Вера Окишева - Когда в сердце пылает любовь

— Да, ваше величество, — низко склонил голову Ясил перед владыкой, испытывая чувство неловкости. Только Хэни не стеснялась Тантриона, только ей было позволено смотреть в ясные очи властелина, — я нашёл свою сестру.

— Вы вернули её домой? — поинтересовался Древний.

Хани сокрушённо покачал головой.

— Нет, ваше величество, она отказалась вернуться.

— Отказалась?! — изумился Тантрион.

— Да, но могу вас заверить, ваше величество, она в безопасности.

Хани еле сдерживался от лукавой улыбки. Тантрион её заметил, и раздражение, что опять этот юнец знает намного больше о его Хэни, чем он, взяло над ним верх. Но ничего сказать не успел, так как услышал молодой возмущённый и чуть насмешливый голос. Хани обернулся к плацу, где закончились соревнования. Молодой северянин требовал соблюдений правил, и владыка решил вмешаться, чтобы не сорваться на того, кого Хэни крепко любила.

Мысли о рыжей своевольнице не давали здраво рассуждать, она мерещилась ему везде и всюду. Именно в этом Тантрион нашёл объяснение своей странной реакции на улыбку юного северянина. Словно Хэни ему улыбнулась, это была до боли знакомая улыбка. Но перед ним была не она, а дерзкий незнакомый юнец, который посмел объявить себя личным охранником самого владыки. Тантрион усмехнулся, решая, что некоторым следует преподать урок, чтобы не зазнавались.

А всё Хэни, а всё эта своенравная зазноба, которая даже не представляла, как переживал из‑за её глупого поступка владыка. Прочитав имя юноши, Тантрион в шоке перевел взгляд на Зрамина. Только утром он вспоминал этого давешнего знакомого Хэни, только этим утром, и он тут как тут. Тантрион не верил в совпадения. Юнец был не так прост, как оказалось, он был очень искусен, дерзок и от него веяло силой. Владыка перевёл взор на братьев Ясил, которые обступили Зрамина, и плохое предчувствие кольнуло сердце Тантриона. Не из‑за этого ли юнца сбежала Хэни? Неужели он ошибся в ней? Неужели она не Фэйари, а простая рыжая вертихвостка?

— Ваше величество, вам не кажется, что вы зря взяли этого северянина в охранники. Он слишком молод и горяч. Он…

— Вы, видимо, забыли, что я ваш владыка, — раздражённо осадил Тантрион Хриантэля, который порой был назойлив в своём стремлении оберегать владыку, — а не сын, которого следует поправлять.

Взгляд хозяина Златолесья был прикован к удаляющейся парочке. Хани уводил Зрамина, и было в этом что‑то неправильное. Тантрион сощурил глаза. Такую картину он видел и не раз. И рука Зрамина на талии Ясила, которую тот не одёрнул, и ласковый взгляд Ханинеля. Мир сошёл с ума? С самого утра день не задался! Почему вместо того чтобы уговаривать свою сестричку вернуться домой, Ясил по — дружески беседовал и помогал Зрамину? Почему это предательство так ранило самого владыку? Он же верил, что брат никогда не бросит сестру, но проверку на прочность семейные узы не прошли? Тантрион не верил в то, о чём думал. Он гнал от себя сомнения. Направляясь во дворец, слушая шаги охранников за спиной, тихий восторженный шёпот толпы, злился, раздражённо кивая тем, кто приветствовал своего владыку. Но никому из них и дела не было, что младшая Ясил пропала. НИКОМУ!

Пройдя процедуру оформления меня на должность личного охранника владыки, я попрощалась с Хани, у которого были свои дела. Мне же предстоял переезд во дворец. Я счастливо улыбалась, чуть ли не летая на крыльях. Хотелось обнять весь мир, наверное, поэтому я услышала беспокойный шёпот ветра. Он звал меня, и я не могла проигнорировать его, только не свою стихию. Я вышла за ворота города, прислушиваясь к шелесту листьев. Ветер звал к границе, в глубь леса. Я поспешила, так как на переезд мне дали всего пару часов. Потом будет построение и ознакомительная часть.

