Рон Криннит - Отраженный свет

— Из книги преподобного Ихувса, — бабушка Некки раскрыла книгу с символом солнца на фоне тучи и процитировала: — «Семижды поклонись, дабы достойно приветствовать Небесную госпожу, да наполни сердце свое любовью и благоговением...» — вот как надо чествовать Повелительницу.

— Эээ... Так вот откуда берутся все эти чёк... странные пони, что по семь раз кланяются! — не выдержав, рассмеялась принцесса. — А откуда этот Ихувс знает, как правильно? Он сам-то хоть раз говорил с принцессой Селестией?

— Она является ему во снах и делится с ним своей мудростью! — Некки торжественно подняла книгу вверх. — Здесь так написано!

— Но мам, почему ты веришь какому-то Ихувсу, который принцессы даже в глаза не видел, и не веришь мне — той, что общается с ней ежедневно!

— Преподобный Ихувс — не «какой-то»! — оскорбленно воскликнула бабушка и, вскочив, пошла в сторону двери. — Прости, мне надо... прогуляться.

— Но мам!

Ответом ей была хлопнувшая входная дверь.

Селестия растерялась. Теоретически она еще могла себе представить, что кто-то может обидеться на ее слова, но на практике с подобным уже давно не сталкивалась. Как оказалось, без ауры власти и могущества, исходящей от нее в родном обличии, убедить кого-то в своей правоте было не так легко. Подумав, она пришла к выводу, что «обида» была чем-то вроде защитной реакции. Бабушка Некки чувствовала, что ее доводы могут быть легко развеяны, но не желала расставаться со своими «истинами», черпаемыми из книги преподобного Ихувса.

В этих заповедях была своя логика, и у Селестии появилась теория, объясняющая их возникновение. Эквестрия росла, росло население, в дальних городках родились целые поколения пони, ни разу не бывавших в Кантерлоте и не видевших вблизи своей Повелительницы. Идея, что жители дальних деревень чище и нравственнее городских, а тем более жителей Кантерлота, естественно, нашла горячий отклик в глубинке. Насколько такая тенденция хороша или плоха, принцесса пока не могла представить и решила поручить секретарю исследовать данный вопрос.

Энджела, подергав за гриву, отвлекла ее от дум. «Почитай!» — потребовал жеребенок, сунув ей книгу про «Спящую пони с серебряной гривой». Название книги показалось смутно знакомым. Казалось, от него веяло чем-то из далекого детства. Удивление прогнало плохое настроение принцессы, и, открыв книгу, она углубилась в чтение. Пегасочки пристроились рядом, слушая и рассматривая картинки. Хотя за тысячелетия текст сильно изменился, но сюжет сказки остался тем же: прекрасный принц, преодолевая множество преград, стремится к своей нареченной, разбудить которую может только нежный кусь за ушко любимого. Эту идиллическую картину и застал вернувшийся Энди.

— Пока все подтверждается, пошли смотреть! — сказал он.

— Прости, видимо сегодня не получится... понимаешь, тут мама... — смущенно забормотала принцесса.

— А, проповедь? Тоже мне, проблема, — пегас саркастически фыркнул и, потопав ногами, весело закричал: — Девчонки, кто пойдет смотреть на домик?

— Я! — хором отозвались близняшки.

— Одеваем попонки! Марш!

Облачив жеребят в рыжие попоны, вся семья спустилась на улицу и направилась в сторону Фаир-стрит. Пегасочки, вереща, носились взад-вперед, и даже у самых мрачных прохожих при взгляде на них появлялась улыбка.

— Санни, если мне завтра дадут ссуду на работе, то останется найти еще пятьдесят тысяч. В принципе, можно продать квартиру и пожить на съемной, но продажа быстро не делается. Так что придется уговорить продавца оформить оплату в рассрочку. Но тут тогда другая проблема: надо много денег будет вложить в ремонт, и переезд может затянуться на год или больше.

— Но я же тоже могу взять на работе ссуду! — высказала Селестия пришедшую мысль.

— Нет.

— Но почему?! — она даже остановилась от возмущения. — Почему ты можешь, а я — нет?

— Потому что я работаю, а ты служишь, — ответил пегас. — Мы же уже обсуждали это, с чего ты, вдруг, изменила свое мнение?

Селестия тронулась с места, догоняя Энди.

— А в чем разница, напомни? — попросила она.

— Разница в том, что если сейчас мистер Форхед попросит меня поработать в субботу, я подумаю, надо ли мне это или нет? Я могу согласиться, а могу сказать, что обещал жене погулять с детьми, и не пойти. А если тебя призовет к себе Повелительница — тут никаких размышлений быть не может. Это — служба.

— А в чем разница, касательно ссуды?

— В том, что мистер Форхед заинтересован в том, чтобы я у него работал. А я работаю на него, пока меня эта работа устраивает. Я могу уволиться и найти другую работу.

— А я?

— А ты — нет. Ты можешь лишь попросить ее освободить тебя от занимаемой должности, — Бугсон засмеялся. — Хотя зная тебя, ты будешь служить ей даже бесплатно.

— Хорошо, только ты все еще не объяснил про ссуду, — Селестия продолжала гнуть свою линию.

Энди задумался. Ранее этот вопрос казался ему очевидным и не требующим обсуждения. Обращаться к правительнице Эквестрии со своими мелкими проблемами казалось просто неправильным, и жена до этого дня была с ним абсолютно согласна.

— Я думаю, что мы не имеем права обременять ее своими заботами, — наконец произнес пегас.

— Милый, я уверена, что Повелительница не усомнится в моей преданности, если я обращусь к ней с просьбой.

— Ты лучше ее знаешь. Если это действительно не принесет принцессе неудобств, делай, как считаешь нужным, — решил Бугсон и, покачав головой, добавил: — Видимо, ты уже заочно влюбилась в этот дом, если так круто изменила свое мнение.

«А ведь это далеко не единичный случай, когда самые преданные пони остаются в тени, не решаясь меня беспокоить, — подумала Селестия. — А вперед всегда лезут всякие пустобрехи, выдающие каждый свой чих за великий подвиг».

Энди привел всех к дому 37 и свернул в переулок. «Постой, милый, я хочу полюбоваться издали», — произнесла принцесса, остановившись. На самом деле она решила сделать Санни сюрприз и, активировав магическую связь, послала ей мысль: «Санни, ты не занята?»

«Что? — Селестия уловила растерянность и получила ответ. — Нет, Ваше Величество, конечно же, нет!»

«Санни, это твоя подружка Тия, прости, если отвлекла, — принцесса уточнила формат общения. — Если у тебя ужин или процедуры, я подожду».

«Нет, я просто читала».

Не удержавшись, Селестия глянула глазами пегасочки, увидела пустую палату, книгу, лежащую на одеяле, и тут же устыдилась своему недоверию.

«Я хочу показать тебе дом. Ляг поудобнее и расслабься».

«Спасибо, Тия! — мысли Саншайн лучились радостью и благодарностью. — Ты — настоящая подруга!»