Элизабет Бойе - Ученик ведьмы

— Эй, — не выдержал Флоси, — не можешь же ты прямо так нас бросить! Мы же заключили договор, забыл, что ли?

— Пожалуйста, Ивар, подумай еще немного, — попросил Скапти, обеспокоенно дергая себя за ухо. — Не зря ведь Бирна выучила тебя и послала сюда. Годы предвидений, соглядатайства и кропотливой подготовки истрачены на то, чтобы ты в нужное время оказался с нами.

— И потом, в одиночку ты не сможешь прикончить Лоримера, — ворчливо добавил Эгиль.

Ивар поглядел на их искренне сокрушенные физиономии и вздохнул:

— Да неужели вы считаете, что я в самом деле сумею помочь вам уплатить эту виру? Не представляю, как мне это удастся без помощи мага.

— А мы найдем другого мага! — воодушевленно предложил Финнвард.

— Здесь? Сейчас? — Скапти покачал головой. — Боюсь, единственным магом, которого мы раздобудем, окажется Лоример.

Эйлифир кивнул:

— А вы помните, как долго пришлось нам искать мага, который согласился бы на нас работать? И потом, у нас даже нет времени, чтобы сжечь заклинание. Пускай Ивар ведет нас, покуда не отыщется надежное убежище.

Альвы от души согласились с ним, но Ивара все еще одолевали сомнения. Втайне он надеялся, что Гизур совладает со своим гневом и вернется. Все, что было у Ивара для определения пути, — старая потрепанная карта, которую Гизур отдал ему за ненадобностью, и общее представление, что Двергарфелл где-то на юге и что им надо найти одинокую гору под названием Даиннскнип. Ивар задумчиво поглядывал на непостижимого Эйлифира, гадая, дождется ли он помощи от этого молчуна.

На следующий день Гизур не появился. Они ждали до полудня и, когда всякая надежда пропала, вышли в путь под предводительством Ивара. Юноша все еще лелеял упрямую мечту, что маг остудит свой гнев и вернется, но на четвертый день самостоятельного путешествия он отказался от мысли когда-нибудь снова увидеть Гизура.

К концу этого дня они разбили лагерь с подветренной стороны большого округлого холма. Это было неровное каменистое место, малопригодное для стоянки, да к тому же никто из них не сумел разжечь костер. На севере собиралась буря, обдавая их порывами ледяного ветра и осыпая все усиливающимся дождем. На ужин были только сухари и холодная вода, что вызвало новый всплеск ворчания и жалоб. Вдобавок ко всему Флоси громогласно заявил, что место стоянки вызывает у него недобрые предчувствия.

— А у меня от всего недобрые предчувствия! — огрызнулся Эгиль. — От еды, от этого ночлега, от волдырей и непогоды…

— Нам еще недоставало как следует вымокнуть, — ворчливо заметил Финнвард. — Как бы не попасть из огня да в полымя, устроившись на ночлег в этаком уютном местечке… Одно утешение — что недобрые предчувствия именно у Флоси. Он не отличит предчувствия от примочки.

Флоси тотчас ринулся себя защищать, и Ивар отсел подальше, не сводя глаз с собирающихся грозовых туч. Все его мысли были о Лоримере, и он никак не мог отделаться от зловещего чувства, что чародей так или иначе до них доберется, а без Гизура они будут беззащитны — кроме, разве что, Эйлифира, который оставался все такой же загадкой для Ивара; он отказался даже применить свою Силу, чтобы зажечь костер. Ивар мрачно подумал, что Эйлифир, на свой лад, начинает раздражать его не меньше, чем остальные.

Буря быстро надвигалась, и Ивар заметил, что мутные тучи наливаются багровым пурпуром и больше похожи на клубы дыма, чем на обычные грозовые тучи. Вспышки молний, отливавшие желтизной и зеленью, пробегали по черному небу, как чудовищные светящиеся пауки. Порыв ветра дернул карту, которую юноша держал на коленях.

Ивар едва успел бросить на нее последний взгляд, прежде чем ветер и тьма сделали всякое изучение совсем невозможным. Свернув карту, Ивар поднялся и с ненавистью глянул на простершуюся внизу равнину — длинную и узкую, обвивавшую подножия округлых холмов, — на реку, что вилась, как змея, распадаясь на цепь свинцово-серых озер и прудов, каких много в Скарпсее.

Вздохнув, юноша двинулся в обход их небольшого лагеря, где все, кроме Эйлифира, яростно бранились из-за какого-то пустяка. Эйлифир сидел поодаль, задумчиво покачивая «маятником».

Ивар долго глядел на него, затем подошел ближе и, повинуясь внезапному порыву, спросил:

— Этой штукой может пользоваться кто угодно? Скажем, скиплинг. Или нужно непременно обладать Силой?

Эйлифир улыбнулся, точно услышал от Ивара откровение.

— Попробуй сам — и увидишь, — ответил он. — Я почти уверен, что одна-две Путевые Линии проходят через Даиннскнип. Вытяни одну руку перед собой, как дорожный указатель, а в другой покачивай маятник. Думай о Путевой Линии и стоячих камнях. Если маятник не начнет описывать круги, попытай счастья в другом направлении.

Ивар так и сделал, хоть и чувствовал себя немного дураком. Маятник вяло покачивался, постепенно замирая, и он сменил направление. Бесполезно. Ивар закрыл глаза и сосредоточился, вызывая в памяти облик стоячего камня, который, когда умерла Бирна, был поблизости. Маятник не дрогнул. Ивар делал одну попытку за другой — и все напрасно. Как он ни старался, не мог изгнать из головы посторонние мысли. Он поймал себя на том, что вспоминает день, когда вместе с Бирной приходил к кузнецу из Белого Мыса, у которого конь заболел сапой. Он почти наяву видел кузнеца, мерно бьющего по наковальне, и искры, брызжущие из-под увесистого молота.

— Ты что-то уловил, — прозвучал бесстрастный голос Эйлифира. Ивар тотчас открыл глаза. Маятник деловито описывал четкие круги, а другая рука юноши указывала поверх долины, на огромную гору с плоской, словно срезанной верхушкой и довольно крутыми склонами.

— Это и есть Даиннскнип? — Ивар прищурился, силясь хоть что-то разглядеть в сгущающихся сумерках. Апьвы, прежде наблюдавшие за ним, столпились вокруг.

— Эта? Ничего не скажешь, большая гора, — заметил Скапти. — А где Двергарфелл?

— И как же мы отыщем Даинову кузню в этакой громадине? — осведомился Финнвард. — Можно год искать, и все без толку.

— Это Даиннскнип, я уверен! — Ивар весь дрожал от возбуждения. — Глядите, какой крутой склон, а с другой стороны торчит выступ — точь-в-точь край наковальни.

— Клянусь бородой Одина и всеми ее вшами! — воскликнул Эгиль. — И впрямь похоже на наковальню. Пускай я одноглазый, но что это кузня, даже дурак разглядит. Нынче ночью у нас будет добрый ужин и мягкая постель!

Флоси скорчил гримасу, явно относившуюся и к Ивару, и к маятнику:

— Ну я-то не дурак, и глупо, по-моему, срываться с места и карабкаться по горам только потому, что Ивару чего-то там нашептал кусок веревки с шариком! В конце концов, он только скиплинг, и у него нет Силы.