Я спешила, не понимая, что могло так взволновать воздушную стихию. А оказавшись за третьим кордоном, изумлённо остановилась, приглядываясь с ветки к распростёртому телу на земле. Высокая трава скрывала от постороннего взгляда тёмного эльфа. Того самого, я не могла ошибиться. Значит, не сумел добраться до границы. Лес высосал из него силу.

Я прислушивалась к ветру, который призывал помочь.

— Он мёртв, ему уже не нужна моя помощь, — шёпотом ответила и скривилась, когда внизу закашлялись. — Тс, — раздражённо цокнула языком.

— Юнец? — сипло позвал тёмный эльф.

— Что ж ты не умрёшь‑то никак? — недовольно буркнула, спрыгивая рядом с уже безвредным телом. Эльф долго не протянет, магический резерв полностью опустошён, рана так и не затянулась, кровь орошала зелень травы.

— Меня подводят глаза? — каркая смехом, спросил у меня тёмный, слабо протягивая руку к моему лицу. — Волосы не рыжие.

— Не рыжие, — согласилась я с ним. — Ну и что мне с тобой делать?

— Убей, — с улыбкой на потрескавшихся губах предложил раненый.

— Слушай, а ты чего со своими не ушёл? Чего тебе дома не сидится? — ругала я его. Глядя на него понимала, что не убивать, а добивать придётся. Но был и другой вариант — вылечить.

— Предателей нигде не жалуют, дезертиров тем более, и нет у меня дома, — усмехнулся тёмный. — У рабов дома быть не может.

Я слушала его и не понимала: он так шутит, или горячка началась, и он бредил. Приложив ладонь к его лбу, вздрогнула. Тёмный горел! У него был жар.

— Слушай, я не могу тебя бросить, понимаешь? — жалобно спросила.

Ветер требовал ему помочь, а значит, я должна была это сделать. Но он тёмный! Он враг.

— Вы, светлые, всегда были сердобольными. Я не забываю добра, юнец. И ты не первый светлый, с которым я общаюсь. Наверное, заразился от вас, раз решился сбежать. Решился жить свободным.

— Ты хочешь быть свободным? Но в твоей крови паучий яд! — попыталась докричаться до него. У эльфа глаза начали закрываться.

— Яд убивает нас, но никто этого не понимает. Мы умираем. Все мы умрём, — шептал тёмный, и я решилась. Будь что будет, но ветер уже дёргал за волосы, требуя немедленно действовать.

Положив руки на грудь тёмного, распевно произнесла заклинание исцеления. Нужно было не только восстановить силы эльфа, но и очистить его кровь от яда. Свет под моими ладонями разрастался, постепенно окутывая его тело. Я смотрела в лицо врага и не чувствовала к нему ни ненависти, ни жалости. Если он говорил правду, то следует его спасти от рабства. Я слышала, что у тёмных матриархат и мужчины беспрекословно выполняют любой приказ женщин и те намного сильнее мужчин магически.

— Живи. Ты обязан жить и исправлять свои злодеяния, — шептала я, чувствуя, как сила из меня перетекает в тёмного.

В глазах заплясали красные всполохи, пора было прекращать. Отстранившись, с трудом встала на ноги, чувствуя головокружение. Кажется, перестаралась с лечением. Прислушиваясь к звукам леса, направилась в сторону родника, который звонко звал меня к себе своей песней. Упав перед ним на колени, сперва умылась, затем попила, и только после того как в глазах прояснилось, наполнила фляжку и вернулась к тёмному. Напоить его оказалось делом не из лёгких. Но я справилась, придерживая рукой голову, следила, чтобы не захлебнулся.