Татьяна Морозова - Песнь молчаливых камней

Потрепав паренька по непослушным соломенным вихрам, старик посмотрел в его лучистые глаза:

— Глупый ты, Вашек, мал еще, чтобы понять, — он смахнул слезу. — Мал еще…

Мальчишка надул губы. Ха! Как же, мал! Уже второй десяток пошел, и сила есть, и рост. Скажет тоже дед… К тому же первый ученик в своем классе, надежда всей школы, самый лучший маг среди одногодков. И говорить, что он мал, никому не позволено, даже родному деду, пусть даже он не кто иной, как сам отец Лазурий — патриарх Дома Веры.

Старшие отцы и матери Дома столпились вокруг башни и ждали распоряжений. Не медля больше ни минуты, отец Лазурий велел им собраться в зале Совета. Вашеку было до жути интересно послушать, о чем пойдет речь. Но парнишка прекрасно понимал, что его ни за что не пропустят в зал заседаний. Впрочем, он особенно и не расстраивался. Никто так хорошо не знал все потайные ходы и лазейки в замке, как Вашек. Похоже, даже дед не догадывается о существовании многих из них.

Собирая пузом пыль, мальчишка двигался по узкому лазу, помогая себе локтями. Ползти было крайне неудобно, но Вашек упорно продолжал путь к намеченной цели — небольшому слуховому окну, как раз под потолком зала собраний. Еле сдерживаясь, чтобы не чихнуть из-за пыли, упорно лезущей в нос, мальчишка вслушался в разговор.

— Да-да-да-да, — тараторил отец Флавий, — и чем раньше мы найдем Хранителя, тем спокойней будет нам всем.

В ответ раздалось бурное одобрение.

— Вопрос в том, кого мы направим на поиски Хранителя. Не стоит забывать, что инквизиторы тоже приложат все усилия, чтобы первыми отыскать его, — отец Лазурий вздохнул. — Не хотелось бы появления нового Аркмена. Мать драконов до сих пор не может простить той подлости. И это еще один повод для беспокойства.

«Вот оно что, — присвистнул Вашек, — значит, дед собирается искать Хранителя. Это становится интересно».

— Решать нужно сегодня же, чтобы завтра отправить отряды на поиск, — вставила свои пять грошей мать Риза.

— Да-да-да, — закивал отец Флавий.

— Сейчас сделаем перерыв, — предложил отец Лазурий. — Прошу всех приготовить списки кандидатур. Через час соберемся вновь, рассмотрим их и определимся.

Задвигав стульями, старшие отцы и матери поднялись и отправились каждый в свои апартаменты. Выждав, когда они разойдутся, Вашек пыхтя, пополз обратно. В голове мальчишки родился план, которым он не собирался ни с кем делиться.

Шимона слушала магистра Рифальда, крутя между пальцами карандаш, нагло стянутый с его стола.

— Почему я? — поинтересовалась инквизиторша, — В чем подвох?

— Никакого подвоха, просто никому другому я не могу открыть свои планы, — честно признался магистр.

Карандаш лег на стол. Лицо женщины не выражало никаких эмоций.

— Неужели?

«Дрянная девка, — разозлился Рифальд, — я начинаю жалеть, что раскрыл перед ней карты».

— Что тебя не устраивает? Пойми, если я отправлю на это задание кого-то другого, где гарантии, что этому «другому» не придет в голову мысль предать меня? Возьмет и перекинется на сторону Хранителя. Обучит его всему, сделает сильным магом, и тогда нам с тобой не поздоровится.

«Ты прав, старый осел, ой, как прав, — усмехнулась про себя Шимона, — Эта мысль уже пришла — ко мне».

И в самом деле — зачем ей старый, вечно брюзжащий маг-любовник, когда появилась такая перспектива? Инквизиторша нисколько не сомневалась в собственной неотразимости, считая себя самой красивой женщиной Арлила. Молодой Хранитель просто обязан в нее влюбиться и пасть у ног.

Пока Рифальд распинался, выкладывая свои соображения по данному делу, Шимона уже решила, как поступит.

— Меня устраивает все, кроме оплаты.

— Какой оплаты? — не понял магистр. — Мы об этом не договаривались.

— Вот это меня и не утраивает. Я хочу денежное вознаграждение за работу.

«Вот гадюка, — маг продолжал улыбаться своей пассии, — не упустит возможности почистить мои карманы».

— Сто золотых тебя устроят?

— Смеешься? — Шимона презрительно фыркнула.

— Хорошо, хорошо… Сколько ты хочешь?

— Тысячу, — не моргнув глазом, заломила цену инквизиторша.

— Пятьсот, — недовольно проворчал Рифальд.

— Полторы… — словно на базаре торговалась Шимона.

— Восемьсот, — маг потихоньку закипал.

— Две, — инквизиторша достала самокрутку и закурила, нагло выпуская дым в лицо магистру.

— Прекрати сейчас же курить эту дрянь! — маг ударил ладонью по столу. — Сколько можно повторять, что эта трава отравляет твой разум и наносит вред здоровью!

— Это с какого перепугу тебя стало волновать мое здоровье?

— С того самого, когда у тебя голову сорвало. Совсем дурная стала.

Аккуратно загасив кончик самокрутки, Шимона убрала косячок в серебряный портсигар.

— Потом добью, — ухмыляясь, нагло заявила она.

Магистр выругался.

— Тысячу и ни одним золотым больше. Это мое последнее слово, — сухо отрезал он.

«Сквалыга», — Шимона победно улыбнулась. Что-что, а выбивать из старого зануды деньги она умела.

— Договорились. Когда я получу деньги?

— Лучше бы поинтересовалась, когда приступать к заданию, — пальцы старика отбивали дробь на столе.

— Завтра отправлюсь, — разглядывая маникюр, небрежно бросила Шимона.

— Сегодня! — рявкнул маг.

Глаза его пылали злобой и желанием придушить пассию. Медленно покачивая бедрами, та продефилировала к двери.

— За деньгами зайду через час.

Из соседней комнаты слышалось посапывание деда. Стараясь не шуметь, Вашек на цыпочках подкрался к столу и положил на него сложенный вдвое лист бумаги. Записка объяснит деду, куда и зачем ушел его внук.

Прекрасно понимая, что никто его не отпустит на поиски Хранителя, и уж тем более, не зачислит в альфа-отряд, мальчишка пошел на отчаянный шаг — решил сбежать. Ему жутко хотелось самому отыскать новоявленного Хранителя, доказав деду, что давным-давно перестал быть маленьким.

Вашек да дед Лазурий — вот и вся их семья. Мать паренька, дочь Лазурия, умерла при родах, а об отце Вашек ничего не знал. Селла не удосужилась рассказать, от кого понесла. Все, что оставил на память о себе ее возлюбленный — это Вашек, да еще медальон. Спустя восемь лет после рождения мальчика этот самый медальон перекочевал из шкатулки Селлы к нему на шею. Простенький такой, круглый, размером с золотую монету, а внутри надпись из трех слов: «Мечтай и сбудется». С того самого дня, как дед отдал внуку медальон, Вашек никогда не снимал его.

Родился малец крепким, здоровеньким. Да и пока рос, не требовал к себе особого внимания, чем весьма радовал деда. Задатки мага у Вашека проявились рано. В три года он вовсю развлекал сверстников из детского корпуса тем, что заставлял левитировать по кругу игрушки. Отец Лазурий в силу своей занятости не мог уделять внуку много времени, вот и приходилось Вашеку дневать и ночевать в детском корпусе.