Алексей Осадчук - Белый воин

Саша первым обратил внимание на небольшое постоянно растущее пятнышко на стене напротив постамента, за которым стоял маг. Он, как и Крис, стоял с луком на изготовку, готовый в любой момент выпустить смерть из своих напряженных пальцев. Варги, ощетинившись парными шеттирами из голубой стали энанов, напряженно ждали атаки…

Тем временем пятно на стене росло, достигнув размеров небольшого окошка…

Твари атаковали одновременно и страшно, видимо посчитав, что этого пятна им достаточно для перехода. Безликие появились с четырёх сторон, словно сотканные из воздуха серые пятна пыли. Воздух вокруг людей сгустился, немые тёмные фигуры в плащах с накинутыми капюшонами, скрывающие лица, развели медленно руки, образуя подобие круга. Стрелы, постоянно выпускаемые лучниками, недолетая до Безликих, растворялись в невидимом барьере. Внутри кокона, образовавшегося вокруг беспомощных людей, создаваемого тёмными колдунами, становилось всё тяжелей дышать. Все попытки достать тварей заканчивались неудачей – даже стрелы Саши с титановыми наконечниками, так удачно пронзившими первого Безликого, не долетая до цели, растворялись в тягучем вязком воздухе. Воины постоянно оглядывались на застывшего в сосредоточенной позе мага…

Выросшее до размеров небольшой двери пятно на стене престало расти. И Магнус, открыв глаза, чётко произнёс:

-Будем прорываться – портал уже достаточно открыт. По моей команде…

Он положил скрещенные руки себе на грудь и что-то прошептал…

Дальше всё происходило словно во сне: яркий огненно-жёлтый свет поглотил всё вокруг, Саше показалось, что он лишился зрения. На какой-то миг густой ослепительный луч пробил брешь в тёмной непроницаемой, будто гигантской паутине, субстанции, сжимавшейся вокруг них. Принц остервенело тёр ничего невидящие глаза, силясь этим хоть как-то унять ужасную резь. Округ него происходило необъяснимое… В ушах стоял оглушительный шум… Ничего не слыша и не видя, Саша бросался из стороны в сторону. Казалось, что сквозь гул, проступало противное полушипение, полушепот, формируясь в отдельные слова и фразы… «Ты умрёш-ш-шь…Ж-ж-жалкий щ-щ-щенок… Умрёш-ш-шь также, как и те, кто тебя произвел на с-с-свет…». Неизвестно сколько бы продолжался этот кошмар, если бы кто-то не схватил его под локоть, крикнув прямо в ухо далёким голосом:

-Беги!!!

Сильный толчок в спину – и Саня помчался сломя голову. Скорее… Скорее… Чем дальше, тем лучше… Страшное, пробирающее до мозга кости, шипение всё отдалялось и отдалялось, сдавалось, что Саша бежит целую вечность. Глазам по-прежнему не возвращалось зрение, во рту от быстрого бега пересохло, виски сдавило, словно железными тисками, казалось, вот-вот пойдёт кровь из носа и из ушей…

Уставшее измученное тело больше не слушалось своего хозяина. Каждый шаг давался всё труднее и труднее… Но он упорно продолжал идти, ему ведь сказали, значит, он должен… Остановился, как и прежде ничего не видя перед глазами… Неподъёмная неповоротливая оболочка, называемая телом, встала и грузно опустилась на колени… Больше ничего не хотелось, кроме как лечь и уснуть навечно, беспробудным сном… «Нет!!! Я должен идти!» Попытка подняться с колен принесла необъяснимое ощущение, словно чудесный огненно-рыжий цветок внезапно расцвел у него перед глазами. Он был немыслимо прекрасен… Но яркое дивное видение распалось на миллионы отдельных мелких неуловимых частиц, уступивших место мягкой, словно ватное облако, темноте…

Глава 9.

