Владимир Ильин - Восьмой зверь

— Могут отравить в столовой? — уточнил я.

— Скорее, подсыпать, пока блюдо движется из кухни к столу. Угрозы от персонала можно не бояться, — успокоил Виктор. — Все функционалы академии имеют нерушимый магический договор с Академией. Следует избегать людных мест: слишком опасно.

— Сидеть в своих комнатах, никуда не ходить, всего бояться, — пробормотала Джейн, уставившись куда-то вбок.

— Это не шутки! — вскинулся дед. — Всадят отравленную иглу в бок — и конец!

— Какую еще иглу? — пришел мой черед возмущаться.

— Это в крайнем случае, маловероятно, — сморщился старик. — На входе проверяют на яды и холодное оружие. В академии учатся дети многих высокопоставленных господ, так что контроль довольно строгий. Но яд можно и изготовить! А вместо иглы использовать заточенную шпильку.

— Может, проще сразу повеситься? — закатила глаза Джейн.

— Не шути так. — Виктор погрозил внучке пальцем. — Признаю, я перегибаю палку. Профессиональных убийц среди возможных соперников не будет.

— Кто наши враги, численность, фамилии?

— Соперников можно разделить на три ветви. — Дед взял с той же полки три небольших книжицы и роздал нам. Внутри оказался проиллюстрированный фотографиями список фамилий. Солидно, чувствовался деловой подход. — Первые — прямые конкуренты. Страницы с первой по шестую. Люди из нашего дома вместе со слугами. Вторые — связанные с первой группой люди из чужих домов. Страница семь, их немного. Третьи — люди не из домов, студенты медного направления, зависимые лично или по семейным обстоятельствам от представителей нашего дома. Также те, кто хочет выслужиться и попасть в милость к нашему дому. Страницы с восьмой по двадцатую соответственно.

— Дед, ты в эту группу засунул почти всех студентов мужского пола. И даже десяток девушек. — Джейн с интересом листала книжку. — Твоя паранойя не знает границ. Неделю назад книжица была в два раза тоньше.

— Сколько всего студентов поступает в этом году? — Я тоже заинтересовался. Всего в книжке упоминались восемьдесят человек.

— Вместе со слугами около двух сотен, — обиженно ответил Виктор.

— Из двухсот нас хотят прирезать восемьдесят? — скептически хмыкнул я. Выходит, список в принципе бесполезен.

— Возможно. — Дед подчеркнул слово интонацией. — Имеют заинтересованность в устранении Джейн.

— Или не имеют. — Девушка устало отложила книжку. — Может, хватит уже напускать ужасов?

— Если честно, я согласен с ней, — поддержал я ее в свою очередь, за что впервые получил благодарный взгляд.

— Вы не понимаете, — ярился Виктор. — Вы просто дети. Вы не видели боевого мага во всей красе, а я — видел! Ради такой силы человек пойдет на все, будет подкупать и натравливать, интриговать и нанимать убийц. — Под конец экспрессивной речи дед уселся в свое кресло и уставился в окно. — Что вы знаете о Стене?

Мы молча смотрели на разбушевавшегося старика и не торопились отвечать.

— Создана во времена первой империи. Стена отделяет владение от внешнего мира. Главный барьер цивилизации от врага… — заученно выпалила Тина, сбилась под взглядом Джейн и замолкла.

— Отделяют цивилизацию от врага, — повторил за служанкой Виктор. — Да. А на страже стен — воины на службе Повелителей. В награду — солидный кусок плодородной земли возле Стены. Четыре урожая в год, крупный доход от ренты. Все ради того, чтобы в трудный час стражи намертво стояли перед лицом врага и не пускали его на собственную землю. Лучшие получали приглашение вступить в дом, дабы воспитать в поколении профессиональных защитников, сильных и верных. Самые лучшие составили аристократию дома, еще тогда, сотни лет назад. Вместе с титулом — честь иметь боевого мага в роду, вечная служба на Стене, из поколения в поколение, чтобы враг не смел жечь и разорять родные города. Так было.

— А стало? — Я решился разорвать затянувшуюся паузу.

— А стало иначе. Боевые маги сидят по домам из страха за свою жизнь. Некоторые — я знаю точно — оставляют Стену специально за долю от набегов. Некоторые ходят в набеги на территорию другого Повелителя или другого владения. — Дед тяжело вздохнул. — Сейчас враги, о которых сказала Тина, — вовсе не чужаки и опасные монстры, а правнуки первого поколения защитников, получивших серебряный билет. Те, кто должен защищать, сами грабят, уводят в полон людей и закрывают глаза на мерзости. Не все, далеко не все. Но именно такими будут наши противники.

— Разве нельзя отнять право на наследного мага у недостойных? — недоуменно спросил я.

— С тех набегов Повелители получают долю, не особо интересуясь источником золота. Думаете, станут они вмешиваться? — ответил Виктор.

— Они позволяют грабить самих себя?

— Можно сказать и так, — согласно кивнул старик. — Все началось с привилегий, в незапамятные годы дарованных высшей аристократии: они не платят налогов со своих земель. В те времена свободная продажа наделов была немыслимой. Позже, через десятилетия, упразднили запрет на продажу родовых угодий. Богатые стали еще богаче, скупая все вокруг, а полноводная река золота в казну постепенно мелела. Сейчас даже торговцы предпочитают взять в долю аристократа и перевести заводы на их земли, чтобы платить уже им, а не в казну. Так что свое золото Повелители теперь забирают с огнем и кровью, обирая своих же граждан чужими руками. Страдают в основном жители поселений возле Стены, а вовсе не богатые аристократы. Тем дела нет до набегов и охраны рубежей — заняты тем же самым, но уже на территории чужих домов. С каждого угнанного в рабство человека и отнятой вещи, с каждой пролитой капли крови Повелители имеют свою долю. Это тут, в центре владения, не видно войны.

— А другие? Вы же сказали, есть и честные люди, стражи, маги?

— Пойди докажи. Кастовость, один дом, все покрывают друг друга, — хмыкнул дед. — Следователи притворяются слепыми и глухими. Повелители не против. Так что нынче маги рассматриваются как источник дохода, а вовсе не как почетная обязанность по защите. Мало кто хочет умирать, охраняя чужое. Еще меньшее число осмелится встать против интересов высшей аристократии, а то и убить при нападении. Предъявишь такой труп — он пропадет у следователей через день, не дойдя до опознания. Вместо награды — озлобленность и вражда, — вздохнул он.

— И давно такой бардак? — мрачно спросил я, постепенно переосмысливая порученное мне задание: слишком серьезными были соперники. Та легкость и некое довольство, с которыми я принимал тысячу золотых кругляшей, теперь казались невероятно глупыми и неосторожными. Такие деньги не платят просто так.