Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

Не знаю, преодолел ли я звуковой барьер пока мчался на поляну. Там, у почти погасшего костра уже сидела проснувшаяся Принцесска. На самом деле она вставала почти засветло, и в то время пока я занимался собирательством, она проводила утренний моцион. Ну, у девушек с этим сложнее, поэтому не стану зацикливать на данном моменте внимание.

— Собирайся! — крикнул я ей. — Мы идем на охоту!

— Охоту? — переспросила леди.

— О темные боги! — вскрикнул я. — Да, на охоту. И если ты не будешь медлить, может чего и поймаем.

— Но… но…

Зарычав, я быстро затоптал костер, завалил его приготовленными заранее ветками, и, схватив дворцовую девчонку за руку, потащил её в лес. Она упиралась, пыталась вырваться, привычно посыпала мою голову всякими нелестными эпитетами, но стоило мне упомянуть, что возможно на обед, или ужин у нас будет мясо, как она тут же успокоилась. В её глазах загорелся нездоровый блеск, и вскоре она позволила мне ввести её в курс дела. Мы как раз стояли в тени раскидистого туба, а ветер поменял свое направление и если по курсу кто-то есть, то нас не учуют.

— Значит так, — начал я свою лекцию. — Твоя задача проста. Идешь след в след за мной, склоняешься так низко, чтобы быть ниже первых веток на вот этих деревьях. Крутишь головой на полный оборот и стараешься не задевать ничего, что можно задеть. Стараешься не наступить на все, на что можно наступить.

Девушка сделала глаза по серебрянику, и возмущенно прошипела.

— И как я должна это сделать?!

— Не мои проблемы, — в тон ей прошипел я. — Но если из-за тебя мы упустим добычу…

— То что? — вдруг усмехнулась она. — Что же ты мне сделаешь?

— Ооо, — довольно противненько улыбнулся я. — Ты непременно об этом узнаешь. Но, надеюсь, твоего здравомыслия хватит на то чтобы просто послушаться меня.

Леди еще некоторое время стояла, скрестив руки на груди и размышляя над ситуацией. В конце концов она спросила.

— И чем же ты собираешься охотиться? — а ехидство так и прет.

И правда — чем? Я взлохматил волосы и оглянулся.

— Хе! — обрадовано воскликнул я и поднял с земли толстую палку почти метр длинной. Она была кривая и вся в сучьях. — Вот этим.

Ламия презрительно воззрилась на мое орудие и фыркнула.

— Кажется, на ужин снова трава, — пробубнила она.

Я лишь загадочно улыбнулся и велел следовать за мной. Оставив леди за спиной и положившись на её благоразумие, я согнулся в три погибели. Открыв сумку, я достал нужную закладку и обмотал её палку, так, если что, будет быстрее. А теперь началась охота.

Если серьезно, то человеческая охота, мало чем отличается от животной. Я, заходя к предположительной цели, старался что бы ветер дул мне в лицо, а солнце находилось за левым плечом Все это даст мне возможность внезапно атаковать, и именно так поступают животные. Ну, оно и неудивительно. Ведь когда-то, когда люди ходили обмотавшись в шкуры, и не различали оружия от орудия, их учителями и были звери. Они, люди, подражали их повадкам и движениям, и даже олицетворяли с себя со своими четвероногими или крылатыми соседями. Конечно, прошло много лет, но суть осталась неизменна.

Пригнувшись, я аккуратно затрусил меж кустов. Следы олененка были четкими, как рисунок на белоснежном холсте. Вот, в еще сырой, вязкой земле, четкий след его копыт. А в полуметре впереди, еще один, чуть более глубокий. Неопытный и незнающий разумный, увидев это, не сделает ровно никаких выводов. Но я же, за пять лет в лесу, научился читать её как послушник в монастыре умеет читать Священное Писание. У леса не было от меня тайн и секретов, и видя эти четыре отпечатка, я уже знал что олененок пробежал здесь минут пять назад. Он был явно напуган и в бег вкладывал все свои силы, а значит он наверняка направился к своему стаду или к пасующееся неподалеку матери. Что ж, над идти дальше.

Измерив пальцами глубину последних отпечатков, я поспешил к следующим. Иногда след терялся на слишком сухое земле или на камнях. Тогда я возвращался назад и прикидывал траекторию бега, после чего безошибочно выбирал верное направление. Иногда приходилось подолгу замирать на одном месте и ждать когда ветер сменит направление. Чаще, лишь раздаться рядом шорох листвы или дятел решит достать назойливого жучка, или просто дерево скрипнет, я вновь замирал, опасаясь издать неровный звук, который для коренных обитателей леса, звучит резче и громче чем для горожан треск пожарной сирены.

Обогнув громадный валун, я притаился в листве. Я не оборачивался, и не искал взглядом свою подопечную. В конце концов, она не разбойница и не олень, её по следам я вмиг найду, как бы далеко она не ушла. А вот животное это достойный соперник в хитрой игре. Олень не примнет травы, там где это не нужно, он не надломит ветви, не испугает птицу и не нарушит покой кроличьей норы. Рогатый, словно ветер, вроде и рядом, а вроде и не поймаешь. Но умелый охотник, так или иначе, выгадает шанс для удачного выстрела или броска. Вот и я, наткнувшись на следы, лишь еле заметно вдавленные в землю, поднял левую руку и сжал её в кулак. Надеюсь, что у леди хватит смекалки распознать это знак.

Вы когда-нибудь задумывались о том как же сложно отодвинуть ветку куста? А ведь это не так просто. Одой рукой сжимая орудие, другой вы должны найти такое место на ветке, где сходятся лучи коры, обхватив это место двумя пальцами, нужно дождаться особо сильного порыва ветра и сильно надавить. Но если вы промедлите, зверь услышит треск и тут же сорвется с места, если опоздаете, все будет идти по тому же сценарию. Так что отодвигаю ветку куста, я действовал осторожно и внимательно, как нейрохирург на сложнейшей операции. И вот, за листвой и терновыми колючками, показалась полянка. Там мирно паслось два оленя, крупная мамаша олениха, и маленький негодник. Будь я героем какой сказки или детского мультфильма, умилился бы этой идиллии и ушел прочь. Увы, я уже пол сезона как только травой питаюсь, пора бы и подкрепиться.

Перехватив палку, я напитал печать энергией, и метнул копье. Да, печать, на пару минут превратила обычную палку, бывшую когда-то веткой, в смертоносное копье. Что печально, на такое волшебство я потратил почти все свои силы. Иногда, я жалею что не обладаю хотя бы десятой частью от резерва Санты, да переродится он в день мира. Копье же, игнорируя мои метания и размышления, оставляя за собой еле заметный металлический росчерк, вонзилось в шею олененка и пригвоздило его к земле. Олениха же, к этому моменту уже скрылась в чаще.

Сминая кусты, я подошел к зверю. Из раны текла кровь, густая рыжая шерсть, стала похожей на ковер алого закатного неба. В темных глазах, ужас смерти перемешивался с желанием жить, добыча била копытами по земле, надрывно дышала, шумно вдыхая и выталкивая воздух. Но прошла пара секунд и молодой олень затих, в последний раз дернув всеми конечностями.