Михаил Задорнов - Рюрик. Полёт сокола

— А какое выберешь: можешь ты ко мне прийти на сегодняшнюю ночь, или я приду к тебе, какое из этих желаний тебе больше нравится? — прошептал на ухо улыбающейся вдове Косматый.

Спустя несколько дней на берегу фиорда остались только огромные голые скелеты и гниющие вороха кишок, вокруг которых лениво ходили объевшиеся собаки, вороны и чайки.

Ярл Лодинбьёрн велел Ольгу с сотоварищами осмолить «Медведя», получившего некоторые повреждения после охоты на китов.

— Эй, словенцы, — крикнул Ас-скальд, проходя мимо и направляясь вверх в посёлок, — идемте к дому хёвдинига Хродгайра, будет потеха, потом досмолить успеете.

— Что за потеха, скальд? — спросил Ольг.

— Сыну Хродгайра сегодня исполняется десять лет!

— Ну и что? — не понял Окунь, макая в растопленную смолу пеньковую кисть. — День рождения — это весело, пойдём, коль приглашают?!

— Не ходите!.. — глухо обронил Ольг и опустил очи, будто что-то рассматривал на свежеосмоленном борту драккара. Он вспомнил рассказ отца о том, как посвящают нурманы своих детей в викинги.

— Ну, чего молчишь, Солома, рассказывай! — поторопил Шульга, который с детства прихрамывал на левую ногу.

— Когда викингу исполняется десять лет, он должен собственноручно убить человека. Обычно для этого используют старого или больного раба, — хмуро поведал предводитель ладожан.

— Не верится мне что-то, пойду, сам погляжу, — сказал Шульга и, слегка припадая на ногу, зашагал вслед за Ас — скальдом.

В центре большого плотного круга, который образовали викинги, стоял сияющий сын хёвдинга Хродгайра и восхищённо вертел в руках широкий нурманский нож в ножнах из оленьей кожи с костяной отделкой.

— Сегодня тебе десять, Фарри, — торжественно рёк Хродгайр, — ты должен уничтожить своего первого врага, а значит, стать настоящим воином. Поэтому я дарю тебе этот нож, которым ты убьёшь свою жертву.

— Но ведь я убивал уже не раз, отец! — обиженно выпятил губу сын викинга, во всём старающийся быть похожим на отца.

— Э-э, сын, отвернуть голову птенцу большой птицы или удушить детёныша собаки — это всё детство. Ты сегодня убьёшь человека, я же сказал, сегодня важный день для тебя! — возразил хёвдинг.

— Того раба, что вчера привели с поля? Который украл меру нашего ячменя? — загорелся восторгом юный Фарри.

— Сегодня по моему приказу с него сняли ошейник и цепь, разве честь для сына хёвдинга — убить раба? Ты убьёшь свободного человека, это совсем другое дело!

Ребёнок совсем забыл про напускную важность и с детским восторгом запрыгал вокруг отца, размахивая широким норвежским ножом, только что полученным в подарок. Ещё бы, он сегодня, уже сегодня, станет почти вровень с отцом и другими воинами, он будет теперь убивать по-настоящему!

Викинги одобрительно загалдели, когда в круг вышел Ас — скальд и запел песню о том, как рождается настоящий викинг, как роднится он со своим клинком и как непобедимый этот клинок сопровождает викинга всю жизнь, до самой смерти. Хродгайр, тоже сияя радостью, поднёс скальду кружку доброго эля. После песнопения по знаку хёвдинга в круг втолкнули худого замученного подростка лет пятнадцати.

— Этот человек, свободный житель нашего посёлка, украл у хёвдинга Хродгайра зерно, чтобы набить свой ненасытный желудок. Он совершил преступление, и за это должен быть наказан. Мужественные и свободные люди фиорда, решите, кто должен наказать виновного в воровстве?

— Пусть суд свершит сын хёвдинга и докажет, что он уже настоящий викинг! — закричали один за другим стоящие вокруг.

— Да будет исполнена воля ваша! — вскричал громко Ас — скальд.

— А кто этот худой, — спросил Шульга у стоящего рядом Ларри, — я его не помню?

— Это раб хёвдинга, — хихикнул товарищ по драккару, — ты его раньше не видел, потому что он пас скот и никогда не бывал в посёлке.

Тем временем крепкий и сытый сын хёвдинга и вчерашний раб, худой и нескладный, остались одни в круге. Именинник ловко извлёк подарок из красивых ножен и шагнул к жертве, в волнении прикидывая, каким из ударов красивее будет прикончить противника, что затравленно смотрел на него расширенными от ужаса очами.

— Давай, давай, Фарри, прикончи негодяя, убей его!!! — распалялись зрители.

«Всё, сейчас этот хёвдинёнок прирежет несчастного», — подумал ладожанин, собираясь уйти, чтобы не видеть кровавой расправы, условно разыгранной в виде справедливого суда. Но в этот миг он увидел, как юный викинг быстро выбросил руку с ножом и… нож улетел в сторону расстроенно охнувших зрителей. Шульга успел заметить этот знакомый всем ладожанам с детства приём. Одной из их любимых игр была забава с деревянным ножом, лезвие которого смазывалось перед «схваткой» сажей, чтобы отметина была видна на теле. Один старался поразить невооруженного противника, а другой, напротив, обезоружить владельца ножа. Часто обороняющиеся делали такой вот упреждающий удар в плечевой сустав вооружённой руки противника, и тогда нож либо не достигал цели, либо вылетал из руки нападающего.

Пока подбирали нож и подавали сыну хёвдинга, Шульга спросил у Ларри:

— Сколько он украл зерна, я заплачу за него…

— Перестань, какое зерно, не вздумай мешать, тебя разорвут на куски. Про зерно это так, традиция.

— Преступнику надо связать руки! — крикнул кто-то из викингов. — Так не положено, вор должен быть связан! — Тут же несколько человек скрутили рабу руки за спиной. Но и со связанными руками он, ещё дважды падая и перекатываясь, сумел уйти от смерти. Чело хёвдинга помрачнело: его сын не может убить даже безоружного, позор! Тогда кто-то из зрителей в злобе сильным толчком ноги в спину обрушил раба на землю. Несчастный со всего маху ударился ликом о каменистую площадку, разбив чело в кровь. Фарри, к ногам которого упал раб, тут же прыгнул ему на спину и занёс нож…

Шульга вернулся на берег хмурый и молчаливый. На вопрошающие взгляды друзей он вдруг ответил вопросом:

— Братцы, я сегодня, там, — он указал по направлению посёлка, — подумал, почему мы с нурманами такие разные? Почему я, Шульга-кривич, Солома-кельт, Родивой, Словен, Валуй — словене, Окунь — чудин, Бобрец-вепс и другие, почему мы все одинаковы в том, что никогда не станем такими, как они? Ведь тот же Ас-скальд, он наполовину словен и речёт по-словенски не хуже нас, но он нурман, викинг, и никогда не будет с нами, как и мы не будем с ним.

— Шульга, что там было? — спросил Валуй.

— Хёвдинг Хродгайр подарил десятилетнему сыну настоящий боевой нож. Скальд спел величальную песню малому Хрод — гайрёнышу, а потом все встали в круг и ввели в него молодого раба-подростка.