Глен Кук - Стальные сны. Серебряный клин

Лошади испуганно встали на дыбы. Раздались крики, всадники полетели на землю.

Я объехала шадарита, пытавшегося бежать едва вскочив на ноги. Но потерял свой шлем. Поймав его за волосы, проволокла ярдов пятьдесят и только тогда обернулась, чтобы посмотреть на жертву этого столкновения.

Так. Лебедь, Мотер и Нож. И этот проныра и болван. Колдун доморощенный. Конченый. И что теперь?

Мотер, Копченый и Нож оставались на лошадях. Стеная и ругаясь, валялся на земле Лебедь. Затем он встал, выругался разок и, толкнув ногой упавшего шадарита, оглянулся в поисках своей лошади.

Копченый был до чертиков перепуган. Он был белым, как полотно, и беспрерывно что-то шептал.

Ни Мотер, ни Нож не обращали внимания на эту пантомиму. И я решила — значит, ничего страшного с Копченым не стряслось.

Мой пленник пытался вырваться. Я отпустила его, протащив еще несколько ярдов, когда лошадь понеслась быстрее, чем он мог бежать. Он пролетел вперед, ободрав лицо о землю, и рухнул у ног Лебедя. Лебедь уселся на него.

— А вы-то тут что делаете? — спросила я Мотера. Он был единственным из них, способным дать вразумительный ответ.

— Нас послала Радиша. Она хочет знать, что тут происходит. Дошли слухи, что вы не то живы, не то умерли.

— Еще не умерла. Не совсем.

Подоспели мои люди.

— Гопал. Хаким. Отведите этих двух куда-нибудь и выпытайте у них, почему они тут шпионят.

Гопал и Хаким были людьми Нарайяна. Единственными, кто умел ездить верхом. Вероятно, он послал их, чтоб потом они доложили ему обстановку. Лебедь, поднявшись, прислонился к ноге Мотера.

— Чтобы узнать это, совсем не обязательно выкручивать руки. Последнее время ходят самые невообразимые слухи. Джах беснуется, как кот в конуре.

— Да?

— Все шло по его плану. Он первым вернулся из Деджагора. Но ему не повезло. В Годже его опередила Радиша. Она перекрыла ему все дороги. И все же он считал, что держит весь мир в своих руках, до тех пор, пока не пронесся слух: кто-то в пух и прах разбил отряд Хозяев Теней. А вслед за тем стало известно, что это ваших рук дело. То, что вы живы, идет вразрез с его планами. Отряд завоевал славу, собравшись вновь так скоро, отчего все жрецы выглядят хитроумными и эгоистичными подонками.

Нож хмыкнул. А Мотер сказал:

— Слава Отряда по праву принадлежит и вам. То, что Отряд стал таким, каков он есть, — ваша заслуга, вы наглядно это и продемонстрировали, будучи женщиной. — Он пристально посмотрел мне в лицо. — Но теперь то, что вы — женщина, может стать помехой.

— Мне и раньше выпадало действовать в одиночку, Мотер.

Я никогда не бывала абсолютно счастлива. Но счастье — создание капризное. Оно не рождается вместе с человеком. Это — не то, чего ждешь, скорее, что ты принимаешь, когда сталкиваешься с ним лицом к лицу. А пока хватит и могущества.

— За Джахом числится должок. Он уязвим. У меня тут тысяча человек. И любой скажет вам, что Джах предал нас у Деджагора. Если бы не он, мы бы выиграли сражение.

— Мы наблюдали за сражением, — удивил меня Лебедь. — И все видели. И уйма присоединившихся к нам людей тоже видели все это, Даже люди самого Джаха вынуждены это признать.

— Честность по отношению к товарищам, — пробормотал Мотер. — Но его не так просто вышибить из седла.

Гопал напомнил мне, что трое шадаритов улизнули. Да уж. Теперь они помчатся прямиком к своему хозяину, и тот наверняка предпримет ответные шаги. Но я была уверена, что торопиться он не станет. У Джаха всегда была склонность колебаться. И прежде чем на что-то решиться, он все как следует взвесит.

— Назад, в лагерь. Лебедь, идем. Гопал, приведите пленников. — И я галопом понеслась вперед.

— Тревога и сбор! — крикнула я воинам у северных ворот. — Нарайян! Рам!

Те подбежали.

— Что случилось, Госпожа? — выдохнул Нарайян.

— Мы снимаемся с места. Немедленно. Марш-бросок. Пусть люди будут готовы. Навьючить основную поклажу на лошадей. Проверьте у каждого паек. Привалов не будет. Поторапливайтесь.

Они стремглав помчались выполнять приказания.

День клонился к вечеру. Годжа была в сорока милях — то есть в десяти часах пути, если не будет задержек. И если ночь не окажется слишком темной. Не должна бы. Лишь бы облака не набежали.

Через час после захода солнца выйдет месяц. Света от него будет немного, но и этого может оказаться достаточно.

Рог, который мы в качестве трофея отобрали у конных Хозяев Теней, сзывал сбор. Сбегались караульные. Прибыл Отряд, который я оставила на дороге. И Лебедь, и Мотер прибывали под впечатлением этой суматохи.

— Вы их хорошо поднатаскали, — сказал Мотер.

— Надо полагать.

— А что вы намерены делать? — спросил Лебедь.

— Отправиться в Годжу, до того как отреагирует Джах.

Он застонал.

— У тебя что, проблемы?

— Проблема только в том, что мы только-только приехали. Еще сорок миль — и я сотрусь до позвоночника.

— Так иди пешком. Зиндху! Сюда. — Я отвела гиганта в сторону и дала ему указания. Он ушел, улыбаясь. Затем позвал с две дюжины парней, в основном своих приятелей, с крепкими желудками, и они отправились через ручей. Еще одного я послала собрать колья, которые мы использовали в качестве пик и копий.

— Не возражаете, если мы что-нибудь поедим? — спросил Лебедь.

— Угощайтесь. Потом найдете меня. Хочу с вами поговорить. — Он широко и как-то странно ухмыльнулся. Идиот. Не нужно быть прорицательницей, чтобы понять, что свербит в его мозгах.

Отряд был готов к выходу даже скорее, чем я предполагала. Одно слово «Годжа» подействовало как магическое заклинание.

Я еще не решила серьезную проблему со структурой субординации. Я рассчитывала на взводы по десять человек, с командирами во главе, которые, в свою очередь, подчинялись командирам роты, но этой системе было лишь несколько дней. В батальонах не было командующих.

— Мотер…

Он отложил трапезу.

— Да, Госпожа?

— Вы кажетесь мне человеком надежным. Кроме того, у вас есть боевой опыт, вы популярны. У меня две роты по четыреста человек, но мне недостает командиров. Нарайян кое-как справится с одной — при условии, что я не буду поручать ему ничего серьезного. Мне нужен командир для второй роты. Герой, личность известная, был бы идеальным командиром, если, конечно, не станет действовать поперек.

В течение нескольких минут Мотер смотрел мне в глаза:

— Я — слуга Радиши. А для этого не гожусь.

— А я — да.

Я обернулась. Это был Нож.

Копченый заскулил, как припадочный.

Нож усмехнулся — впервые увидела его улыбку.