Александр Прозоров - Слово воина

– В таком тумане нужно не отворачивать, а в дрейфе лежать.

– Дык, дно мягкое, русло прямое… Проскочим.

– Нужно было не от нечисти, а от дурости заговор делать, – покачал головой Середин.

– Что, есть такое? – удивился Хельга.

– В том-то и дело, что нет, – вздохнул ведун. – Ладно, иди. Я все понял.

Варяг исчез под пологом, оставив впередсмотрящего наедине с туманом и журчащей водой. Олег, изо всех сил напрягая зрение, всматривался вперед, но ничего не происходило. Мерно журчала вода, накатывались, чтобы уйти за борта, низкие берега, изредка проносились над водой стремительные тени, старательно пели в болоте лягушки. Мир вокруг пах влажностью и спелой брусникой. Хотя для таковой по календарю было еще слишком рано…

Наконец туман начал светлеть. Запели утренние птахи, налетел отдохнувший за ночь ветер. Из-под полога появился бородатый детина в черной войлочной тюбетейке, укрывающей любовно выбритую лысину.

– Все, гуляй, колдун. Моя очередь.

Когда Олег проснулся, над рекой все еще висел густой туман. Все, что находилось за пределами ладьи, растворялось в светлой пелене, вяло покачивающейся, но и не думающей рассеиваться. Желудок недовольно заурчал, напоминая, что неплохо бы и позавтракать. Ведун поднялся, отправился к хозяйской каюте:

– Тук-тук, – шлепнул он пару раз по пологу. – Можно?

– Да. – Полог почти сразу откинулся, купец выглянул наружу: – Все еще висит? Мы, часом, не умерли ночью, ведун?

– Не знаю как ты, Любовод, – покачал головой Олег, – а я еще жив.

– За что же великий Стрибог обиду на нас держит? Может, обидел ты его действом своим, ведун?

– Разве могли светлые боги обидеться за то, что ты сохранил свою жизнь и добро, Любовод?

– Не знаю… – Купец скрылся в сарае, но почти сразу вернулся с кружкой и горстью сушеного мяса в руках, подошел к борту, несколько раз плеснул в воду понемногу вина: – Тебе, Стрибог, вам, Тур и Белее, тебе, великий Сварог.

Вслед вину парень высыпал сушеное мясо, а остаток вина допил. Наклонился через борт, сильнее, сильнее… Середин метнулся к нему, в последний момент перехватил за пояс, ворот, рванул к себе:

– Ты чего, купец?!

– Я?! – удивленно выдохнул Любовод, отер покрытый испариной лоб. – Не знаю… Вода-то там течет и течет… Поманило… – Он снова тяжело выдохнул: – Благодарю тебя, колдун. Я ведь чуть не того…

– Не колдун я, – напомнил Олег. – Есть чего-то захотелось. Как там, в кормовой трюм заглянуть можно или разрешение нужно спрашивать?

– Да смотри, – махнул рукой купец. – У нас на ладье татей нет, мы за добро не боимся. Нет, постой… По уложению, я всех корабельщиков кормить должен.

– Это неплохо, – кивнул Олег. – Только у меня там курица запеченная. Будет жалко, коли испортится.

– Ну, смотри… – Купец оглянулся на борт ладьи, шагнул было к нему, но вдруг резко замотал головой и торопливо метнулся в каюту.

Середин обошел кормовой сарайчик, спрыгнул в люк, почти на ощупь нашел там свою заплечную суму, развязал, достал глиняный ком, выбрался на палубу, вернул крышку на место, расколол глину прямо об него, а потом принялся неторопливо извлекать уже холодные, но от того не менее вкусные кусочки, выбрасывая обгрызенные кости прямо за борт. В конце концов, кости – это не стекло. Это мусор естественный, природой легко усвояемый.

– Глина, кстати, тоже не полиэтилен, – добавил он, закончив с едой, и вышвырнул туда же осколки.

Снаружи продолжала тихонько шуршать вода, радостно пели птицы, словно грелись на ласковом полуденном солнышке. А на палубе было сыро и довольно прохладно.

– Кончится это когда-нибудь или нет! – послышался недовольный голос. – Кормчий, к берегу поверни! Хоть костер разведем да солонины обжарим!

Ответа не последовало, однако звук изменился. Шорох сменился веселым журчанием, корабль качнуло. Середин взялся рукой за борт, ожидая толчка, но ничего не происходило. То ли кормчий не стал поворачивать, то ли… Русло стало шире?

Олег обогнул кормовой сарай, дошел до навеса, глядя вперед, но никак не различал ни перед изогнувшим деревянную шею «лебедем», ни по сторонам ни деревьев, ни кустарников. Ничего, кроме воды…

– Эй, Борислав! Хватит версты отмерять, жрать хотим! – послышался уже другой голос.

– Ничего не понимаю, – негромко, но вполне различимо пробормотал кормчий. – Здесь никогда не встречалось разливов.

– Ты никак заблудился, дед? Мы десять дней назад сюда заплывали! Нет на Прикше озер. Хватит баловать, поворачивай к берегу!

– Мечеслав, Богдан! – с неожиданной злостью закричал Борислав. – Весла берите! Не видите, ладья руля не слушается. Славомил, Игорь, тоже шевелитесь!

Только теперь Середин понял, что отверстия в бортах на уровне палубы предназначены отнюдь не для слива воды во время шторма, а являют собой обычные уключины. Четверо корабельщиков, просунув каждый по лопасти в эти дыры, начали дружно и с видимой натугой загребать. Вода зажурчала громче. Борислав толкнул лопасть от себя, корабль ощутимо качнуло в сторону. Но ожидаемого толчка килем о берег все еще не было.

– Что тут за крики? – появился из надстройки Любовод, запахиваясь в теплый кафтан. – Деда Боря, ты что творишь?

– Берега нет, Любаша, – хрипло ответил кормчий. – В обе стороны рулил, саженей по сто от стремнины отошли. А тут в реке и десяти не наберется. Нет берега, и не видно ни зги.

– Может… – запнулся купец. – Может, затор впереди? Река разлилась?

– Как ни разливайся, а березки с макушкой-то не скроешь, Любаша. Опять же, кончаться пора Прикше. И Белой бы пора. ан ни Любытина, ни Меты не видать.

– Эй, колдун, – выбрался из-под полога Урий. – А скажи честному люду, что ты здесь вечор волхвовал? Уж не о тебе ли хозяйского сына вещий Аскорун упреждал? Ты куда нас загнал, колдун? Кому души наши продал?!

– Я? – растерялся Олег. – Да я же защитное заклинание творил…

Ш-ш-ш-ш-ш-ших-х-х – зловеще прошептало извлекаемое из ножен железо. И клинок обнаженный блеснул в руках еще вчера такого дружелюбного Хельги.

– Е-мое… – попятился Середин и уперся спиной в рукоять висящего на краю борта щита. – Честное слово, защитное делал…

Но тут он заметил на губах Урия злорадную усмешку, и в сознании словно щелкнул переключатель: ночь; сперва варяг стоял на носу, потом перешел на корму.

– Стойте!!! – Ведун вскочил на борт, задевая щиты ботинками, пробежался до деревянного «лебедя», провел рукой сверху… – Где он?! – Мгновенно улетучились сомнения, вернулась уверенность в своих силах. – Где мой обоженный на огне талисман?! И что это за сырая грязь?

Ведун швырнул в толпящихся на крышке трюма воинов шлепок сырой глины, спрыгнул на палубу и, отпихнув попавшихся под ноги невольниц, проскочил под пологом.