Элизабет Бойе - Воин и чародей

Ранхильд точно притягивала все эти мелкие злосчастья. Она начала замечать Сигурда на следующий день после того, как Хальвдан наказал его и перевел в дневную стражу. Всякий день, когда Сигурд дежурил на укреплениях, Ранхильд, как по расписанию, проходила мимо него. Восемь дней подряд она лишь одаривала его ледяным взглядом королевы, которой на глаза попадалась болотная тварь. Заморозив Сигурда презрительным взглядом, Ранхильд уходила в конюшню, где ожидал ее лучший чистокровный жеребец. В сопровождении троих лучников она выезжала из форта и скакала к дальнему краю долины. Тотчас неизменно появлялись пчелы и жалили коня, доводя его до неистовства, или же мелкие камешки летели из пустоты, обстреливая ее и спутников. В довершение зловредный порыв ветра трепал волосы Ранхильд или срывал с ее плеч нарядный плащ. Не то чтобы Сигурд специально хотел этого, но ему становилось не по себе, и сердце бешено колотилось, стоило девушке появиться рядом, да еще держаться так надменно. Он не мог и вообразить, что дождется от нее взаимности, он не тешил себя мечтами, что мог бы добиться благосклонности родственницы Хальвдана, если б даже Рольф не объявил уже о своем праве на эту сомнительную привилегию. Однако Сигурд не мог не признать, как она хороша в своей дерзкой надменности.

На девятый день Ранхильд остановилась перед ним и Рольфом и окинула обоих неприязненным взглядом.

— Я знаю, кто донимает меня, когда я выезжаю кататься верхом, — сказала она Сигурду. — Прекрати это немедленно, или я пожалуюсь Хальвдану, моему родичу, что ты мне досаждаешь.

Сигурда обозлил ее повелительный тон, и он впился в нее таким же пристальным взглядом, но Ранхильд не отвела глаз, лишь задрала повыше подбородок и поверх кончика носа глядела на него с ледяным презрением.

— Сигурд здесь ни при чем, — ввязался Рольф. — Все твои беды, верно, от тебя же самой. Йотулл говорит, что врожденная злоба притягивает несчастья, как магнит — железо.

Ранхильд покосилась на Рольфа и вдруг ухватила его двумя пальцами за кончик носа — так сильно, что он не сдержал стона.

— У тебя, Рольф, очень уж длинный нос. Посмеешь еще раз совать его куда не просят — я его вовсе отхвачу. Она повернулась и пошла прочь, а Рольф потирал ноющий нос и моргал заслезившимися глазами. Сигурд вскочил на ноги, провожая Ранхильд взглядом и дивясь ее дерзостной смелости.

— Видал, Сигги? Что за злющая ведьма! — Рольф криво усмехнулся. — Не-ет, надо придумать, как нам до нее добраться. Чего бы я не отдал, только б посадить в лужу эту гордячку, перепугать ее до полусмерти! Все, чего я хочу, — смеяться над ней, смеяться, смеяться… Унизить бы ее до конца жизни — уж это бы, верно, улучшило ее мерзкий характер.

Сигурд заулыбался:

— Пожалуй, я знаю, как нам сделать это.

Он поколебался, глядя, как Ранхильд подходит к конюшне, и наслаждаясь нетерпением Рольфа.

— Я спрошу совета у Йотулла.

У Рольфа вытянулось лицо.

— Йотулл? А разве он сумеет? То есть я хотел сказать — захочет? И ты осмелишься его просить?

— Почему бы и нет? Узнай его поближе — поймешь, как он дружелюбен.

Пожалуй, он сделает почти все, о чем я его попрошу.

Рольф нахмурился, потирая подбородок, на котором неровными пучками пробивалась бородка.

— Только чтобы это было не слишком суровое наказание. Она все-таки родственница Хальвдана, и я в нее, как-никак, влюблен. — Он горестно и бережно ощупал кончик носа. — Когда ты поговоришь с Йотуллом?

— Нынче вечером после ужина.

Глава 5

Йотулл не стал ни насмехаться над ними, ни гневаться, как предсказывал Рольф. Выслушав их, он задумчиво глядел в огонь и попыхивал трубкой.

Головка трубки была вырезана в виде искаженного лица, которое то смеялось, то кривилось от боли в прихотливых отблесках пламени.

— Пожалуй, я сумею помочь вам укротить гордячку, — сказал он наконец. — Самое лучшее — испугать ее, только так, чтобы не было настоящей опасности.

Через десять дней у маленькой плутовки день рождения. Надо, чтобы кто-нибудь сделал ей замечательный подарок.

— И кто же это сделает? — осведомился Рольф с неподдельным интересом.

— Ты, олух, только она об этом знать не должна, не то заподозрит неладное. Она решит, что подарок от Хальвдана, и легко попадется на крючок. — Йотулл усмехнулся, пристально глядя в огонь, и глаза его блеснули, когда он упомянул Хальвдана. — Я должен подумать об этом, так что оставьте меня одного. Можете прихватить с собой Миклу.

Микла разинул рот от изумления, услышав, что Йотулл изволит отпустить его. Он поспешно отшвырнул амулеты, с которыми возился по приказу Йотулла, и увлек Рольфа и Сигурда к дверям, опасаясь, что маг передумает. В наилучшем расположении духа они брели, спотыкаясь в темноте, вниз по крутой тропинке. Рольф многословно делился замыслом попугать Ранхильд, но Микла вовсе не пришел в восторг от этой замечательной идеи.

— Незачем вам было втягивать в это дело Йотулла, — серьезно проговорил он. — Он затаил злобу на Хальвдана, и я не удивлюсь, если он пожелает серьезно навредить Ранхильд, чтобы отыграться.

— Глупости! — воскликнул Рольф. — Он сотворит ей змею на тарелке или что-нибудь в том же духе, и все в зале будут над ней потешаться. Я однажды пытался устроить такую штуку, но змеи у меня почему-то плохо выходят.

Получились черви, и повара едва не выгнали за недосмотр. Слушай, Микла, расскажи мне, как творить змей?

Микла возмущенно объявил, что не намерен тратить свое драгоценное свободное время на то, чтобы обучать Рольфа магии. Сигурд далеко обогнал их, спускаясь к подножию холма. Огибая небольшой коровник, он вдруг замер как вкопанный и поспешно попятился. Рольф налетел на него в темноте и воскликнул:

— Да что с тобой, Сигги? Подумаешь, какая-нибудь коровенка выбралась из стойла и… — Он осекся, длинно и судорожно втянув воздух. — Да это вовсе не корова!

У подветренной стены коровника маячила огромная тень — а может быть, и не одна тень, а несколько. Сигурду почудились во тьме неясные очертания трех голов. Он шагнул ближе, и неведомая тварь испустила зловещее рычание, от которого кровь стыла в жилах, — ни один противник прежде не вызывал у Сигурда такого ужаса. Когда он шевельнулся, тварь тоже шевельнулась.

Микла засветил посох и вытянул его вперед. В свете посоха кроваво сверкнули три пары глаз. Массивная тень прянула вперед, бешено рыча и скаля три пасти, полные белых волчьих зубов. Сигурд мельком заметил три лошадиные морды, острые уши и клочья спутанных грив. Глаза, зубы и расширенные ноздри светились призрачным синим светом. Миг спустя тварь прыгнула на Сигурда, изрыгнув злорадное ржание, смешанное с хохотом.