Ольга Родионова - Мой ангел Крысолов

Она свирепо рыкнула и, сверкнув глазами, одним скользящим движением оказалась на ногах. Ее лапа с выпущенными когтями взметнулась в воздух.

— Нет!.. Учитель! — отчаянно закричала Люция и бросилась вперед. Лекарь поднял свою дубинку и выпрямился. Рада ужасно завизжала. Алиса охнула и стиснула руку Умника. Но еще до того, как страшная лапа чудовища коснулась золотистой головы Люции, между нею и Мангой возник серый силуэт в бесформенном плаще из грубой мешковины.

— Остановись, Аранта, — тихо сказал Слепой Оракул. — Если тебе обязательно требуется сегодня кровь, убей меня.

Чудовищная кошка прянула назад, как от удара. Ее облик стремительно менялся. Пара секунд — и перед отродьями стояла юная светловолосая девушка в венке из ромашек. Протянув руки к Оракулу, она переступила в пыли маленькими босыми ногами. Прозрачные дымчатые глаза в черных-пречерных ресницах стремительно наполнялись слезами.

— Сэм, — сказала она. — Где твои глаза, Сэм?..

— Они мне больше не нужны, — ответил Оракул очень тихо. — Я и так вижу тебя. Всегда. В любом обличье.

Отродья смущенно отодвинулись от этих двоих, и, отводя глаза, попятились, сбились в кучку, тихонько ступая, вернулись на дорогу. Впрочем, ни Сэм, ни Аранта даже не заметили этого. Тонкие пальцы Оракула медленно скользили по лицу девушки, и она смотрела на него, не отрываясь.

— А где Лей? — спохватилась вдруг Рада, в тревоге оглядевшись по сторонам.

Подорожник осторожно встряхнул сомлевшего Петрушку и поставил его на ноги. Дурачок цеплялся за подставленный локоть сердобольной Жюли и все оборачивался на Мангу — воплощение всех своих детских страхов. Страшная Манга плакала и что-то бормотала, уткнувшись мокрым носом в плечо слепого. И по его тонкому бесстрастному лицу тоже текли слезы.

Привычный мир Петрушки Жмыха, глупого сироты, рушился с каждой секундой, и он не понимал, радоваться этому или огорчаться.

— Вон они! — воскликнула Рада.

У дороги под деревом сидела Нета, озабоченно склонившись над безжизненным телом Лея. Корабельник в несколько стремительных шагов оказался рядом с ней. Лекарь поспешил следом.

— Ну, что? Он ранен? — спросил Учитель, опускаясь на колени в пыль.

— Нет, не ранен, — ответила Нета, не сводя глаз с лица Лея. — По-моему, он умирает.

— Еще чего, — пробормотал Лекарь, тоже склоняясь над бледным летуном. — Я ему умру!..

Он быстро ощупал тощее тело, взялся за безвольное запястье.

— Ну, я же говорю, — Нета сумрачно ответила на его озадаченный взгляд. — Ничего не сломано. Ни царапинки. Пара ушибов. А жить не желает.

— Ты его подержишь, Нета?

— Не удержу одна, Лекарь. И с тобой вдвоем не удержу. Он хочет умереть.

Лекарь оглянулся на стаю, его взгляд остановился на Алисе.

— Не надо, — Нета тронула его за рукав. Лекарь удивленно взглянул на нее, она отрицательно покачала головой и позвала: — Жюли!.. Помоги, пожалуйста.

Жюли с готовностью присела рядом и взяла в свои ладони холодные руки Лея. Лекарь положил руки на его еле-еле вздымающуюся грудь, Нета опустила ладонь на лоб.

— Взяли, — скомандовал Лекарь. — Держим!.. Нета, легче. Не дави. Чуть поддерживай и все. Жюли, подыши на него.

Жюли поднесла ладони Лея к губам и дохнула. Он вдруг открыл глаза, и странная усмешка исказила его лицо.

— Испугались? — спросил он ломким надтреснутым голосом. — А я пошутил!

