Олег Небогатов - Время мёртвых

 Виталика, как главного обвиняемого в смерти любимой доченьки, долго искать не пришлось. Она же, любимая доченька, подсказала папе сквозь зеркало заднего вида Land Rover-а, где негодяя можно найти. Паренек тусовался с друзьями неподалеку от скейтбордистской рампы – в месте сбора практически всей городской молодежи. Неподалеку находилась набережная, вокруг рампы, ставшей своеобразным камнем преткновения, росли и возвышались разнообразнейшие кафе, бары, ночные клубы и бывшие казино. Ныне, силой власть имущих, казино пустовали, но здания сохранили красочные вывески и плакаты, переливающиеся всеми цветами радуги. Раньше они завлекали простачков и лудоманов, а ныне просто украшали пейзаж. Возле одного из ночных клубов, под названием «От заката», с намеком на культовый ужастик, Виталик стоял в обществе друзей и подруг. Он пил пиво, завернутое в бумажный пакет, и ни о чем не подозревал, когда получил обрезком металлической трубы, закутанным в полотенце, по голове и потерял сознание. Друзья и подруги не решились мешать Александру Назаровичу кутать товарища в простыню и запихивать получившийся сверток в машину. Они отбежали подальше и что-то выкрикивали визгливыми голосками. Но, Фаерман не слышал их криков. В его ушах играла невесть откуда взявшаяся музыка, слышался смех дочери и ее похвала, «Ты все делаешь правильно, папочка. Я люблю тебя»

 Необходимо было найти укромное место, куда можно вывести находку и спрятать до следующих распоряжений Алисы. Единственно верным вариантом оказалась ферма. Она находилась достаточно далеко от города, и не граничила ни с какими соседними участками. Вернее, участки были, но пустовали уже много лет. Соответственно, соседей не имелось, а значит и ненужных свидетелей. Идеальное место! Туда-то и направил Александр Назарович свою машину. На пути к намеченной цели, ему пришлось сделать лишь одну остановку. Второпях, любящий отец запихнул сверток с Виталиком на заднее сиденье автомобиля. Это было не правильно, ведь на дороге мог стоять ДПС, и, черт его знает, остановят или нет. Он переложил тело в багажник и со спокойной душой продолжил свой путь.

 Доехать до фермы удалось без приключений. Фаерман не превышал скорость и вел машину уверенно, потому не вызвал у инспекторов ДПС, которые все таки встретились на пути, никаких подозрений. Те лишь проводили его скучающими взглядами. По-видимому, улов нарушителей у них сегодня был скудный, потому, оба сотрудника сидели в машине. Да и с чего бы ему сегодня быть большим? Вечер четверга, на дачи никто не едет, трасса пустует, пятница – рабочий день, всем с утра на работу. Не смотря на то, что Александр Назарович с прошлого дня ничего не ел, чувства голода он не испытывал. И макушка, покрытая коркой запекшейся крови, как ни странно не болела совсем. В душе теплилось чувство уверенности в собственных силах и делах, на которые эти силы были направлены. Было еще какое-то чувство ... странное такое, не реальное. Чувство неуязвимости. Чувство безнаказанности. Будто, не Александр Назарович – предприниматель средней руки, ехал сейчас за рулем, а бесстрашное божество спустилось с небес, или могучий демон вылез из преисподней, дабы вершить страшный суд на земле. Фаерман припарковал машину возле амбара и улыбнулся. Скоро Виталик ответит за все свои грехи. Ох, как же тяжко он ответит за смерть Алисы! Сукин сын даже не подозревает, какие муки его ждут впереди. Вот он пьет пиво с друзьями, а вот уже лежит мордой в грязи в амбаре семейства Фаерман. Судьба – злодейка, или, скорее, убитый горем отец – злодей. Вот кто будет теперь распоряжаться его жизнью и ... смертью.

Женский православный монастырь Пресвятой Богородицы. 29 апреля, пятница, раннее утро

 Этой ночью Иларии спалось очень плохо, дурные сны не желали отступать. Особенно запомнился один из них. Ей снилась девушка. Она знала, что зовут ее Лида, знала и тех, на кого смотрела ее глазами. Два молодых человека хотели удивить ее каким-то невиданным трюком. Один из мальчиков упал на землю и сломал шею. А спустя несколько минут, открыл глаза и вцепился зубами в Лидину ладонь. Второй попытался оттащить первого, и у него это почти получилось, когда Лида схватила его за воротник куртки и вгрызлась в щеку. Илария почувствовала во рту соленый металлический привкус крови, чувствовала, что ей нравится этот вкус. А когда проснулась, этот привкус не желал уходить вслед за сном. Она еще долго чувствовала его, равно, как тошноту, подступившую к горлу. Светало, пора сбора и утренней молитвы. Она обязательно поговорит об увиденном с батюшкой Гавриилом, что служил при соборе. Но, это потом. Женский православный монастырь Пресвятой Богородицы был основан в 1610-ом году. Тогда был возведен храм из дерева и перевезена чудотворная икона Пресвятой Богородицы. За приписанные иконе случаи чудесного исцеления, была она богато украшена. А пережив нашествие поляков, после двадцати четырех дневной осады, ее стали почитать, как покровительницу города. При храме были построены келии семидесяти двум монахиням из другого монастыря, который в дни осады сожгли поляки. Позднее на его месте был возведен собор. Спустя двести лет, монастырь населяло около трехсот монахинь. Так же, он был известен золотошвейным и иконописным мастерством и, конечно же, своим пением. После белогвардейского выступления 1918-го года, подавленного силами рабоче-крестьянской Красной Армии, монастырь упразднили, а собор перестроили в архив. Вновь открыли монастырь аж в 1999-ом году, участь иконы Пресвятой Богородицы до сих пор осталась неизвестной. Обширный архив сохранился и по сей день, в подвале собора были найдены чудом сохранившиеся древние святые писания, свитки и книги огромной исторической и материальной стоимости. Красноармейцам не дано было знать о предусмотрительно заложенном кирпичом входе в подвальные помещения, потому и сохранились эти реликвии. Часть из них была вывезена в другие епархии, часть же так и осталась при возрожденном соборе и монастыре.

