Валерий Афанасьев - Арт 2 Путь правителя

В день приезда Арт не стал расспрашивать Ухака подробно. Тилой бросал на сына такие печальные взгляды, что было понятно без пояснений — родственники ждут его дома. Месяц разлуки и волнений был для них серьезным испытание. Кратко спросив, все ли в порядке, Арт предложил парню зайти завтра и подробно рассказать о походе. Ухак расцвел в благодарной улыбке. Он отправился было за отцом, но прошел лишь десяток шагов и вернулся.

— Что-то случилось? — поинтересовался Арт.

Парень помялся, переступая с ноги на ногу, печально вздохнул.

— Говори уж, — улыбнулся Арт.

— Эр командир, нельзя ли мне взять несколько вещей из обоза? Хотелось бы малышню порадовать.

— Так что ж ты для них ничего не купил, когда был в городе? — удивился Арт.

— Как не купил? Мы все шкуры продали, все что выручили, обменяли на товары для племени.

— А для себя? Для себя ты ничего не купил?

— На что? Мне не чего было продавать.

— Как нечего? Я сам видел, как твой отец положил в сани несколько шкур.

— Отец положил, брат положил, соседи положили, — подтвердил Лирок. — То что собрало племя, принадлежит племени. Как я могу брать что-то себе?

Парень просто не считал возможным отделить свое от чужого, поскольку это свое было уже не совсем своим. Оно было частью общего. Подобная честность заслуживала одобрения. Саша чуть было не сказал "Конечно, иди, возьми", но вовремя спохватился. Поощрить Ухака надо. Хотя бы за то, что в таких непростых условиях провел обоз и пришел далеко не с пустыми руками. Но как же остальные охотники, участвующие в этом походе?

— Тилой, выдай тем кто вернулся с обозом по несколько безделушек из привезенного, — распорядился Арт.

— Слушаюсь, вождь. — Улыбнулся старейшина. — А что с остальным делать?

— Пусть сложат где-нибудь и…

Саша чуть было не сказал "поставь часового", но вовремя опомнился. Ему стало стыдно. Из тех кто ездил с товаром, ни один лирок не взял себе мелкой побрякушки. Такое понятие, как воровство, было лирокам незнакомо. Да и что делать с украденным, ели кому-то вдруг взбрела бы в голову такая вздорная мысль? В деревне все друг у друга на виду, появление у кого-то новой вещи просто не могло остаться незамеченным. И горе тому, кто взял чужое у соседей. Скорее всего, такого человека просто изгнали бы из племени. А поскольку слухи здесь распространяются быстро, а переселенцами интересуются в первую очередь, то в другой деревне вора просто не приняли бы.

Это ли было причиной, или причиной были обычаи и уклад, но факт оставался фактом. Воровство было лирокам незнакомо.

— И что? — переспросил старейшина.

— Ничего. Пока сложите где-нибудь в помещении. Позже часть привезенного раздадим по семьям, остальное пойдет на общественные нужды.

Ухак явился на следующее утро, как и было предписано. Тогда-то он и рассказал о походе.

— До реки добрались без происшествий. Снега местами намело, но после того, как дорогу торили верховые, сани шли без задержек.

Следует, пожалуй, сказать, что мешающие проезду сугробы, были не так уж велики. Если в среднем величина снежного покрова была около двадцати сантиметров, то в местах наносов она достигала сантиметров тридцати. Более глубокие снежные заносы были большой редкостью.

— Мост цел?

— Держится, — отозвался лирок. — Река уже начала покрываться льдом, но там где течение быстрое, он еще тонок, мост нам пригодился. А вот сразу за рекой мы намучались. Гора от берега слишком крута, кони и без саней-то поднимаются там с большим трудом.

— Ну-ка, ну-ка. Как же вы вышли из этого затруднения? — заинтересовался Саша.

— Коней распрягли, завели в поводу в гору. Ну а сани вытащили потом наверх на длинных веревках, запрягая по несколько лошадей сразу.

— Дельно, — похвалил Арт и Ухак довольно улыбнулся.

— Когда мы дошли до Дорминта, минуло уже десять дней. Я подумал, что к назначенному сроку мы можем не успеть дойти до Тивании и вернуться.

— Что в Дорминте?

— Поначалу пришлось непросто. Нас не хотели пускать в город, затем местные купцы попытались за бесценок скупить все оптом прямо у городских ворот. Пришлось пообещать, что мы уйдем к другому городу, если нас не пропустят на базар. Городская стража помялась, но пропустила. Без пошлины они не захотели остаться. Как ты и велел, эр командир, я не стал сразу выставлять шкуры на продажу, а прошелся по торговым рядам и приценился к тому, что там продают. Затем назначил цену на четверть дешевле местной. За три дня мы распродали все что у нас было.

— Луки привезли?

— Да три сотни.

Это было даже больше, чем требовалось сейчас племени, но такой запас лишним не будет.

— Поначалу нам пытались подсунуть то что похуже, да и цену пытались заломить. Наверное, решили, что в нашей глуши и такие луки сойдут. Пришлось луки проверять. Когда я с пятидесяти шагов попал в тыкву, продавец заулыбался, стал говорить, какой я замечательный стрелок. Эр командир, как ты узнал, что так будет? — Ухак был искренне удивлен.

— Ну, точно я не знал, — смутился Арт. — Но ухватки у торговцев примерно одинаковые. И что же было дальше?

Перед походом Арт подробно проинструктировал лироков, стараясь не упустить ничего важного. Упомянул и о возможных комплиментах со стороны продавцов, наказав не поддаваться на лесть и ориентироваться только на качество товара.

— Дальше я сказал, что с такими луками только на тыкву и охотиться и у нас с такими в лес не выходят даже дети. Торговец покраснел. Через пять минут он предложил нам совсем другие луки.

— Вот видишь, вполне адекватный человек попался. Если покраснел, не все для него потеряно. Что еще взяли?

— Копья, топоры, наконечников для стрел десять тысяч. Напоследок я прикупил разных безделушек.

Пряжки, бляхи и медальоны привлекали немалое внимание лироков и должны были быть ходовым товаром в будущих торгах.

— Молодец. Ну а то что вы не попали на этот раз в Тиванию, не беда. Думаю, этот обоз был не последним.

Через несколько дней собрались гости и Арт смог познакомиться с многообразием родов, на которые делились племена лироков. Отличительным знаком той или иной деревни была шкура, которая являлась символом рода. Все ближайшие селения в качестве такого символа использовали шкуру рыси. Род рыси насчитывал девять деревень. Некоторые, как лироки деревни Арта, считали своим символом шкуру естественного окраса. Другие шкуру красили, добавляя таким образом своему селению некоторое отличие. Род рыси был не самым крупным. Если бы кто-то вздумал посчитать всех его представителей, то набралось бы лишь около семи тысяч человек. Бывали рода и покрупнее.