Пробуждение было болезненным… Тупая пульсирующая боль в висках непрерывно то утихая, то, разгораясь острыми толчками, отдавала в шею и плечи. Тело, онемевшее, пронзаемое тысячами колючих всепроникающих щупалец холода, не желало оживать. Громоздкое свинцовое покрывало слабости плотно окутывало сознание, начинающее слабо, но настойчиво воскресать. Как маленький росток, тянущийся к солнцу, всеми своими силами, рассудок стремился вынырнуть из мглы, окутавшей подсознание… Выметнувшись из небытия, он расцвел в голове ослепительным огоньком, даря всему телу радость жизни.

Медленно, чтобы ненароком не повторилась та жгучая резь в глазах, Саша приоткрыл веки. Сквозь мутную полупрозрачную плёнку, которая обычно обволакивает слизистую оболочку глаза после сна, он ничего не увидел. Что-то мешало видеть нормально. Моргнув несколько раз, подняв машинально правую руку, чтобы протереть глаза, он наткнулся пальцами на что-то твердое и полукруглое. Сквозь перчатку, одетую на руку, невозможно было определить предмет, мешающий обзору. После нескольких неудачных попыток снять кольчужную перчатку, которая казалась с пуд весом, с ослабевшей руки Саша оставил это сложное дело. Собрав все немногочисленные силы, он попытался рывком приподняться на правый локоть. Тупая молниеносная боль растеклась по безвольно лежащему телу. Ничего не получилось. Решив немного передохнуть, принц снова провалился в тяжелый болезненный сон…

Он проснулся разбуженный ярким тёплым светом, пробивающимся сквозь закрытые веки. Открыв глаза, обнаружил, что его взору больше ничего не мешает, увидел серое небо с плывущими по нему тёмными облаками. Солнечный свет, так тепло его пробудивший, вернулся к далекому солнцу, заслонённому наползшей громадой тучи.

Медленно повертев головой, чем вызвал новый всплеск боли, Саша обнаружил, что лежит в небольшом сугробе, а вокруг него, насколько хватало взгляда, никого не было. Ни Криса, ни варгов, ни Магнуса, никого.… Только тёмно-серые, почти чёрные, кажущиеся мёртвыми, деревья. Судя по покрывалу из пушистого снега, на дворе стояла зима. На фоне тёмных деревьев-мертвецов снег казался еще более ослепительно белым; и каждый раз, когда туча-тюремщик выпускала одинокие солнечные лучики на прогулку, снежинки переливались в их свете всеми цветами радуги.

Оторвавшись от завораживающей картины, Саша по-весеннему одетый, ощутил дикий холод во всём своём уставшем теле. Осмотревшись повнимательней, ища опоры, чтобы подняться из плена холодного сугроба, его взгляд наткнулся на охотничью сумку, которую он всегда брал с собой в их с Крисом походы. Стоп! Только сейчас до него стало доходить – он же один! Совсем один! В угрожающе тихом незнакомом лесу и рядом никого! Попытки позвать своих друзей увенчались провалом. Никто не откликнулся на его скорее полухрипы, чем крики.

У него получилось сесть. Щит, висевший сзади, безжалостно отдавил всю спину. Кажущаяся когда-то невесомой титановая кольчужная броня сковала и так уже неповоротливое тело. Но Саша не торопился снимать её: во-первых, кто знает, в какой местности он оказался, где гарантии, что на него никто не нападёт? А во-вторых, сняв броню, он рисковал, оставшись в одном поддоспешнике, уже окончательно околеть на безжалостном холоде. Щит был с удовольствием снят со спины. Поставив его на ребро в сугроб, Саша, опираясь всем телом, сделал усилие, чтобы подняться. Хотя тяжесть доспехов тянула вниз, ему всё же удалось встать на ноги. Неизвестно, от чего больше пробегали волны дрожи по телу – от перенапряжения или от дикого холода. Стуча зубами и ёжась, Саша подслеповато, как старик, огляделся вокруг ещё раз. Справа от него в снегу лежал его лёгкий шеттир. Часть лезвия клинка, обнаженное из ножен, приветливо сверкнуло в вырвавшемся на мгновение из заточения, солнечном луче. Это даже подбодрило.