопрос стоял ребром: либо Ким — тарелки с налипшим мертвой хваткой «клеем», либо они его. После двух часов борьбы победили тарелки. Но я отомстила за проигрыш друга. Поскользнувшись на мокром полу, я их разбила. Здраво рассудив, что посуда бьется к счастью, мы разошлись в свои комнаты, договорившись отправиться на разведку в двенадцать часов. И вот настали эти роковые часы.

— Подымай свое бренное тело. Нам пора выходить, — скомандовал напарник, прикрывая рот от ответного зевка.

— Ким, а может, ну его, это чудовище? Поставим капкан под дверью, и все дела?

Чудовищ я не особо боялась (правда, смотря каких), но уж очень не хотелось выходить из теплой комнаты в холодную ночь на поиски непонятно кого.

— Хорошая идея, но, насколько я помню, чудовище у нас обитает в воде. Туда ты тоже предлагаешь капкан закинуть?

— А вдруг у него и ноги имеются? Эдакий универсальный зверь. Ну, или давай в воду динамит кинем. Заодно и рыбу наловим, — деловито предложила я.

— У тебя он есть?

— Кто?

— Динамит.

— Нет, — обреченно призналась я.

— У меня тоже. Значит, идем.

Я обреченно вздохнула.

Выйдя на улицу, мы оба поневоле вздрогнули. От воды ощутимо тянуло холодом. Ким застегнул куртку, а я лишь энергично потерла себе руки. Находясь в сонном состоянии, я забыла надеть куртку. Возвращаться в дом не хотелось. Мало ли кому из постояльцев не спится? Потом объясняй, чего нам на ночь глядя приспичило свежим воздухом подышать. Насчет холода я особо не переживала. Кровь у меня горячая, моча тоже, быстро согреюсь. Ким беззвучным шагом направился к тропинке, ведущей в лес. Я за ним.

— Ты не могла бы шуршать потише? При нашем приближении все монстры разбегутся.

— Я стараюсь. Но эта несчастная юбка отказывается издавать меньше шума, — проскрипела я зубами, задирая предмет одежды выше колен.

— Так сними ее, — серьезно посоветовал парень.

— Снять?

— Боишься замерзнуть?

— Нет, просто… Ладно, я сниму.

В конце концов, кто меня будет ночью без юбки разглядывать? Кима я не стеснялась, ему доводилось меня и не только без юбки видеть. Избавившись от шумного предмета туалета и повесив ее на ближайший сук (главное, не забыть на обратном пути), я радостно сообщила напарнику:

— Я готова! — Ким обернулся, его глаза удивленно округлились. — Что-то не так? — обеспокоенно поинтересовалась я.

— Ты в панталонах?

— Они прилагались к форме, — смущенно призналась я.

— Ладно, пошли, — поспешно отворачиваясь, велел он.

Я послушно поплелась следом.