 Илария подошла к окну и выглянула наружу. К собору уже подходили прихожане. В основном пенсионеры – это в порядке вещей. К сожалению, в мирской жизни, люди вспоминают о Боге, библейском писании и небесах лишь тогда, когда чувствуют, что жизненный путь их подходит к концу. Взгляд настоятельницы привлекли две шатающиеся фигуры, переваливаясь на заплетающихся ногах, бредущих в сторону монастыря. Они были еще довольно далеко, потому, разглядеть их не представлялось возможным. Чуть поодаль от собора с прилегающим к нему монастырем протягивалась широкая автомобильная дорога. Фигуры вышли на нее, даже не посмотрев по сторонам. Какая-то иномарка резко затормозила и надавила на клаксон, но те даже не дрогнули. Потом еще одна с другой стороны и еще, сразу за ней. Здоровенный лысый мужчина выбежал из зеленой легковушки, марку мать-настоятельница не разглядела, да, в общем, и не разглядывала. Здоровяк подбежал к бредущим через дорогу людям, но вдруг резко остановился и попятился назад. Один из «пьяниц», как заранее окрестила странных людей Илария, повернулся к лысому и пошел ему навстречу. Мужчина все еще пятился назад, когда пьяный схватил его за плечи и повалил на дорогу. Люди повылезали из своих машин, вокруг действия образовалась внушительной длины пробка, и показывали руками на борющихся на асфальте людей, при этом о чем-то перекрикиваясь. Никто не спешил их разнимать. Иларии показалось, что пьяница пытается поцеловать лысого мужчину – он постоянно опускал голову к его лицу, чему мужчина усиленно сопротивлялся. Наконец, находящийся сверху прорвал оборону лысого, и шум моторов не смог поглотить его крик. Крик боли, страха и отчаяния. Прихожане внизу засуетились. Кто-то побежал в сторону дороги, кто-то подальше от нее, но львиная доля решила укрыться в стенах собора. Отец Гавриил, готовый к утренней службе, запустил всех желающих, сам же вышел на улицу и стал следить за происходящим. Взгляд Иларии вновь обратился к дороге. Люди бросали свои машины, разбегаясь в разные стороны. Им навстречу, огибая машины, бежали двое в полицейской форме с автоматами в руках. Полицейские подбежали к уже поднявшемуся на ноги пьянице, один из них выстрелил ему в голову. Илария отчетливо видела, как кровавое облако вспыхнуло у его головы, и закрыла рот ладонями, чтобы не закричать. В суете все забыли о втором человеке, что тоже шел через дорогу. Настоятельница искала его глазами, но никак не могла найти. Вот же он, подкрался к одному из полицейских со спины, схватил его и ... укусил за плечо! Теперь сомнений быть не могло. Не укуси человек полицейского – не закричал бы тот от боли! Длинная автоматная очередь сотрясла воздух, выстрел отбросил назад и нападавшего и его жертву. Странно, получается, что полицейский подстрелил и своего напарника? Но почему? Ответ не заставил себя ждать. Правда, Илария еще не понимала, что произошедшее далее являлось ответом. В голове не укладывалось. Лысый мужчина, доселе неподвижно лежавший на асфальте, вдруг поднялся на ноги и набросился на стоявшего к нему спиной автоматчика. Несколько коротких очередей были выпущены вверх. Не специально, просто от боли, полицейский палил в воздух и кричал. А потом его крик затих, автомат выпал из рук, ноги подкосились, и обмякшее тело повалилось на землю. Лысый мужчина навалился на полицейского сверху и ... начал его кусать. «Боже мой, он его ест!», молотом ударила в голову нереальная мысль. Но, ведь это правда! Ранее, мужчина, которого настоятельница приняла за пьяницу, напал на лысого здоровяка и перегрыз ему горло. А сейчас, каким-то непостижимым образом, лысый сам воскрес и старается поступать так же, как и его убийца! «Мертвые пошли по земле», прошептала Илария, боясь даже звука собственного голоса. Те «пьяные» были мертвы! Ну, если и не поверить в это, тогда как объяснить, что лысый мужчина встал на ноги с перегрызенной шеей, шлепая подошвами ботинок по луже собственной крови? Почему полицейский застрелил и пьяницу и своего напарника? Он сделал это от страха! Он стоял совсем рядом и видел весь этот ужас собственными глазами! За окном снова прозвучали длинные и короткие очереди из автоматов, но Илария уже не обращала на это никакого внимания. Ей стало душно, пелена темноты накрыла с головой, глаза закатились. Она больно стукнулась лбом о подоконник, когда ноги отказались слушаться и подкосились. Мать-настоятельница потеряла сознание, успев лишь прошептать, выдыхая, «это наш суд...».