Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – князь

— А вы очень деловой человек, — проговорила она еще сонно с поощрительной усмешкой. — Стоит вартгенцам узнать, что вы провели эту ночь в моей постели, ваше положение…

— Пошатнется?

— Напротив, — сказала она, — упрочится.

Я сказал понимающе:

— Вы сейчас благодаря своей родне наиболее влиятельный человек в королевстве?

— Не только благодаря родне, — пояснила она. — Я жила во дворце и привыкла общаться с людьми, окружавшими… Марсала, а также придворными, военачальниками, самим Фальстронгом. У меня достаточно прочные связи не только с теми, с кем наш многочисленный и дружный род и так в хороших отношениях.

— Вы очень умный человек, — сказал я, — что удивительно, так как вы на редкость красивая женщина. Хорошо, что все эти многочисленные влиятельные знакомые не знают, насколько вы хороши в постели… наверное, не знают. Все, по крайней мере.

Она засмеялась:

— Уместная оговорка. Но по сути не в бровь, а в глаз. Будучи женой принца, я не могла шагу ступить без фрейлин…

— Я это заметил, — подтвердил я.

— А когда его не стало, — продолжила она, — я размечталась, что вот сейчас-то наверстаю…

— И что?.. Помешало что-то?

Она произнесла задумчиво:

— Даже не знаю. То ли уже привыкла без мужчин, то ли какие-то опасения… каких не было у юной девушки, те все безголовые, а я ж теперь умная, как вы льстите, а это значит, в данном случае, осторожная… Да вы это знаете. По себе.

Я повернул голову, наткнулся на прямой взгляд ее влажно мерцающих и расширенных в полутьме глаз. На щеках все еще густой румянец, уходит очень медленно, губы распухли от жадных поцелуев, а ключицы выступают остро и беззащитно.

— Да, — признался я. — Хотя мужчинам вроде бы проще, какой с нас спрос, кобели безмозглые, но все-таки начинаешь осторожничать, подозревая в каждой что-то хитрое и коварное, что пытается влезть в постель, чтобы получить какие-то преимущества.

В полутьме с ее стороны донесся тихий смешок.

— У меня несколько фрейлин… Все из лучших фамилий королевства. Вы можете пользоваться ими без всяких опасений.

Я воскликнул шокированно:

— Ваше высочество! Как можно!

Она ответила с тем же веселым спокойствием:

— Все равно вы, мужчины, не утерпите. Но эти, по крайней мере, ничего от вас не захотят, так как видят — место занято.

— Ваше высочество, — возразил я, — мне стыдно в этом признаваться, но я все-таки романтик и верю в чистые отношения… где-то там, в глубине моей мохнатой, заскорузлой, темной и чешуйчатой души. Потому я никогда не посмею изменить вам с вашими же фрейлинами, разве что удастся совсем уж тайно, и чтоб никакая зараза не подсмотрела.

Она тихо засмеялась.

— Ну да, так даже интереснее. Сладость нарушения запретов…

В комнате неслышно появились фрейлины, их видно сквозь полупрозрачную ткань кроватного комплекса, я все-таки спустил на всякий случай эти шторы, рассаживаются тихо и чинно, губки поджаты, а глазки опущены.

Мне почему-то показалось, что эти хитрые морденки все ночь не спали, прислушивались, а то и подсматривали втихую.

Вирландина поднялась, с каждым движением и жестом обретая царственность и величавость, даже величие, откинула небрежно штору и вышла.

Фрейлины тут же поднялись, поспешили к ней, я думал, начнут одевать, но она стоит обнаженная, а ее все так же обтирают смоченными в уксусном растворе тряпочками, старательно обмакивают сухими все места, лишь потом принялись за одежду.

Я наблюдал со стеснением, не решаясь выползти, только дивился, сколько этих одежд, оказывается, на женщинах, в прошлый раз и не рассмотрел, или же тогда она уже знала, что встреча с сэром Ричардом закончится постелью, умная женщина, и не надевала ничего лишнего.

Фрейлины все же пару раз бросили хитренькие взгляды в сторону ложа, но ни одна не показала виду, что заметила мужчину в постели хозяйки.

Вирландина оглядела себя в зеркало, его заносили со всех сторон, даже сзади, наконец произнесла с удовлетворением:

— Хорошо, можете идти.

Они присели и тихонечко удалились, а я торопливо выбрался из-под одеяла и натянул штаны.

— Что будете на завтрак, мой лорд? — произнесла Вирландина.

— Да че-нить съедобное, — сказал я. — Можно просто еду.

Она проговорила без тени усмешки:

— Хорошо, тогда я на свой вкус.

— Это будет прекрасно, — сказал я.

— Завтракать предпочитаете здесь, — спросила она, — или в завтракальной?

— Лучше в завтракальной, — ответил я. — А то если здесь, то надо прямо в кровати!

Она усмехнулась, подала мне руку, и я величаво вывел ее в соседнюю комнату. Слуги, не делая ни малейшего лишнего жеста, распахивали перед нами двери.

Глава 10

Завтракальная представляет собой небольшую и скромно убранную комнату. В середине стол и всего два кресла на противоположных концах, на стенах ковры и гобелены, на середине стола золотой двурогий подсвечник, у двери с обеих сторон еще два, помассивнее.

Я усадил Вирландину, вернулся на противоположный край стола.

В комнату неслышно начали входить слуги и, не поднимая глаз, ставили на стол тарелки с завтраком. Я жадно потянул носом, люблю яичницу с беконом, но почему-то здесь ее редко готовят.

— Прекрасный выбор, — сказал я с чувством. — Именно то, что мне нравится!

Она произнесла безмятежно:

— Вина, мой господин?

Я невольно покосился в сторону слуг, явно же услышали, морды, покачал головой:

— Благодарю, но… правителю нужна ясная голова.

Она чуть наклонила голову:

— Мудрый выбор. Кто начинает пить с утра, тот весь день уже ни на что не годен. Ни на что, как вы понимаете.

Я наклонил голову к столу, чувствуя, как начинаю краснеть, слуги совсем рядом, перекладывают мне на тарелку вкусно пахнущую яичницу с луком.

— Да… предполагаю…

— Как вам ветчина?

— Прекрасно, — сказал я с чувством. — Я вижу, и это у вас получается прекрасно!

Она улыбнулась и показала взглядом на слуг, мимо них ничего не проскочит незамеченным и неуслышанным.

— У нас хорошо получается все, — произнесла она со вкусом.

Слуги удалились по движению ее брови, она сказала тихонько:

— Хочу повторить, что сегодня ночью, мой лорд, вы сделали очень мудрый шаг…

Я пробормотал:

— Меньше всего я думал о мудрости.

Она мягко улыбнулась.

— Я расцениваю это как комплимент, чтобы не разочаровываться в вашей политической прозорливости. Это нужно было сделать, чтобы укрепить свои позиции. Теперь к вам будут относиться с большим доверием.