Галина Ли - Своя дорога

А куда денешься, если чародеев среди людей почти нет, и вообще магия у Фирита на особом счету?

Колдунов в Наорге, конечно, в отличие от южной Риволии, не сжигали, но и воли особой не давали. Как-то само собой получалось, что они или мирно переходили в число служащих короны, или…

«Или» у нашего правителя всегда кроилось по одной колодке. Так что родителей моего соседа можно понять: единственное, чему они по настоящему учили своего сына — казаться таким как все, не выделяться. Да только у парнишки оказался нешуточный магический дар, и, став самостоятельным, первое, что он сделал, как выяснилось, — раздобыл несколько книг по колдовству. Притом две из них настоящие.

Да еще жена попалась из тех, кто приключений на задницу ищет, потакала его желанию стать магом. Повезло сирин, что его до сего дня не вычислили.

Ну, в общем, согласие поколдовать над собой я в итоге дал.

Не хотелось мне выпускать из виду своих спутников ни на секунду, пока нам приходилось ехать по торным дорогам на расстоянии друг от друга.

Я все-таки личность известная.

Остановились мы для чародейства в укромном местечке: заросшем густой травой овраге, чуть в стороне от дороги.

Надо отдать справедливость, прежде чем приступать к волшебству, аптекарь спросил, какую внешность я бы хотел.

Что ему можно было ответить? Да никакую не хотел, и эта вполне устраивала. Поэтому только пожал плечами, сказав — все равно, лишь бы в глаза не бросалась.

Ну, как я мог догадаться, что в этой дурной птице, оказывается, художник скрывается? Да еще Танита советами помогла…

В общем, когда Агаи опустил руки, и мне вручили зеркало… Я чуть не убил мага прямо на месте.

Как можно сподобиться и создать из меня почти полного двойника нашего величества, только с темными волосами? Да еще заявить, что мне к лицу?!! И, самое главное, быть уверенными, что на это сходство никто и внимания не обратит?!

Два придурка…

Самым гнусным оказалось то, что переделать внешность Агаи категорически отказался, заявив, что его такая красота вполне устраивает. Правда после некоторых маневров с ножом сделал меня старше короля лет на десять, добавил седины в волосы, шрам на висок, и поменял фиалковый цвет глаз (ненавижу!), на обычный карий. Одно успокаивало — теперь я действительно ни капли не походил на себя прежнего.

Я ехал и морщился от отвращения.

Все… ВСЕ встречные девицы старше тринадцати лет пялились на меня с нескрываемым интересом.

Агаи это веселило, до поры до времени, пока он не обратил внимания, что его супруга постоянно на меня оглядывается.

При этом взгляд ее становится масленым, как у жреца после года воздержания, к которому пришла молодка мужской силы для супруга испрашивать.

Парень сразу затосковал, нахмурился, стал коситься на меня через каждые десять минут.

Сначала я даже получал от этого удовольствие, (будет в следующий раз хоть немного думать, прежде чем колдовать), а потом разозлился.

У него что, совсем голова не работает, если он полагает, что мне нужна его ненормальная?

Я ошибался, все оказалось совсем не так, и как обычно, гораздо хуже.

Когда мы доехали до следующего городка, лежащего на нашем пути, и устроились на ночлег в гостинице, не прошло и часа, как в дверь поскреблись.

Первая мысль — ко мне явилась Танита. На подъезде к городу девица совсем потеряла стыд и старалась держаться так, чтобы ее колено время от времени касалось моего. Да еще и корсет распустила сверху на две петли.

Мужики с телег чуть не выпрыгивали за ней вслед.

Хорошо еще по дороге никакого наглого дворянчика не попалось, а то дело кончилось бы поединком.

В конце концов, я не выдержал и в первой попавшейся деревеньке окатил эту дурищу холодной водой из колодца. С ног до головы.

Она, конечно, зашипела, надулась, но в себя немного пришла, больше не чудила до самой гостиницы. Да и там только нос вздернула и прошла к себе в комнату.

За ней невеселой тенью нырнул Агаи. Самое интересное, что вид у парня при этом был какой-то виноватый, словно это он голыми грудями перед всем миром светил.

Разбираться в проблемах и переживаниях сирин не хотелось, так что я спокойно дождался служанку с горячей водой, выпроводил ее (правда с большим трудом, она хотела сама помыть меня), еще раз помянул волшебника нехорошими словами за его извращенный вкус и полез в большое медное корыто, мыться.

Однако мои догадки не оправдались.

За дверями стоял Агаи. Тоски в его зеленых глазах не убавилось, наоборот, в них появилось… Как бы это точнее сказать… Я, когда шкодил в детстве, а потом стоял перед дядей навытяжку, опасаясь возмездия, смотрел приблизительно так же, боясь, что всплыла очередная проделка.

Интересно… Это когда же сирин успел набезобразничать у меня за спиной?

Юноша протиснулся мимо, грустно окинул взглядом пустую комнату и обреченно сказал:

— Мне надо тебе кое-что рассказать.

Я вздохнул. Похоже, предположения оказались верны, сейчас узнаю очередную гадость.

— Дюс, — произнеся это слово, юноша помолчал, сжал руки так, что хрустнули суставы, потом заметил мою недовольную гримасу, и вовсе поник, перейдя на шепот, — У Таниты, понимаешь, у нее… Она же оборотень… Она не виновата… Я хотел тебе сказать, но…

И связная речь пропала на пару томительных минут, перемежаясь «не виновата», «не мог», «боялся», «помочь», ну и так далее.

Наконец я не выдержал этого блеянья.

— Скажешь ты толком, что случилось или нет?!

Несчастный супруг взбесившейся шлю… э… девушки посмотрел мне в глаза и выдал, слегка заикаясь:

— У нее бывают такие дни… Как у… как у… кошки. Понимаешь?

Твою ж… Да чтоб им обоим пусто было! Только кошачьей свадьбы нам не хватало! То-то она себя так вела.

— Ты почему мне раньше не сказал? — если бы я был колдуном, то мой тон обратил бы этого мямлю в сосульку.

— Я думал, успею сварить ей отвар успокаивающий, — потеряно признался сирин.

— И где наша киска? — поинтересовался я, пытаясь представить себе, во что может вылиться разгульное поведение кошки-оборотня.

— Я думал, у тебя… — растеряно произнес этот лопух.

— Так, сидишь со своей королевой и занимаешься тем, что выбираешь для нее имя, — если не сделаешь это до моего прихода, то я назову ее… Именем первой крестьянки, что встретится нам по дороге! Хоть Моррой звать будут! — рявкнул я на юношу.

Он обижено моргнул, растерявшись от моего рыка, и молча вышел из комнаты. Пусть обижается, пусть молчит, лишь бы занял себя чем-то полезным и не рванул за мной следом. Потом разберемся.