Евгения Зинина - Дневник, которого не было

Мы быстро попрощались, и она ушла, оставив меня с потяжелевшими мыслями одну.

Глава 14

Белый цветок

Я проснулась очень рано, как и всегда. Вокруг была все та же комната, все тот же мрачный воздух глубоких пещер, но я немного научилась определять утро по звукам, раздающимся в их глубинах. А что мне было делать? Только и оставалось, что размышлять и слушать, смотреть особо было не на что. Я долго маялась, лежа в постели, не зная, чем себя занять, попытка встать приносила лишь тупую боль в боку.

И размышляла я о многом, даже о том, как можно было сбежать отсюда. Но главные мысли были все же о принце Алваре. Он сказал, что не отпустит меня, я не смогу уйти отсюда. Одна моя часть яростно бунтовала против всякого порабощения, жаждая глотка свежего воздуха, слепящих лучей солнца, которые бы отогрели промерзающее тело, ступни соскучились по мягкой траве-муравушке, а глаза по искристым туманам в горах и сочной зелени лесов. И эта самая часть отчаянно боролась с другой, воспылавшей трепетным чувством, подобного которому я не испытывала никогда за свою недолгую жизнь. Это чувство делало тело таким легким, но пригвождало к земле железным кинжалом, это и мучительная боль и неземное блаженство одновременно и у меня не было никаких сил, чтобы справится с ним. А если уж быть честной, то и желания.

Но одно лишь слово «рабыня» заставляло тело леденеть от горькой обиды на свою долю. Что же сделали мы, простые трудовые люди и фермеры, что нас используют в войнах, как мелкую разменную монету, выжимают все силы, заставляя работать, отбирают все имущество, а затем, когда уж и взять-то нечего убивают или угоняют в рабство?

Я не знаю, как долго я размышляла, но внезапно я услышала звуки шагов в коридоре за дверью и мои мысли прервались. Приближалось несколько пар ног, затем скрипнул замок, и тяжелая дверь открылась. Сердце екнуло и чуть не ушло в пятки, но я услышала знакомый мягкий голос:

— Доброе утро, Марта.

Принц вошел в мою маленькую комнату и плотно затворил за собой дверь. Еще некоторое время он потратил на заклинание молчания, затем присел у моей кровати. Сегодня Алвар был одет в легкую тунику снежно белого цвета с красивым черным симметричным рисунком из листьев, по краям отделанную серебром. Под ней была плотная черная рубашка под самое горло, скрывающая его повязку полностью, длинные черные рукава плотно облегали его руки, давая мне возможность полюбоваться красивым рельефом его мышц. Широкие штаны были также черного цвета, искусно сплетенный серебристый пояс довершал его костюм.

Длинные волосы были собраны на затылке в высокий тяжелый хвост, но две толстые косы спускались на его плечи спереди.

Принц выглядел как всегда великолепно.

— Как ты сегодня? — спросил он.

— Все хорошо, — я старалась не смотреть на него.

Он же был спокоен и невозмутим, лишь легкая улыбка тронула его губы.

— Я кое-что принес тебе, — он приподнял мою руку и вложил в нее что-то тяжелое и твердое.

Я равнодушно посмотрела на ладонь и вдруг ахнула — на ней лежало мамино обручальное кольцо! Я аж приподнялась в кровати, забыв, что под покрывалом на мне лишь одна ночная сорочка.

— Как?! Как же Вы… Где Вы взяли это?

Я старалась говорить с ним уже куда почтительней, стараясь вкладывать в каждое «Вы» как можно больше уважения. Я не знала, как надо обращаться к принцу темных эльфов.

— Я отправил двух своих разведчиков в твою деревню на ее поиски. С момента, как ты исчезла, многие уже покинули свои дома, и никто так и не похоронил твою мать. Мои воины завернули ее в белый саван и доставили сюда. Завтра состоятся похороны, ты можешь прийти, если чувствуешь себя нормально.

— О, пожалуйста! Я просто обязана быть там… И спасибо Вам! — я горячо с благодарностью сжала его руку. И куда же делись все мои обиды?

Принц тоже сжал мои пальцы в ответ и улыбнулся.

— Это самое малое, что я мог для тебя сделать за спасение жизни моего воина. Я лично буду следить за тем, чтобы с тобой хорошо обращались. Я позабочусь о тебе.

— Спасибо… — смущенно ответила я. Мне уже было все равно, что со мной будет, лишь бы смотреть и смотреть в эти глубокие глаза.

— Утром к тебе придет один из моих нандиров, он проводит тебя на церемонию. А сегодня я пришлю двух портных, они сошьют для тебя несколько платьев. Я же должен идти.

Когда он, попрощавшись, ушел, я опечаленно вздохнула. Что же мне делать с моим сердцем, которое вопреки всем моим попыткам продолжало страдать от любви? Я поправила подушку, намереваясь забыться сном и хоть на это время перестать думать о нем, как моя рука нащупала что-то живое и хрупкое. На настиле лежал амулет совы и нежный, ослепительно белый альпийский цветок с поверхности, который я прижала к своей груди. Где Алвар прятал его и как умудрился тихонько положить под подушку — было для меня необъяснимой загадкой. В то же самое время я четко осознавала, что этот цветок не должен увидеть никто. Казалось, что вся земля ушла из под ног, а я воспарила в густую синеву безоблачного неба.

Признаться, это были самые первые цветы, подаренные мне хоть кем-либо, глядя на белоснежные его лепестки, я живо представляла себе удивительно красивое место, где принц нашел его, нежная зелень травы, острый разреженный воздух гор, сверкающие ледники… Мои щеки горели, затрепетало сердце в груди, и я так разволновалась, что даже взгляд на каменные стены не мог вернуть меня с небес на землю. Но через несколько мгновений холодная мысль окатила меня словно душ, я очнулась вновь на своей кровати и повторяла себе снова и снова: «Забудь его, Марта. Забудь». Сердце не знало подобных этому чувств, оно кричало от боли, но хотело ее, и это мне было совершенно неподвластно. И непонятно.

Глава 15

В последний путь

Руки принца сотворили со мной нечто совершенно удивительное. Рана почти не болела и даже не беспокоила меня, и я смогла прийти на похороны моей матери.

Умерших они предавали священному огню, урны с прахом хранились в южных пещерах, которые были скорее похожи на чудесный сад. Здесь росло столько цветов, что их сияние даже слепило меня. Но глаза быстро привыкали к этому мягкому свету. Взгляд отдыхал на высоких храмах, что возвышались громадой черного камня посреди небольших гротов, где покоилась память о предках эльфов. Урны были расставлены на специальных алтарях.

Меня искренне удивило, что эльфы с почтением относились и к смерти людей, для ушедших за Край Света татиров строились отдельные храмы, что могли даже посоперничать с эльфийскими по своей мрачной красоте. Но одно место привлекло мое внимание, когда мы в полном молчании с моим провожатым-эльфом шли сюда. В центре сходящихся туннелей на самом почетном месте возвышался маленький храм, он был высок и построен с особой любовью и мастерством, но казался совсем запущенным. Вокруг не росло ни одного цветка, и земля под ногами была будто выжжена злой магией. Стены были матово-черными и взгляд тонул и засасывался этой чернотой. Мимо него мы прошли, в два раза ускорив шаг, и нандир избегал смотреть в его сторону.