Он вскочил и, пошатываясь и пританцовывая, пошел по дороге прочь от стаи, оглядываясь на ходу и выкрикивая:

— Я пошутил! Я всегда так шучу! Потому что я подонок… я бросил своих друзей и посмел не подохнуть, когда их убивали! Я бросил своего Учителя… он был старый… — Лей странно всхлипнул и сжал кулаки. — Алиса!.. Посмотри на меня!.. Я же подонок, да? Ты поэтому меня не любишь, правда? Потому что я трус и подонок?.. Но я готов… хочешь? Я готов отдать тебе всю свою никчемную кровь. Хочешь, Алиса? — он рассмеялся и тут же захлебнулся — алая струйка выплеснулась изо рта и потекла по подбородку.

Лей сел на землю, улыбаясь и кашляя. Отродья бросились к нему.

Только Алиса осталась на месте.

— Алиска, ты что?.. — Рада оглянулась на подругу, в ее голубых глазах стояло удивление. — Беги, помоги ему!.. Он же из-за тебя это… Он же все из-за тебя…

Алиса отвернулась и зажмурилась, подняв лицо к небу. Она изо всех сил стиснула кулаки, из-под сомкнутых ресниц показались слезы.

— Не трогай ее, — тихо сказал Умник. — Пустите. Дайте я.

Он отодвинул в сторону Лекаря и присел рядом с Леем на дорогу.

— Тебе помочь? — спросила Нета.

Умник молча мотнул головой и положил руки на плечи Лея. Кровь все текла, капала с подбородка на грудь. Корабельник стиснул зубы, на его посеревших щеках ходуном ходили желваки. Люция держалась за его рукав и откровенно плакала, Рада тоже всхлипывала, спрятав лицо на груди у Подорожника. Тот растерянно гладил ее волосы и старался не смотреть на кровь, казавшуюся неестественно красной на рубахе Лея и темными грязными бусинами сворачивающуюся в пыли.

— Слишком много крови, — отрывисто бросил Лекарь. — Умник, поторопись.

Умник молча смотрел в глаза Лея, уже начавшие тускнеть, и не было в его взгляде ни жалости, ни осуждения, ни волнения — только безграничное понимание и спокойствие. И кровь остановилась. Еще несколько капель сорвались с подбородка и упали в пыль, но это было всё.

Умник выпрямился. Его сильно качнуло, и Птичий Пастух сразу подставил ему здоровое плечо.

— Теперь держите его, — сказал Умник севшим голосом.

Лекарь, Нета и Жюли поспешно склонились над Леем.

— Дайте-ка мне, — подошедшая Аранта мягко улыбнулась.

— Позвольте ей, — кивнул Слепой Оракул. — Сильнее ее целительниц не было… пока она не стала Мангой.

— Ай-яй-яй, — протянула Аранта ласково. — Как же ты так испачкался, дружочек?.. Дай-ка, я подую…

Она тихонько дунула Лею в лицо, и он открыл глаза, недоуменно осмотрелся по сторонам.

— Рада, Люция, воды, — отрывисто бросил Корабельник.

Люция уже откупоривала трясущимися руками фляжку, Рада несла другую. Аранта плеснула воды в ладони и бережно омыла лицо несчастного летуна. Кудряш достал из мешка чистую рубаху.

— Солнышко-то садится, — тихо произнес Оракул, поднимая к небу слепое лицо. — Вам надо поторопиться, дети.

Алиса сидела поодаль от всех на большом камне, наполовину скрытом зарослями алого кипрея. Она плакала.

12

До маленькой бухты, надежно укрытой между двух скал, отродья добрались только к ночи. Бухточка была сказочно красива в лунном свете, и, если бы они не были так измучены, непременно оценили бы прелесть картинки, которой еще добавляла романтики потрепанная шхуна, когда-то поставленная на якорь безвестными путешественниками или пиратами, да так и оставленная медленно разрушаться среди прибрежных камней.