Дэйв Дункан - Живое божество

– Позвольте угостить вас ромом, святой отец? – предложил капитан, доставая две кружки и флягу. У Акопуло скрутило желудок, на лбу выступил пот.

– Нет, спасибо, хоть и очень любезно с вашей стороны. Мне бы лучше лечь. Я просто хотел выразить вам признательность за спасение из этого проклятого места.

Капитан был крайне удивлен.

– Значит, вас удерживали насильно?

– Да. Жители Исносса захотели получить священника, узнав, что в одной из соседних деревень есть собственный священнослужитель. Я тороплюсь в Зарк по крайне срочному делу и теперь должен наверстать упущенное время. Готов заплатить за помощь, а также за то, чтобы меня устроили как можно удобнее.

Акопуло задумчиво посмотрел вокруг. Возможно, капитан занимал самую лучшую каюту на корабле. Сколько бы ему предложить за нее?

Тритон хмурил голубые брови. Должно быть, капитану уже сорок с лишним лет, но на теле у него нет и грамма лишнего жира – ребра выступают, а живот плоский, как у юноши. На первый взгляд этот тритон Акопуло понравился. У него были манеры солидного делового человека, а приказы он отдавал бодро и умело. И не стоит смотреть на него свысока только потому, что он не имп. Бедняга не виноват в своем происхождении. Капитан Кону убрал флягу с ромом в шкаф и достал из него другую.

– Если у вас начинается морская болезнь, то настойка из морского ежа, приготовленная по рецепту моей бабушки, очень вам поможет.

Акопуло снова отказался. Высунувшись из окна, он жадно вдыхал прохладный воздух. Берег Сисанассо исчезал из виду. Акопуло вознес хвалу Богам. Наконец-то он свободен!

Семь месяцев назад Эмшандар V поручил Акопуло доставить письма халифу. Непогода, эльфы и мерзкие фавны объединились, чтобы помешать императорскому политическому советнику. Разумеется, это Боги наказывают его. Они, похоже, оскорблены тем, что Акопуло воспользовался одеянием священника, не имея на это права. Но теперь, кажется, наказание подошло к концу. При первой же оказии Акопуло снимет с себя одежду, носить которую недостоин. Но Боги, конечно же, не так сильно разгневаны, чтобы заставить почтенного Акопуло вырядиться в одежду тритонов.

В минуты крайнего отчаяния Акопуло не раз спрашивал себя, уж не карают ли его Боги за то, что он так и не принял сан, хотя уже давно стремился к этому. Безусловно, из него вышел бы отличный священник. Возможно, через несколько лет, когда Шанди благополучно утвердится на престоле и будет меньше нуждаться в руководстве, Акопуло сумеет осуществить свою давнюю мечту. Церковь примет его с радостью, и, может быть, вскоре он станет епископом.

Заметив, что его взгляд слишком долго устремлен на бушующие зеленые волны, Акопуло вернулся на свое место и постарался как можно аккуратнее пригладить редкие волосы, давно нуждавшиеся в стрижке.

Капитан склонился над столом, закрыв лицо руками. Наконец он поднял голову. Его взгляд был мрачен. «А не слишком-то здесь весело», – подумал Акопуло. Приглушенная песня матросов нагоняла на него тоску. Акопуло решил, что не станет задерживаться на этом корабле.

– Ну, капитан, – весело спросил он, – где вы сможете меня высадить?

– Мы отправляемся домой, на острова Керита, отец.

Акцент капитана резал слух, несмотря на явное старание использовать литературный язык импов, вместо грубого диалекта, который был в обиходе у матросов.

Акопуло хотел уже объяснить, что он не священник, но тут снова заговорил капитан:

– Надеюсь, нам встретится какое-нибудь торговое судно, которое сможет взять вас на борт. – Тритон печально улыбнулся и добавил: – Для нас открыты только порты островов Керита!

– Хм! – Этого Акопуло не предусмотрел. – Тогда вы, наверное, сможете высадить меня в каком-нибудь необитаемом месте?

Капитан нахмурился:

– В Илрэйне? Но эльфы не слишком любезны с чужаками.

– Нет! Только не Илрэйн! Никаких эльфов!

Акопуло вздрогнул и отер с лица пот. Ему действительно нужно лечь. Из-за усиливающейся тошноты он с трудом вспоминал географию… Конечно, между Сисанассо и Керитом был только Илрэйн, и там негде даже раздобыть приличную одежду.

Тритон попытался улыбнуться, но его улыбка больше напоминала гримасу.

– И мы никак не можем взять вас с собой.

– О, я думаю, что человека моего возраста нечего опасаться, – скромно ответил Акопуло.

Даже в молодости его не обуревали страсти. Он не слишком интересовался женщинами. Единственный раз Акопуло занимался любовью, когда ему было пятнадцать лет, но испытал при этом только смущение и с тех пор избегал искушений плоти, относясь со сдержанным презрением к тем, кто поддался соблазну: ведь для воздержания нужна только сила воли.

Корабль закачало сильнее, и пение стало еще медленнее и печальнее. Вдруг раздался вопль. Так кричат только под пыткой! Акопуло даже подскочил. Капитан мучительно застонал, хотя, казалось, не был удивлен. Затем послышался другой, более долгий крик.

– Мы сделаем для вас все, что сможем, отец, даже если нам придется отвезти вас в Зарк. Но сейчас мы очень нуждаемся в вашей помощи.

– Вообще-то я не…

Пот, струившийся , по лицу Акопуло, вдруг заметно похолодел.

– В моей помощи?..

Тощий моряк вздохнул:

– Богам ничего не стоит облегчить самые страшные муки. Несомненно, это по их воле мы встретились в трудную для нас обоих минуту.

Раздался новый крик, еще более громкий. Что за пытка!

– В трудную минуту, капитан?

Голубые брови поднялись.

– Только в самом крайнем случае, когда угрожает ужасное бедствие, корабли тритонов заходят в чужие порты, отец. Мы отважились рискнуть, чтобы раздобыть священника.

Акопуло едва не онемел от потрясения. Как он мог не предусмотреть подобного поворота событий?

Тритону явно не сиделось на месте.

– Боги в своей премудрости наслали на нас беду. Один юноша, который плывет с нами, умирает и нуждается в утешении.

Акопуло пробормотал что-то подобающее обстановке, хотя в голове у него царила неразбериха. Он должен был сообразить, что появление тритонов в Исноссе добром не кончится – обезумевшие от похоти тритоны и одержимые ревностью фавны примутся убивать друг друга, да и женщины в стороне не останутся. Акопуло следовало бы знать, что ни один капитан в здравом уме не станет по пустякам рисковать собой и матросами, и весьма неразумно объяснять ему, что он понапрасну подвергал опасности свой экипаж.

Понурив голову, тритон тихо проговорил:

– Мой сын! Мой младший сын!

– Благо вездесуще, – пробормотал Акопуло, – нужно только видеть его.

Поразмыслив несколько минут, он припомнил бы сотни других цитат, способных утешить скорбящего отца.