Варвара Еналь - Не все карты можно прочесть... (СИ)

Пальцы на лапках у нее были противными: голыми и розовыми. И она все терла и терла ушки, щеки, нос. После вдруг резко остановилась и снова спросила:

- Что лежишь, дура? Ждешь, когда солнце встанет? Тогда ты точно до Суэмы не доберешься. Придется сидеть тут и смотреть за Набуром. Карту ты не потеряла, глупая девка? Или о братьях совсем забыла? Знаешь, сколько нынче дадут за них караванщики, что отправляются на Свободные Побережья?

Лиса бестолково таращилась на крысу и не могла ответить. Язык будто сковало, все мысли пропали, развеялись.

- Вставай, лошадь твоя оседлана. Садись и скачи, да побыстрее, - еще раз велела наглая крыса и фыркнула на Лису.

И тут сон пропал, разлетелся, точно осенние пожухлые листья. В темноте палатки Лиса услышала, как тихо и спокойно дышит Птица и как шелестят над полотняной крышей ветки. Все правильно, надо двигаться, и побыстрее.

Осторожно выбравшись из-под одеяла, Лиса захватила только теплый, подбитый мехом плащ - он пригодиться ночью, когда придется спать под открытым небом. Отодвинула полог, всмотрелась в темноту ночи. Саен спал у почти догоревшего костра. Видать, раз он караулить не стал, значит теперь действительно ничего и никого не надо опасаться.

Метнувшись к лошадям, Лиса зашептала на ухо своей добрые слова, пока привычные к работе руки распутывали в темноте поводья. Вскочить на лошадь - быстрое дело. Сначала шагом, медленно, не торопливо. Но как только последний отблеск костра пропал за деревьями, а впереди показалась едва сереющий тракт, Лиса сжала бока лошадки. Вот теперь вперед, теперь не останавливаться. И да хранят нас все Знающие - или кто там у них есть.

Глава 9

Близнецы родились, когда Лисе еда сравнялось семь лет. Отца тогда уже не было, и на матери лежало все их немаленькое по тем временам хозяйство. Потому однажды утром мать подозвала к себе Лису и сунула ей на руки сначала один крошечный сверток, после другой. Посмотрела сурово и велела:

- За этими двумя теперь смотришь ты. Качаешь, развлекаешь и переодеваешь. Только попробуй не досмотри - голову тебе снесу, поняла? Чтобы оба были живы и здоровы.

Два маленьких мальчишки, которые и голову-то еще толком не держали! Только таращили круглые карие глазенки и растягивали в улыбке беззубые рты. Как с ними управляться?

Поначалу Лиса терялась и рыдала вместе с братьями, когда те заходились в неуемном крике. Но после, в конце концов, поняла, что надо делать. Больше всего мальчишки вопили, когда были голодны. И тут оставалось только одно - пристраивать обоих в вместительную корзинку и тащить к матери, грудное молоко, понятное дело, было только у нее. Лопали близнецы хорошо и справно, надували щеки, круглели от сытости и тут же засыпали прямо у материнской груди. И вот тут надо было ловить момент и быть настороже. Тихонько перенести их в корзинке в хату и смотреть в оба, чтобы трехлетний Дагур не нарушил их покоя.

Потому Дагуру в ту пору доставались лишь подзатыльники и оплеухи. Со временем он научился забираться в угол за печью и молча играть чурочками, строить хаты и мостики, проводить веревочками дороги. У него была пара лошадок, которых ему вырезал из дерева еще отец, и несколько маленьких деревянных повозок для этих лошадок. И еще несколько простеньких домиков, тоже из дерева. Вот этим всем Дагур и играл.

За ним тоже надо было приглядывать Лисе, но тут было уже проще. Вовремя дать каши, пирога или сушеных яблок. Вовремя налить молока да вовремя отвесить оплеуху, чтобы не баловался. Тут много ума не надо было.

Зато близнецы требовали к себе очень много времени. Самое худшее начиналось тогда, когда мать была далеко - на поле или уезжала в город. Тогда накормить малышей не получалось, и они устраивали такую битву, что у Лисы опускались руки и заканчивалось терпение. Дети орали в унисон, дрыгали ногами, выпутываясь из пеленок, и столько праведного возмущения было на их крошечных красных личиках, что Лиса терялась и не знала, что делать.

В один из таких моментов к ней и пришла на помощь соседка, старая бабка Тигунья. Она зашла в хату и ласково заговорила:

- Да что ж тут такой крик стоит-то? Это ж кто деточек обижает-то? Что, мамка ушла, и некому титьку дать деточкам? А ну, давай-ка посмотрим, что тут у нас?

Бабка наклонилась над близнецами, не переставая приговаривать о голодных деточках. Ловко так поменяла пеленки обоим, а голос ее все звучал и звучал, как говорливый ручеек. Мальчишки удивленно притихли, вытаращились на нее, как будто человека первый раз в жизни увидели. А бабка Тигунья подхватила один сверток, повернулась к Лисе и велела:

- А ну-ка, Лиса, есть у тебя платок большой да удобный? Принеси-ка его сюда.

Лиса кинулась в материнскую горницу, к сундуку, стукнула крышкой, перерыла одежду. После бабка ловко примотала одного из братцев в платок к Лисе. Велела:

- Теперь можешь ходить по дому, делать что-то. Мальчишка пригреется у тебя да и уснет. А там и мать приедет, накормит их.

Второго малыша бабка примотала к себе. После села за материнскую прялку, что стояла тут же, около большого стола - мать каждый вечер сидела за ней и пряла шерсть. И вот, бабка уже тянет скрипучим голосом песню и плетет нить. Медленно раскачивается, и удивленный Дагур, вылезший из своего угла, пялится на нее широко раскрытыми глазами и сосет палец от удивления.

После этого Лиса поняла, что братцам нужна не только еда, но и человеческое тепло - так пояснила бабка. Потому и старалась привязывать к себе платком то одного братика, то другого. И накрывали Лису странные и непонятные ощущения, когда малыш, свернувшийся калачиком, дремал у ее груди, и она чувствовала, как бьется его сердце, как ровно дышит крохотный носик. Ей вдруг стало казаться, что ничего теплее и лучше не бывает в жизни, чем тепло двух родных братиков, которые так зависели от нее.

И еще одну вещь открыла в те времена для себя Лиса. Она поняла, что человеческие слова ничуть не хуже человеческого тепла. Добрые слова, которые можно произносить для своих братиков. Что от этого наступает покой и радость, что мальчишки слушают их, и им это очень нравится.

Лиса знала, что за братьев всегда была в ответе, с того самого дня, когда мама сунула их в руки и велела присматривать. Никто не снимал с Лисы эту ответственность, да она и понимала, что никто не снимет. Есть ноши, которые будут с нами всегда, где бы мы не находились, что бы с нами не случалось.

И потому Лиса неслась в непроглядную, страшную темноту ночи, оставляя за спиной уютную палатку, лежащего без сознания Набура и двух могущественных колдунов Саена и Птицу. Они не поймут ее, вряд ли они знают, что это такое - когда рядом с твоим сердцем сопят два крохотных человечка и надеются, что ты защитишь, поможешь, накормишь и согреешь.