Дмитрий Распопов - Осколки сердец

— Не подходите, — уже спокойней повторил сын, и Повелитель облегченно вздохнул.

— С ней все в порядке, — сказал он, обращаясь к Старейшине, — просто она оглушена Поглотителем.

Старейшина понимающе кивнул.

Повелитель, рассматривая сына, старательно скрывал от всех свое удивление. Мало того что сын умудрился оставить копию своей ауры в замке и пробраться сюда, укрывшись от наблюдения каким-то необычным способом. Мало того что он сцепился с Поглотителем Сознания и убил его в рукопашной схватке. Это, как оказалось, мелочь! Он сумел активировать Взрыв Ауры — одно из самых сложных заклинаний рода Венту, которое подразумевало взрыв всей имеющейся у создателя заклинания ауры — разумеется, с летальными для него последствиями. Это заклинание влекло за собой цепную реакцию взрывов любых аур вокруг себя, причем на довольно большом расстоянии. Никто его не измерял, но Повелитель однажды видел пострадавших от заклинания — жуткое месиво из костей и мяса. Проверять на себе заклинание, которое висело сейчас, готовое сорваться по желанию сына, ему не хотелось.

— Если он активирует его, — тихо сказал Повелитель, — мы все умрем.

Окружающие вздрогнули и немного подались назад.

— Дай мне ее осмотреть, Каин, — попросил Старейшина, не моргнув глазом, хотя и слышал слова Повелителя. — Ты ведь не хочешь, чтобы Ал'лилель пострадала?

— Вы ее у меня заберете, — произнес тот, нервно облизывая губы и стискивая девушку в объятиях, — и я никогда больше ее не увижу.

— Каин, может, ей плохо? — попытался увещевать его Старейшина.

— Со мной все хорошо, — вдруг раздался слабый, но спокойный голос девушки, приподнявшей голову с колен Каина. — Что произошло, любимый? — спросила она, обняв его на глазах у всех.

— Любимый?! — одновременно вырвалось у свидетелей, заставив их изумленно переглянуться.

Старейшина и Повелитель столкнулись взглядами, и в глазах эльфа явственно читалось то, что он думает по этому поводу.

А Каин, прижав девушку к себе, начал сбивчиво пересказывать ей произошедшее.

— Ал'лилель, — позвал Старейшина после завершения невероятного рассказа, — попроси Каина убрать заклятие и позволить нам уйти.

— Без него я никуда не пойду, — твердо произнесла девушка, ошарашив всех.

— Повелитель! — резко обратился к вампиру Старейшина, он был похож на готовый к удару меч. — Я уже отдал тебе двух своих дочерей! Третью ты получишь только через мой труп!

Этими словами он, видимо, разбередил давние раны, потому что всегда спокойный Повелитель словно взбесился.

— Каин! Сейчас же! Отпусти девушку и убери заклинание! — приказал он сыну, чеканя каждое слово. — Приказываю тебе как Повелитель рода!

— Вы заберете ее у меня, — тихо ответил тот, не глядя ни на кого, кроме девушки, — и я больше никогда ее не увижу.

После этих слов они еще теснее прижались друг к другу.

— Ты знаешь, что бывает за неподчинение Повелителю? — спросил вампир.

— Да, отец, — еще тише ответил Каин.

— Что ж, ты сам выбрал свою судьбу. — Повелитель снова стал спокоен и произнес ритуальную фразу: — Я, Повелитель рода Серебряного Тумана, изгоняю тебя из рода — отныне ты сам себе повелитель.

После этого вампир повернулся к своим.

— Мы уходим, — сказал он, заглушая рвущуюся наружу злость.

Вампиры потрясенно смотрели на него. Они еще не верили, что это произошло на их глазах — Повелитель изгнал из рода своего сына, и теперь тот стал изгнанником! Теперь ни один род не примет его у себя, а без посвящения такому изгнаннику уготовано только одно — быстрая смерть.

Повелитель с горечью подумал, что теперь действительно, как и хотел, его сын навсегда войдет в историю рода — правда, как первый, изгнанный из него. Хотя из других родов изредка изгоняли соплеменников, но в роду Серебряного Тумана такое случилось впервые.

Я молча смотрел, как отец повернулся и ушел, а за ним спустя мгновение последовали другие вампиры.

Старейшина, глядя на меня, просительно сказал:

— Каин, отпусти ее, пожалуйста. Или ты хочешь, чтобы и я изгнал ее из рода?

При этих словах Ал'лилель испуганно посмотрела на отца.

Такого я уж точно не желал для своей любимой. Быть всеми отвергнутой и бессильно ожидать скорой смерти — нет, это не та судьба, что я бы для нее хотел.

Тяжело вздохнув, я убрал заклинание, затем наклонился и поцеловал ее.

— Помни, сколько бы ни прошло времени, я всегда буду любить тебя. Это моя клятва тебе, любимая.

Ал'лилель широко раскрыла глаза, все еще не понимая, что произошло.

Как только я убрал заклинание, ко мне бросились эльфы и выхватили девушку из моих объятий. Она вырывалась, кричала, звала меня на помощь, но силы были неравны, и, закутав ее в плащ одного из воинов, соплеменники унесли Ал'лилель прочь.

От ее крика внутри у меня образовалась огромная, холодная пустота. Она ширилась и ширилась до тех пор, пока мне не показалось, что она проникла во все уголки моей души. Я был полностью опустошен, от меня осталась одна оболочка. Повернув голову, я следил за тем, как мою любимую уносят в Лес, затем лег на спину и решил умереть — жить было незачем.

Так я пролежал полдня — тело затекло, раны воспалились, ноги вообще не слушались, ребра при каждом вздохе терлись друг о друга, но смерть все не наступала.

«Почему отец не встал на мою защиту? Почему, вместо того чтобы защитить меня, он изгнал из рода?»

Я вспомнил, что говорили отец и Старейшина, и понял: такое решение он принял после слов Ал'гиела о том, что он уже отдал Повелителю двух дочерей и не отдаст третью.

«Если у Старейшины были другие дочери и их забрал отец, значит, они жили где-то у нас в замке», — подумал я и сразу вспомнил о странном сходстве Ал'лилель и моей матери.

«Интересно, а возможно ли такое, чтобы Повелитель взял в спутницы своей жизни эльфийку? — от одной только мысли об этом мне стало жарко. — Конечно, это труднопредставимо, но возможно. Значит, моей мамой вполне могла быть одна из старших сестер Ал'лилель? А если это правда, то что же, интересно, произошло в прошлом, если отец, вместо защиты собственного сына, изгнал его из рода?»

Ответов ни на один вопрос у меня не было. Чтобы получить их, требовалось расспросить либо отца, либо Старейшину. Отца спрашивать было бесполезно, для рода я теперь был никем, значит, остается Старейшина. Тот после всего произошедшего тоже будет не очень рад меня видеть. Ведь я теперь безродный вампир, за которого никто не будет мстить — просто завитушка руны на лук того, кто первым меня подстрелит.

«Ал'лилель… — При мысли о ней вспыхнула ненависть ко всем, кто вынудил меня отказаться от нее. — Молодец, Старейшина! — со злостью подумал я. — Ты знал, чем меня можно обезоружить. Я, безродный вампир, никогда не обрек бы свою любимую на подобную судьбу».