Андрей Белянин - Посрамитель шайтана

– Ва-а-ах… – поражённо откликнулось всё медресе.

– Прошу занимать лучшие места, – догадливо подтвердил домулло, и мгновением позже огромная толпа жаждущих знаний юношей бросилась на выход. Шестерым стражникам было просто некуда отступить…

Лев и Хаджа по-братски хлопнулись в ладошки. Когда пыль немного улеглась, два бравых авантюриста неспешно покидали учебное заведение, аккуратно обходя полузатоптанных слуг закона.

Изменнический старец выбежал на террасу в одном халате и визгливо посылал им вслед самые страшные восточные проклятия:

– Да иссохнет ваш преступный мозг! Да умалятся до бесконечности все члены, да поразит ваши головы чума, печень – язва, а подмышки – проказа! Да отвалятся при первом же дуновении ветра ваши…

Что именно, узнать уже не удалось, первое же дуновение ветра распахнуло полы халата почтенного матерщинника, явив всем, кто успел обернуться, жалкое и непотребное зрелище. Те из стражников, что успели кое-как приподняться, предпочли вновь изобразить потерю сознания…

– Сим-сим, закройся, – сострадательно посоветовал Лев, уже от ворот сочувственно помахивая честно украденными штанами. Шайтан был посрамлён! Впрочем, если уж совсем цепляться за каждую буковку задания – то вряд ли Оболенский украл «последние штаны» – думаю, у ограбленного была ещё пара брюк, на крайняк весёленькие пляжные шортики…

– Куда теперь?

– За отважным Аслан-беем и его неторопливым отрядом, о мой лаконичный друг. Но сначала мы отыщем этого подлого, безмозглого, низкого изменника без чувяк. Ибо если он не вернёт моего похищенного ослика, я собственноручно повырываю у него все оставшиеся зубы, дабы этот сын порока впредь обращался к Аллаху с самой шепелявой молитвой на свете!

– Ходжа, да ты мстителен, как туркменский хомяк. По крайней мере, щеки надуваешь точно так же…

Они беззлобно попрепирались так минуты две, определяя, в какой же всё-таки стороне стоит искать башмачника Ахмеда. То, что он так незатейливо устроил им полнейшее «кидалово с попадаловым», особого значения не имело. Багдадский башмачник был верным другом, несмотря на буйство и эмоции и некоторую эксцентричность поведения. С другой стороны, если человек весь век честно обувает других, не имея возможности скопить себе самому на приличные тапки, то подобная жизненная дилемма не может не отразиться на его характере…

– А куда бы ты поскакал от греха подальше, почтеннейший?

– Хм… – Оболенский поскрёб подбородок, свистнул с подноса проходящего торговца кисть винограда и определился: – В ближайшую чайхану – пропить осла!

– Воистину, – подумав, согласился бывший визирь. – Иначе чем бы он ещё смог привлечь наше внимание к его долговязой особе. Ближайшая чайхана в конце улицы, проверим нашу индукцию?

– Дедукцию!

– Ещё более не мусульманское слово…

В ближайшей чайхане башмачника не оказалось. Как, впрочем, и в соседней тоже. И в другой соседней, и в следующей, и даже в самой дальней, уже на противоположном конце района.

«Шерлокихолмсы» приуныли, следуя логике, Ахмед просто не мог ускакать так далеко. Рабинович, конечно, очень резвый ослик, но всё-таки не благородный рысак, чтоб его гонять галопом по всему городу. Опрос свидетелей тоже ничего не дал: торговцы в палатках, уличные попрошайки и вездесущие мальчишки не видели их тощего друга на их же отчаянном ослике. Собственно, народ вообще был зациклен на другой теме – в тихом Коканде начала происходить череда странных и таинственных событий…

Во-первых, быстро распространялись слухи о том, что позавчера на базаре был пойман сам Багдадский вор (впрочем, уже успешно бежавший!); а главный визирь султана оказался не кем иным, как Ходжой Насреддином (также слинявшим вовремя); а потом во дворце был пожар, а в караван-сарае погром; а два сумасшедших аксакала, надев женское платье, перебаламутили весь базар, а… А вот информация о лекции в медресе ещё не просочилась в массы, хотя это только вопрос времени. Короче, до беглого башмачника никому не было дела…

– И ведь во всём этом непременно обвинят вездесущего шайтана, хотя истинный корень бед кроется в одном голубоглазом внуке вечно нетрезвого стихотворца… – как бы себе под нос бормотал домулло, поправляя на голове засаленную тюбетейку. Оболенский беззаботно щёлкал тыквенные семечки и на брюзжание фронтового товарища внимания не обращал.

Свои «профессорские» одежды они буквально только что выгодно загнали старьёвщику, приодевшись у него же в лавке в самое простонародное платье. Смена маскировки – есть наипервейшая задача каждого государственного преступника, каковыми официальная власть охотно объявила наших героев. Им повезло, только когда они вынужденно вернулись на тот же многострадальный базар и, пошныряв, получили от старого горшечника самую исчерпывающую информацию:

– Да, дети мои, здесь проскакал сумасшедший нищий верхом на помрачённом разумом осле. Они разбили мне два кувшина, а потом их… А из какого вы кишлака, не из Ленинакана?

– Нет, уважаемый, из Москвартастана, – на удивление правильно построил фразу Лёва-джан. – Не отвлекайтесь, дедушка, что было дальше?

– Москвартастан?! Не припомню такого, ну да хранит Аллах ваш дом, родню, детей и жён… Так вот, как раз после того, как зловредный осёл разбил мне три кувшина, по базару побежали две бесстыжие ханум, и под подолом у каждой прятался настоящий шайтан! Вай дод, что они творили…

– Вай мэ, почтеннейший, мы слышали эту ужаснейшую историю, – торопливо вставил Насреддин. – Но куда делся человек на осле?!

– Тот самый, что разбил мне сразу четыре кувшина? – зачем-то уточнил пожилой горшечник, максимально сгущая над своей головой тучи – долготерпение товарищей по несчастью имело чётко очерченные границы… – Я едва успел спасти пятый, вот этот, с чёрной глазурью, для молока или кумыса, красивый, да? Но вы не поверите, когда этих женщин поймали – оказалось, что…

– Под чадрой были два бесчинствующих старца, прилюдно опозорившие свои седины беготнёй и святотатственным разгромом прилавков!

– Вах… именно так! Откуда же вы…

– Где тот нищий на осле?! – басом заревел Лев, неожиданно хватая уцелевший кувшин и вздымая его над маковкой словоохотливого деда…

– А злодея, разбившего мне ВЕСЬ товар, задержала стража, – ничуть не испугавшись, ответствовал старик. – Ибо я сам запустил ему вслед по голове большое блюдо для плова и попал! Аллах дозволяет причинять обидчику равноценное зло… Думаю, стража унесла его в зиндан как оскорбителя честных ремесленников и воров!

– Воров? – нервно переглянулись Оболенский и домулло.

– Говорят, он украл этого осла из конюшен самого султана!