Элизабет Вон - Военный трофей

Анна накрыла ночной горшок влажной тканью и подняла. Кивнув Ксиманду, она покинула комнату. На секунду я затаила дыхание, испугавшись, что содержимое горшка полетит брату в лицо. Но Анна молча прошла мимо своего короля. Озар поклонился и вышел вслед за женой. Закрывая дверь, он бросил на меня взгляд напоследок, давая знать, что наш разговор ещё не окончен.

Ксиманд положил сундучок на столик возле двери.

— Это принесли люди военачальника. В инструкции сказано, что ты должна помыться, намазаться маслами и надушиться духами. Волосы должны быть распущены. Наденешь принесённое платье и ничего более. Когда вызовут в тронный зал, сразу подойдёшь к трону, встанешь на колени перед военачальником и вытянешь запястья для цепей.

Я промолчала: не дам Ксиманду лишнего повода для радости.

— У меня для тебя ещё кое-что есть. — Он протянул маленький пузырёк с тёмной жидкостью. Я взяла его и посмотрела на брата с немым вопросом в глазах. — Это аконит.

Один из самых смертоносных из известных ядов. Убивает в считанные секунды.

Голос едва вырвался из моего горла:

— Что я должна с этим делать?

— То, что нужно. — Ксиманд убрал руки за спину. — У меня не было выбора, Ксилара. Мои генералы говорят мне, что мы не могли ему противостоять. Делая это, я сохраняю государство.

— И трон.

Внезапно на меня накатила усталость, смертельнейшая усталость. Я села на стул и рассмотрела пузырёк. Такой маленький и такой опасный.

— Я предоставляю тебе спасение, даю время принять решение.

Пусть почувствует мою горечь.

— Я тебе безмерно благодарна, не сомневайся.

Он напрягся.

— Наилучшее время — после церемонии, но прежде, чем он сможет… — Его голос умолк, и я закрыла глаза. — Я знаю, ты сделаешь то, что лучше для наших людей.

Теперь в его тоне звучали горечь и что-то ещё более тёмное. Я смотрела на него, а на кончике языка так и вертелся вопрос, за что он меня ненавидит.

Сомневаюсь, что я получу честный ответ.

Он выдержал мой взгляд лишь одну секунду, а затем повернулся и покинул комнату, прикрыв за собой дверь.

Я вертела пузырёк в руке, и коричневая жидкость текла вниз и вверх. Я смотрела на него и крутила, крутила, крутила…

Всю свою жизнь я хотела лишь исцелять. Снимать причинённую людям боль. Собственную школу, место, чтобы учиться, изучать, преподавать… и исцелять. Теперь же…

Я сглотнула, так как к горлу снова подкатила желчь. Я встала и начала мерить шагами свою небольшую комнату. Я снова и снова вспоминала сцену в кабинете Ксиманда, пытаясь найти иной путь, альтернатива тому, что он пообещал нашему врагу. Слова Ксиманда продолжали звучать в моей голове. «Я и мои дворяне должны поклясться ему в верности. Королевство останется под моим управлениям, размер потребованной дани и десятины в пределах разумного. Все заключённые и раненые, если они будут, подлежат обмену. Но он потребовал дар».

«…потребовал дар…»

«…потребовал дар…»

Я что-то упускаю…

«Все заключённые и раненные, если они будут, подлежат обмену».

Всемогущая Богиня, «если они будут»!

Я вскочила, бросив пузырёк на кровать. Ксиманд не намерен обмениваться пленными. Он повинуется букве договора, но не духу. Я с трудом сглотнула и посмотрела в окно на восходящее солнце. Может быть, уже слишком поздно.

Я вскочила и побежала без всякой мысли. Вылетела из комнаты, добежала до винтовой чёрной лестницы и бросилась вниз с такой скоростью, что мои ноги едва касались ступеней. Пролетела через кухонную дверь и, слава Богине, Озар с Анной оказались на месте. Они подняли головы и уставились на меня, как будто на полоумную.

Я объясняла чрезвычайно спеша и торопясь, почти что скороговоркой.

— Успокойся, Лара, успокойся. — Озар нахмурился. — Ксиманд так бы не поступил. Он слишком боится того демона…

Анна вытерла лицо и, преисполненная мрачности, произнесла:

— Возьмёт и поступит. Потешит своё самолюбие. Что мы можем сделать?

— Думаю, я смогу безопасно провести их к воротам замка, но дальше?..

Я задрожала от мысли о бойне и как это отразится на заключении мира.

Озар потёр подбородок.

— Позволь мне позаботиться об этом. Иди к палаткам, Лара. Возможно, мы неправы, но в любом случае проверь.

Я кивнула и, забежав в кладовую, схватила сумку. Без дальнейшего размышления вылетела из кухни и бросилась к садовой дорожке, бежав что есть мочи, молясь, чтобы я оказалась не права.

Я остановилась у зарослей шиповника, скрывших меня от первого стражника, и попыталась отдышаться. Нет смысла себя выдавать. Сбросила сумку с плеча, наклонилась вперёд, держа руки на коленях, и сконцентрировалась на дыхании.

Взяв себя в руки, я подняла сумку и начала спускаться к тропе в обычном темпе. Я должна успеть, должна…

Первый часовой выглядел невозмутимым и приветливо помахал, когда я прошла мимо. Я помахала в ответ и пошла вперёд. Один медленный шаг за другим. Показался второй часовой. Я махнула рукой и не прибавила шагу.

Охранник был мне знаком, но я не смогла вспомнить его имя.

— Вы сегодня рано, — кивнул он мне.

Я кивнула в ответ и улыбнулась, не доверяя своему голосу. Стражник отодвинул откидную створку. Я вздохнула и вошла внутрь. Всё было по-прежнему. Я медленно выдохнула и зашаталась от охватившего меня облегчения. Большинство заключённых все ещё спало. Тем не менее, судя по запаху каваджа и парой горящих жаровен, кто-то уже развил бурную деятельность. Возможно, я ошиблась. Возможно.

Я нашла глазами Симуса и Жодена и направилась к ним. Свет не доходил до той части палатки, где они лежали, и там сгустились тени.

Жоден первым поднял глаза, и казалось, был удивлён видеть меня. Он встал с коленей и вытянул руку, словно отгоняя. Я прошла мимо него и опустилась у постели Симуса, который вскрикнул столь резко, что я сразу же рванула с него одеяла. Я в испуге посмотрела по сторонам и проследовала за пристальным взглядом Симуса к стене палатки. В самой глубине темноты я обнаружила нечто важное.

В тени скрывался мужчина.

Я замерла. Жоден встал за моей спиной, загораживая обзор охране. Симус изо всех сил пытался сесть, и я помогла ему почти бессознательно: мой взгляд никак не мог оторваться от тех голубых глаз, мерцающих в тени за нами.

Кир.

Жоден говорил тихо, и мне потребовалась минута, чтобы понять его речь.

— …пожалуйста. Не выдавай его, Лара. Прошу.

— Не буду, — шёпотом ответила я. Я посмотрела в те голубые глаза, такие яркие в темноте. — Это безрассудный план спасения?

Белые зубы сверкали в тенях.

Я оторвала от них взгляд и сконцентрировалась на ноге Симуса. Руки дрожали, пока я разворачивала повязку, чтобы осмотреть рану. Сначала Ксиманд угрожает заключению мира, теперь этот дурак. На меня накатила волна гнева, и я от ярости сжала губы. Меня единственную заботит мир?