Эдуард Веркин - Кошки ходят поперек

– Кокосов! Расскажи нам, за что ты избил Гобзикова?! За что? И не вздумай отпираться!

– За что? – удивленно спросил я.

– Да, за что?! – Зучиха обняла кафедру с такой силой, что дерево хрустнуло, а мамонт из мамонтовой кости подскочил.

– Да ни за что, – ответил я. – Мы просто подрались...

– Просто подрались?! А то, что его мать мне звонила вся в истерике?

На это я не нашелся что ответить. Мать в истерике – это серьезно. Было, правда, у меня искушение ответить, что и мой старый тоже в истерике, но, я думаю, это было бы уже чересчур круто. Мне бы не простили, мать – это святое.

– За что ты его побил? – Зучиха уставилась на меня психоаналитическим взглядом. – За то, что его мать работает в магазине, а твой отец глава фирмы?

Класс дружно поглядел на старого.

Я тоже растерянно оглянулся на него. Он все-таки являлся не главой фирмы, а юристом и совладельцем, и он уже не был пятнистым, был равномерным. Мобильник раскладывался и складывался быстро, приближаясь к скорости невидимости. Скоро сломался бы, корейский тигр не выдержал бы, даже тигры не вечны.

Интересно было бы узнать телефон...

– Да при чем тут это? – растерянно спросил я. – При чем тут магазин? Мы просто подрались, я же говорю...

– Просто подрались? – Зучиха неожиданно перешла на проникновенный тон. – Значит, вы просто подрались... А ты знаешь, что твое избиение Гобзикова – это не что иное, как проявление социальной нетерпимости?

– Какая нетерпимость...

– Руководство Лицея не потерпит нетерпимости, Кокосов! – Зучиха неожиданно стукнула мамонтом по кафедре. – Не потерпит!

Класс затих.

Зучиха треснула по кафедре уже кулаком, мамонт свалился на пол.

– В соответствии с Уставом Гуманитарного Лицея им. М.Е. Салтыкова-Щедрина ученику лицея Кокосову Евгению выносится второе в этом году дисциплинарное предупреждение!

Пригвоздила Зучиха. Меня. Кстати, первое предупреждение я получил за пререкания с самой Зучихой, еще осенью. А с тех пор паинькой просто был.

– Дисциплинарное предупреждение! – повторила Зучиха.

Класс охнул. Чепрятков злорадно хихикнул.

– Чепрятков! – Зучиха тут же явила снайперско-педагогические качества. – Я бы на твоем месте не радовалась! У тебя у самого уже два предупреждения!

Чепрятков злорадствовать перестал.

– И чтобы положить наконец конец кокосовщине, родительский комитет постановляет. Ты, Кокосов...

Интересно, подумал я, когда это они успели постановить? Вроде бы подрались-то мы совсем недавно, а поди ж ты, родительский комитет постановил...

Зучиха снова пронзила меня мизинцем.

– Ты, Кокосов, должен будешь извиниться перед Гобзиковым. Всю процедуру извинения ты должен будешь записать на видеокамеру и предоставить видеоотчет в родительский комитет.

Я оторопел. Зучиха в самом деле шагала в ногу со временем, в самом деле внедряла новые технологии. Крапива какая...

– Как? – спросил я. – Извиниться перед...

Чепрятков заржал.

– Вот именно, – безапелляционно сказала Зучиха. – И предоставить видеоотчет!

– Да вы что... – пытался подать я голос разума.

– За исполнением данного вида наказания родительский комитет обязует проследить отца – Кокосова Валентина Сергеевича.

Старый привстал из-за парты и мелко поклонился. Мне стало совсем тошнотно и гнусно.

– Кокос, сделаешь мне копию! – попросил Чепрятков.

– Чепрятков! – оборвала Зучиха. – На тебя Аверьян Анатольевич мне уже тоже жаловался!

– А я ничего, – облез Чепрятков. – Это не я Гобзикова покалечил, это Кокосов. О, этот Кокосов! Чудовище насилия, бич всех приличных людей нашего славного Лицея. Всех затерроризировал! Он, между прочим, и мне угрожал...

Класс засмеялся.

– Чепрятков! Прекрати балаган!

Чепрятков вздохнул и уткнулся в свой сотовый, доламывать тетрис.

– Теперь перейдем ко второму происшествию, – трагически сказала Зучиха, носком туфли подогнала к себе мамонта. – К сожалению, беды посыпались на нас рекой. В субботу вечером в нашем Лицее имело место удивительное по своей циничности событие. В машину нашего уважаемого физкультурника была заложена... субстанция.

Я просто почувствовал, как напрягся за моей спиной Шнобель.

– Какая еще Констанция? – не удержался Чепрятков. – Везет же Автолу, ему Констанцию прямо в машину закладывают...

– Выйди! Выйти вон!

– Правды никто не любит... – Чепрятков с облегчением встал и направился к выходу.

– Стой! – остановила его Зучиха. – Вернись. Я хочу, чтобы ты тоже это послушал. Тебе полезно будет. И ничего смешного здесь нет, случай экстраординарный! Кокосов, можешь сесть на место.

Я сел. Чепрятков тоже вернулся за свою парту.

– Я продолжу, – Зучиха потерла пальцами переносицу, – с позволения господина Чепряткова... В субботу вечером в автомобиль нашего физкультурника была заложена жидкость. Эта жидкость сейчас находится на экспертизе, но уже сразу можно сказать, что в ее состав входит вещество, вызывающее ожог.

– На сиденье ожог? – уточнил Чепрятков.

– Прекрати паясничать, ты не в опере!

Аргумент получился железный, сразил даже Чепряткова.

– Только благодаря чистой случайности Аверьян Анатольевич не пострадал! – Зучиха погрозила кому-то кулаком.

Это она зря. Разрушила тщательно выстроенную психологическую достоверность.

– Зато пострадал наш всеми уважаемый хозяйственный работник Демьян Леонидович.

Класс непонимающе переглянулся.

– Это Киллиан, – объяснил Чепрятков.

Шнобель громко икнул.

Вот как. Оказывается, Киллиана – Кошачью Смерть – зовут Демьян Леонидович. Демьян Леонидович Киллиан – неплохо.

– Я хочу спросить вас: у кого поднялась рука на пожилого человека? – спросила Зучиха. – Он обходил территорию и по просьбе Аверьяна Анатольевича проверял его автомобиль...

Практически у всех, во всяком случае, у большинства мальчуковой половины класса рука хоть раз поднималась на пожилого человека. Над Киллианом подшучивали почти все. Подсунуть в одноразовую Киллианову лапшу земляных червей, а потом наблюдать, как подслеповатый хозяйственный работник их с аппетитом поедает, – в подлунном мире не найти забавы краше, круче, веселее. Хороший тон.

– Демьян Леонидович сейчас лежит в больнице. Его жизни и здоровью ничего не угрожает, но он там пробудет не меньше двух недель. А кто будет оплачивать ему больничный?

Неожиданный, блин, поворот.

– Кто будет оплачивать больничный, я спрашиваю? Такой случай не подпадает под страховку, так что больничный придется оплачивать Лицею. А это немалые деньги. Да и вообще, дело серьезное. Поэтому настоятельно рекомендую вам признаться.