Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома

А он пусть на нашу белозубую улыбку смотрит и думает, что созрел папуас для контакта и от встречи с великой цивилизацией ждет только радостей в виде разноцветных стекляшек и железных скребков.

Чернокожий индеец с интересом на меня так поглядывает. С удовольствием даже.

— Хорошо держишься, — говорит. Улыбку мою, видать, оценил. — Не боишься?

— Боюсь. А чего? Ты мне, дяденька, скажи, кого бояться. Я и буду. А пока не знаю. Вот. Ситуация насквозь непрозрачная.

— Ты хоть осознаешь, куда попал?

— А ты мне расскажи.

— А психика как? Крепкая? — подкинул он мне очередной вопрос.

Мозг у меня хотя и неоднократно сотрясенный, но весьма функциональный, о чем я и сообщил.

— Концепция существования параллельных реальностей не шокирует?

Мама дорогая! Куда же меня занесло? Но виду не подал.

— Да нет, — говорю. — Скорее даже оскомину набила.

Врал я, конечно. Есть у меня одна страстишка, которая весьма регулярно приносит прибыль книготорговцам. Фэнтези. То бишь литературная сказка. Сказать, что обожаю, все равно что промолчать. Со страшной силой, можно сказать, прусь. Всю жизнь до зубовного скрежета завидовал всем тем, кто разными путями с целью геройствования в эти самые параллельные реальности попадает. Кто сквозь землю провалится, кто листик с заклинанием в книжечке найдет, кто амулет волшебный отыщет. А я вот до этой самой параллельности, похоже, вульгарно допился.

— Как видишь, не так трудно и попасть.

Вот насчет попасть — это он верно подметил. Попал я.

И тут этот злодей наконец признался:

— Особенно если человеку помочь. — И сразу, прерывая реакцию: — Хотя и случайно.

Ну ничего себе случайность. Подумал. И сразу озвучил свою точку зрения. Но с матюгами. А вот с этой формой арго мой собеседник оказывается был знаком. Потому как начал успокаивать.

— Эй, да не горячись ты так. Все поправимо.

Но когда увидел, что обычные увещевания не действуют, на мою порушенную психику такое матерное словопостроение обрушил, что у меня уши слегка подвяли.

Успокоил он меня, нечего сказать. Но и озадачил. Не может же Маг и Колдун, хоть и Великий, так нашим народным матерным владеть.

Видел я разных русских, но самым экзотичным был рыжий негр. Крашеный, правда, но рыжий. А таких вот не встречал.

— Ты пей, пей чай-то. Остынет, — заворковал заморский матерщинник.

— Вы, дяденька, издеваетесь или как? Разве не видите, что я сейчас нервным стану. Вы мне подробнее о параллельностях. Да и как попал я сюда? Как выбираться буду? Ну а поскольку Маг ты и Колдун Великий, какую тебе за возвращение службу сослужить надо? Но душу не продам, потому как не душа у меня, а сплошная кровавая рана, и живу я, как папа Мюллер. С порванным сердцем.

Развеселил я дяденьку колдуна. Сидит, хохочет. Причем ржет, как наемник. А ему по должности интеллигентно так подхихикивать положено. Ведь колдуны вроде как не физического труда люди. Субтильные такие, а этот нет. В семье не без урода. В семье колдунов, в смысле. Шея, как у борца, плечи, как перрон. Сидит. Веселится. А ведь у целого ряда моих знакомых, если бы они услышали про порванное сердце папы Мюллера из моих уст сахарных, очень бы побледнели лица. Очень.

Но отсмеялся он.

— Слушай тогда, — говорит.

И закатил мне лекцию. В деталях речь его я воспроизвести не смогу, но смысл передам.

Очень близки миры. Очень тонка грань между ними. И очень легко, оказывается, из одного мира в другой перейти. Эту параллельность, в общем-то, открыли черт знает когда. И также достаточно давно пришли к выводу о том, что проникновение из реальности в реальность не всегда взаимополезна. Частенько случается совсем наоборот. Бывает, что достаточно невинные существа, попав в иную реальность, обретают очень даже угрожающие для туземцев свойства. То же самое можно сказать и про идеи, вещи. Так что мысль о контроле за перемещениями возникла давненько. Ну и для осуществления этого контроля была создана соответствующая структура.

— И ты представляешь эту структуру? Так?

— Да. И зовут меня Сергей.

— А по батюшке?

Он белозубо улыбнулся.

— А выговоришь?

— Может, и не выговорю, а узнать интересно. Впервые такого вот Сергея встречаю.

— Ого. Да ты никак расист, — весело удивился он.

— Нет. Естествоиспытатель.

— Ладно. Сергей Идонгович Тивас. Доволен?

— Доволен. А звание?

— Надо же, какой въедливый, — опять удивился Сергей Идонгович. — Премьер-агент Института Парадоксальной Истории.

Обожаю этот прием. Он такой простой. Становишься таким идиотом-идиотом, и собеседник тебе, темному, все объясняет и объясняет, а потом даже не замечает, как растолковывает то, о чем и говорить-то не собирался.

Маг-агент наконец заметил промашку.

— Хитер, — добавил он в перечень моих положительных качеств.

— Не торопись. Дослушай. Существует абсолютно легитимная система переходов, контролируемая нашей структурой. Однако перемещения вообще абсолютно реальны и в принципе не настолько сложны, как может показаться с первого взгляда. Кроме того, возможны абсолютно спонтанные перемещения. В общем, головной боли хватает. Но самое отвратное, что может быть, — это ученые. Всякие причем. И дипломированные, и самоучки, всякие колдуны и маги. Гении! Вот они у меня где сидят, — стукнул он себя по загривку.

Наконец на его бесстрастной физиономии проявились хоть какие-то элементы эмоций. Мне аж полегчало. Очень уж был невозмутимый.

— Слушай, Тивас, так это что, так вот просто? Взял и перешел?

— Нет, не так. Но в общем-то ничего сложного. — Тут он замолчал. Подумал. — Хотя… Если у человека есть некоторое количество воображения. — Он опять замолчал. — Ты в детстве на облака любил глазеть?

— Естественно. И сейчас люблю.

— Ничего естественного. Для большинства это абсолютно глупое времяпрепровождение. Так вот. Видел вместо облаков замки, города?

— Ну конечно!

— А краем глаза — шпили и знамена, воинов и всадников?

— Ну да. — Я даже привстал.

Наконец хоть кто-то говорит, причем без улыбки, о том, о чем я признаюсь лишь под пыткой. Смеются, гады. Ведь даже родная жена, когда я ей стал рассказывать о небесных городах, уложила меня и долго гладила по буйному лысому черепу, пока я не уснул.

— Если столкуемся, научу тебя смотреть правильно, и сможешь ты оказываться, где пожелаешь. Но если столкуемся. А так для работы тебе это просто необходимо.

— Слушай. Перестань ходить вокруг да около. Для какой работы?

— Ты понимаешь, оказался я весьма в сложной ситуации. Попал я в засаду, был пленен, вырвался, но мой… — Он замялся, подыскивая слово, понятное для меня нецивилизованного: — …прибор для связи оказался поврежден.