Анатолий Патман - Раз - невезенье, два - везенье

Все же я действительно очень ранимый человек с тонкой душевной организацией. Едва перед моими глазами через щели высокого деревянного частокола из бревен, утыканных в землю друг за дружком, замелькали воины из моего сна с длинными палками, вроде, копьями, как сознание снова покинуло меня.

*

- Как путешествие, брат? Вы, говорят, ездили в Проклятые Земли? Кого-то привезли. А еще, говорят, Данжу убили. Знаешь, когда тебя не было, я так скучала! Ты так редко бываешь дома. Все у Великого Шамана. Скажи, ты надолго? Я так соскучилась! А мамы нет, в гости пошла, к аган Рассинэ. Хочешь, позову? И отца нет. Вместе с Предводителем выехали на охоту. Может, стол накрыть? Марин, брат вернулся! Быстрее накрывай стол!

Бадацэг, девушка лет шестнадцати, бойкая и подвижная, как говорили, вся похожая на мать, красавица и умница, обрадованная приездом брата Алтангэра, весело хлопотала по дому. Он так редко бывал дома, что каждый его приход для нее был словно праздник. А еще она гордилась своим братом. Совсем молодой, всего лет на четыре старше нее, а уже один уз лучших учеников Великого Шамана. И, говорят, самый опасный. По слухам, ему повинуются даже духи смерти! Девушка поежилась. Они оба были немножко похожи друг на друга. Светловатые, широкоглазые, брат с сестрой совсем не были похоже на отца, типичного шэнгэрца. Злые языки шептались, что их мать, южная красавица, беженка из Таласской империи, Эленор вполне могла наставить рога своему нелюбимому мужу Тумэнгэру с каким-нибудь бучу. На большее они не осмеливались. Ну, не с рабом же. Это уж слишком!

Действительно, Тумэнгэр, один из родственников и приближенных Предводителя племени, уже тогда зрелый мужчина, увидев приглянувшуюся чужеземку среди таких же несчастных беглецов с юга, просто взял и сделал ее своей четвертой женой, правда, последней, так как больше просто не разрешалось. Еще некоторым самым близким советникам вождя можно было иметь шесть жен. Для самого Тумэнбата таких ограничений не было, и он сейчас имел десяток жен и столько же наложниц, и кучу детей.

Кроме родного брата, у Бадацэг было еще десяток сводных братьев и сестер. Но она с ними не очень и дружила. Старшие жены высокомерно относились к чужеземке, и это передалось и их детям. Тумэнгэр на это никакого внимания не обращал, так как не желал влезать в женские разборки. Кроме того, у него и своих дел хватало. Если ты занимаешь высокое положение в иерархии племени, то и удержаться там не просто. Он просто ограничился тем, что каждой жене построил отдельный дом, и подолгу жил у той, которая на тот момент нравилась ему больше всех. В последнее время уже в возрасте мужчина проводил время с третьей, самой молодой, и как сам считал, самой красивой своей женщиной.

Домашняя рабыня Марин, немолодая женщина из южных баронств, принесла еду и поставила на стол. Девушка смотрела на брата, на то, как он ест, и радовалась, что все-таки приятно, когда родной человек рядом. Он так возмужал, окреп, и стал настоящим бантыром.

- Альтангэр, как хорошо, что ты заглянул домой. Я так скучала!

Конечно, у девушки было много подружек, но с ними не так интересно, как с братом. Про сводных братьев и сестер она даже вспоминать не хотела. Еще у нее был жених, сын вождя Тумэндэл, с которым их сосватали совсем недавно.

Бадацэг почти не общалась с ним, ибо тот был на десяток лет старше и уже имел двух жен и несколько детей. Но зато теперь отец девушки стал ближе к вождю, и мог лучше обеспечивать своих жен и детей.

- Ну, сестренка, я тоже скучал. Кроме матери и тебя у меня же нет никого ближе.

- А Сайдэ, дочка бади Цагэндолу? Говорят, она на тебя глаз положила!

- Ну, Бадацэг, ты же знаешь, она такая шаловливая! Вечно все делает не к месту! Тем более, все равно будет так, как отец решит. А они с бади, к сожалению, не очень ладят.

Бадацэг знала, что брат очень переживал, что он может так просто расстаться с девушкой, которая нравилась ему, и, в свою очередь, тоже проявляла интерес к подающему большие надежды магу. Правда, что в ней было больше всего, практического расчета или любви, оставалось только догадываться.

- А, вообще, ты мне нужна, сестренка. Знаешь, мы захватили какого-то странного чужеземца. Да, мы ходили к Проклятому Урочищу, и там потеряли Данжу. Мне пришлось применить Фиолетовый Саван, но чужеземец не умер, а всего лишь потерял сознание. Так не должно быть. Я знаю, ты сейчас стала сильнее, и мне нужна твоя Сила.

- Я готова, брат. Но что же ты хочешь выяснить?

- Не Одаренный ли он? Мне кажется, что на землю пришел еще один бог, Белый бог охотников.

- Как, Алтангэр, ты же сам говорил мне, что раньше было множество богов, но многие из них ушли в забвение. И про бога белолицых как-то сказал, что про него тоже давным-давно все забыли! Даже имени никто не знает! Я слышала, что охотники зовут его Потерянным.

- Почему же, не забыли, Бадацэг. Они его зовут Тангра, или Небесный бог. Так говорил Великий Шаман. А еще он сказал, что степняки раньше тоже поклонялись ему. Звали его Великим или Белым богом. Там, в Потерянных или Проклятых землях применено очень сильное колдовство. И я убедился, что эта была белая магия. Мне Великий Шаман для проверки дал один порошок, эликсир Волшебства. Вот он и показал, что была применена белая магия. Ты же знаешь, я слабый лекарь. А ты очень сильная травница, хотя про это никто и не знает. Я боюсь об этом рассказать даже Великому Шаману! Ведь если узнают, то все будут сторониться тебя.

- Ну да, мужчинам все можно, а женщинам запрещено! Почему? Ничего же плохого в этом нет. Вон мама рассказывала, что в Империи и магнессы есть. Правда мало, но есть. И их все уважают. Пусть и у нас мама не обладает Силой, но среди ее предков были и маги! Почему же мне нельзя обладать Силой?

- Бадацэг, я разве против того, что ты занимаешься травами? Просто отец будет недоволен, если ты будешь увлекаться этим.

Девушка молчала. Ей очень хотелось заниматься лечением соплеменников. Кроме трав, она могла еще кое-что. Только Алтангэр знал о ее способностях. Но в племени очень плохо относились к женщинам, обладающим Силой. Считалось, что в них вселились темные духи. Сильные шаманы изгоняли таких духов, и женщины теряли свои способности. Но они никогда не становились счастливыми. Бадацэг говорила с одной такой женщиной, матерью нескольких детей, и уже бабушкой, старой Агизой. И она сказала, что лучше бы в молодости наложила на себя руки, чем позволила изгнать Дар, и что несчастливей ее нет никого на свете.

- Ну, ладно, сестренка, хватит переживать! Знаешь, я буду потихоньку тебе помогать. А сейчас ты помоги мне. Надо прощупать этого чужеземца. Есть ли в нем Сила, и какая? А еще я хочу поговорить с ним. Может, он что-нибудь скажет. Поэтому надо его подпитать Силой, но незаметно. Я знаю, что ты это можешь!