Евгений Щепетнов - Волшебник с изъяном

Илар уже подозревал, что ему, в конце концов, все‑таки придется перешагнуть через себя и воспользоваться услугами какой‑нибудь из девиц почище. 

Во–первых, очень уж хочется женщину, просто невтерпеж – ему всего семнадцать лет, кровь‑то играет! 

А еще – спутники Илара уже поглядывали на него как‑то странно – симпатичный мальчик, женщинами не интересуется, уж не извращенец ли он? 

Так‑то за мужеложество в Империи не преследовали, но и не приветствовали подобные развлечения – те, кто был у власти, старались скрывать свои наклонности, если хотели сделать карьеру. Считалось, что такое поведение от влияния демонов, а те, кто склонен считать людей одного с ними пола объектами вожделения, если поддадутся позыву, в конце концов окажутся в подземном мире, где Главный Демон будет забивать им в зад раскаленный стальной стержень. 

Впрочем, как и всегда был способ избежать наказания – раздав жрецам основных храмов богатые дары, с тем, чтобы молились своим покровителям и те забрали нарушителя нравственности после его смерти на небо, в свои чертоги. 

Все имеет свою цену – так считали в Империи, и века, через которые плыл корабль–государство, иногда цепляя за мели и рифы, но успешно продвигаясь вперед по житейскому морю, лишь утверждали подданных в этом убеждении. 

Все имеет свою цену… убийство, предательство, подлость, нравственность и похоть. Плати – и ты будешь недосягаем ни для закона, ни для гнева богов. В это верили многие, очень многие, и жизнь подтверждала правильность этого вывода.

Вернувшись из фургона Юстана в свой, Илар облегченно вздохнул, открыл пробку тыквенной фляги и отпил прохладной воды, смешанной с кислым соком. Караванщик умел сохранять жидкость холодной в специальном ящике, выложенном многослойным войлоком и подбитым толстой тканью. Ледяная вода из колодца и сок из холодных погребов отправлялись прямо в ящик, чтобы весь день пара караванщиков могла наслаждаться холодным питьем.

Илар с усмешкой думал о том, что если бы караванщик знал, кого он везет… интересно, что бы он сделал? 

Все время, что Илар путешествовал с караваном и останавливался в гостиницах, он пытался исследовать доставшееся ему колдовское умение. Вернее – неумение. И получалось пока что плохо. Все, что Илар сумел за это время выяснить, это то, что заклинания, которые он использует, действуют абсолютно непредсказуемо. 

Например – заклинание заморозки, бывшее некогда заклинанием кипячения, то наглухо замораживает некий объем воды – например содержимое кружки – то лишь слегка охлаждает его. И как подействует то, или иное заклинание, угадать невозможно. Вот только что замораживало, и вдруг перестает замораживать. Раз пробует, два, три – ничего, на четвертый раз снова заморозка работает. А с заклинанием окраски? То оно окрасит в зеленый цвет, то в красный, то вообще выбелит добела, до цвета свежевыпавшего снега! 

Илар голову сломал, соображая, почему так получается – ну все перебрал, от травмы головы, до… в общем, вспомнил он слова старой колдуньи, утверждавщей, что Илар и магия несовместимы. И что его мозг глотает магию, сопротивляется ей, портит заклинания. Может такова его природа? Так Илара создали боги?

Версия не самая плохая, и в нее укладывалось то, что Илар увидел за время своих попыток колдовать. Заклинания не действуют, а если действуют – совершенно по–другому, чем у других колдунов, и если подействовали – сила заклинания может опуститься ниже подошвы, или взлететь выше горы.

Илар ни разу не использовал заклинание одушевления. 

Во–первых он знал, что подобные заклинания могут использовать только черные колдуны. Это сродни одушевлению мертвых тел – особо сильные черные колдуны могут поднимать мертвые тела, на время вселяя в них хозяина тела.

Илар читал об этом в книге, которая называлась «История магии от древности до наших дней», под авторством Сигура Синисского, магистра магических наук. Этот самый Сигур утверждал, что в одушевлении мертвых тел нет ничего особо сложного, кроме уровня черного мага, производящего данное деяние. Сложность заключалась в том, что мертвец, в которого вернулась душа, обязательно нападал на колдуна, призвавшего душу из подземного мира. Или с небес – если душа попала на небеса. 

Почему нападал? Да кто знает… расспросить мертвеца не смог еще никто – они или убивали волшебника, который его оживил, либо тот вовремя сбегал, либо этого мертвеца разрубали на части, которые уже не могли добраться до своего «благодетеля», и лишь беспомощно извивались на земле. Никто не нашел заклинания, подчиняющего этого самого мертвеца. Кроме Илара, наверное? Он не был в этом уверен – как узнать, умеет он оживлять мертвецов, или нет? Единственный раз, когда Илар одушевлял — он одушевил заведомо неживой предмет — ванну. Безумная ванна, которую подчинил себе в номере гостиницы, не могла ему ничего сказать, а мертвеца, которого можно поднять заклинанием, Илар пока не имел. И слава богам! Ему очень не хотелось оказаться рядом с мертвецами… Пока путешествие протекало размеренно, благополучно до скуки, без трупов и мертвецов – и хотелось, чтобы так «скучно» было и дальше. 

Кстати сказать – в книгах описывались черные колдуны, которые умели поднимать мертвых, разговаривать с ними, и даже управлять покойниками, как Илар управлял живой ванной. Так что скорее всего трактат о магии врал – намеренно, или по незнанию – этого теперь уже не узнать. Автор трактата жил пятьсот лет назад, так что спросить у него будет проблематично.

Поразмышляв над природой магии, над своей несчастной (или счастливой?!) судьбой, Илар решил осмотреть далир и настроить для игры. Достал инструмент из чехла, огладил по крутым бокам, тронул струны… и вдруг — у него стала складываться песня – новая, не похожая ни на одну из тех, что Илар слышал раньше. 

Это была песня про молодого воина, полюбившего особу королевской крови, девушку необычайной красоты. Они тайно встречались жаркими ночами, и скоро все заметили, что с девушкой неладно, и… воину пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь от кары, а девицу выслали из дворца и заключили в башню, где она и страдала, глядя на луну. 

В положенный срок родился ребенок – сын этого самого воина, прекрасный малыш с золотыми волосами. Девушка назвала сына именем своего возлюбленного, и все ждала, когда воин прискачет на вороном коне и заберет ее, унесет далеко–далеко, туда, где они будут счастливы. 

Но воина все не было, а красавица старела. Старела, тосковала, пока не умерла от тоски. А умирая, дала юноше кольцо, и сказала, что это подарок его отца, и когда юноша встретит папашу, покажет кольцо – тот признает его сыном.