Татьяна Скороходова - Меч судьбы

— Ты же уживаешься.

— Я с ним не уживаюсь, я выживаю.

— Это с какой стороны посмотреть, кто из нас выживает, — ответил знакомый чарующий голос. Я села, сбросив на постель ледяной компресс, и огляделась. В углу комнаты, скрытый полумраком, в кресле сидел Вейр, вытянув длинные ноги и держа в руках кубок.

Обстановка, к моему удивлению, была почти домашней, уютной и совсем не похожей на то, что представлялось при взгляде со стороны на черную башню. Обшитые золотистым деревом стены, медвежьи шкуры на полу, стол заставлен сверкающими блюдами с фруктами и заморскими лакомствами. Пара кувшинов межрельского стекла с жидкостью цвета крови манит освежить горло, в малахитовом камине пляшут язычки пламени в завораживающем танце огня. Правда, в комнате не было окон, словно в подземелье. Аромат смолы смешивался с густым сладким фруктовым запахом, щекотал ноздри и напоминал о том, что у меня с утра маковой росинки во рту не было.

— Здесь кормят, умник? — поинтересовалась я. Фрукты — фруктами, но мне после всех ужасов сегодняшнего дня хотелось чего-нибудь посущественнее.

Вейр скользнул взглядом по стройной фигуре вампирши, глаза потемнели, затуманились. Что колдуны, что жрецы, что короли или простые мужики, все одни миром мазаны. Сейчас он явно думал не о том, как накормить ту, в которой жил кусочек его черной силы. И этот кусочек хотел есть. Девица молча показала глазами на золоченый шнур, висевший в изголовье постели. Я дернула и стала ждать неизвестно чего. Или кого.

Вампирша повертела пустой кубок, сверкнув разноцветными отблесками огромных камней на тонких длинных пальцах, поставила на стол, и повернула белокурую голову к колдуну:

— Вейр, может, представишь меня своей гостье?

— Это Ольга, — не сводя взгляда с вампирши, хрипловато ответил колдун.

Я уставилась на черного. Хоть бы поинтересовался, колдунская морда, как я себя чувствую и что со мной!

— У тебя женская иссуха, — ответила на мои мысли Ольга. Таким голосом сообщают, что на обед отварная рыба и салат из огурцов.

Я оцепенела. Я знала, что скорее рано, чем поздно меня ожидает смерть, но страшный приговор в голове не укладывался и казался далеким будущим, которого вполне может и не быть. Надежда была. Ещё секунду назад. Один миг, и мир рухнул. Мама, умирающая от рака. Рак. Колдун… Я.

Вспышка ненависти и животного страха ослепила, застила глаза. Я ненавидела. Себя. Вейра, ведьму-вампиршу, Золтана, даже Данко. Отравленная дикой злобой кровь застыла в жилах. Прошли века, прежде чем отчаяние и злость сменились странным безразличием и смертельной усталостью. Яростная гроза отгремела, ледяная стужа зимы и мрак ночи окутали мир. Не было страха. Не было слез. Только абсолютная пустота и мертвое сердце, которое перестало биться.

— Ошибки нет, ты уверена? — бесцветным голосом спросил кто-то, похожий на меня.

— У тебя дырка в правом глазном зубе, болезненные месяцы, в детстве у тебя была травма коленки, шрам на…

— Хватит, верю, — тихо выдавил некто моим голосом.

— И эту соплюху ты победить не смог, Вейр? — ледяным презрением в голосе вампирши можно было убить.

— Чего ради руки марать? — издевательски протянул колдун.

— Хорек вонючий! — некто, поселившийся в моей голове, удрал, сверкая пятками, меня прорвало. — Чтоб вместо языка у тебя хрен вырос! Чтоб ты вовек его не видал! Да чтоб он у тебя отсох и отпал! Чтоб ты провалился, сволочь колдунская!

Я помянула родителей Вейра и Ольги до седьмого колена, объяснила, кто и что они такое в моих глазах, я орала, шипела и вопила. Охрипнув, заткнулась и уставилась на сладкую парочку. И только тогда почувствовала, что лицо и глаза мокрые от слез. Вампирша сидела на подлокотнике кресла Вейра, скрестив длинные ноги и не сводя с меня равнодушных глаз хищника. Вейр поглаживал бедро соседки и маленькими глотками отпивал из кубка, не обращая на мои вопли никакого внимания. Меня затрясло. Схватив с постели тяжеленный кусок льда, швырнула со всей дури. Ольга неуловимым движением отбила, глыба влетела в камин. Раздался грохот, треск, клубы пепла мгновенно заволокли половину комнаты. Как жаль, что внутри башни магия бесполезна, я бы разнесла эту хреновину со всем своим гадюшником ко всем чертям!

Север подошел и лизнул руку. Я обняла его за шею и зарылась лицом в густую шерсть. У меня кончился воздух. И слова. Парочка молчала. Заслушались, поди, змеи подколодные!

Открылась неприметная дверь. Худенькая черноволосая девушка в длинной серой юбке, небеленой блузе и цветастом платке на плечах, шагнула в комнату. В руках она держала поднос, глаза, в которых застыл страх, перебегали с Ольги на Вейра и обратно. Помедлив, служанка просеменила к столу, переставила блюда на столешницу, и мышью порскнула из комнаты. Ноздри защекотал аромат жареного мяса, пряностей и свежевыпеченного хлеба. В комнате царила мертвая гнетущая тишина. Напряжение в воздухе ножом можно было резать.

Я поднялась с постели и протопала к столу. Смотреть на эти рожи я не могла, но чем-нибудь себя занять было просто необходимо, чтобы не лопнуть от злости. Побывать у колдунов и не отведать шедевры прославленного на всё Славнополье Кораша было бы последним идиотизмом. Не знаю, какой он колдун, но повар, судя по ароматам, просто расчудесный. Хоть перед смертью попробовать. Мысль о смерти скользнула в голове, но, к изумлению, совсем не испугала и не остановила руку со свежайшей булочкой в янтарных капельках сыра и одуряющим запахом чеснока. Задумчиво прожевав кусочек волшебной сдобы, я прислушалась к себе и поняла, что злость и страх испарились бесследно. Я повернулась и уставилась на Ольгу. Она улыбалась. Легкая, почти неуловимая, но это была именно улыбка. В больших разноцветных глазах сияли искорки смеха.

— Ты как? — подняла бровь она.

— Н… нормально, — проворчала я, отщипнула кусок булки для себя и протянула остатки сдобы Северу, который сидел рядом и не сводил с меня преданных глаз. Помедлила, и добавила:

— Спасибо тебе.

— Принято, — она легко вскочила с кресла, игривая рука колдуна повисла в воздухе. — Теперь обсудим наши дела.

— Наши? — с набитым ртом спросила я и села за стол, подвигая к себе ближайшее блюдо. Булочки были нереально вкусными, поэтому я решила распробовать всё.

— Именно наши, — подтвердила она.

Ольга пристроилась напротив меня, налила в кубок из графина нечто красное, как оказалось, судя по легкому приятному аромату, обычное вино, и тоже взяла булочку. Откусила. Жемчужно-белые, небольшие клыки почти не отличались от моих. Заскрежетал отодвигаемый стул, рядом со мной уселся его колдунское высочество и принялся накладывать мясо. Нежнейшие куски в белоснежном соусе, украшенные яркими разноцветными кружевами овощей и зелени, даже жалко было есть. Но надо. Никогда себе не прощу, если не попробую. Прожевав первый кусочек, я вернулась к мучившему меня вопросу: