Инна Георгиева - Минус на минус

— Вау… — послышалось откуда-то сбоку. — А таких глюков у меня еще не было…

И только братец не сбился с ритма. Он все так же горланил песню, но при этом настолько выразительно сжимал стойку микрофона, что я помимо воли представила на ее месте собственную шею.

Ну, раз меня все равно ждала долгая и мучительная смерть, нужно было продать жизнь подороже. Грозно оскалившись в ответ, я, в синем парике, блестящем платьице с воланами, огромным бантом, разноцветных чулках и туфельках с шелковыми лентами, раскрыла над головой здоровенный плакат. Глаза у Алекса, кажется, почувствовали за собой необыкновенный потенциал к самостоятельной жизни и попытались выбраться за границы лица.

На ватмане, изукрашенном розовыми бабочками, большими сверкающими буквами было написано: «кавайные няшки». А в самом центре — аккуратно вырезанный групповой портрет Shadows.

Я нахально улыбнулась, демонстрируя плакат всем желающим и чувствуя себя при этом полной идиоткой. Причем идиоткой весьма недолговечной…

Песня закончилась. Мы с Полей дружно попятились, не забывая при этом радостным писком восхвалять музыкантов. Ну Алекс же хотел оду в свою честь? Я старалась, как могла. Народ вокруг аж проникся: на нас реально смотрели как на раскаявшихся грешников. Немного страшненьких, чуток полоумных, но потенциально «своих».

Жаль, что братец концерт не оценил. Он мягко улыбнулся толпе, а потом, глядя мне в глаза, проурчал в микрофон:

— Объявляю пятиминутный перерыв.

И спрыгнул вниз.

Мгновение я чувствовала себя кроликом перед голодным удавом, потом Полина зверски цапнула меня когтями за руку и прошипела:

— Делаем ноги! Быстро!

Кивнула я уже на бегу. К центральному выходу было не пробиться, потому Полина, грозно зыркая по сторонам и взглядом пресекая любую попытку нас остановить, понеслась к запасному. Алекс, улыбаясь и махая поклонникам, грозным олицетворением возмездия потопал следом. Он, подлец, наслаждался охотой.

— Сюда! — шепнула подруга, выбегая на улицу и бросаясь в какой-то стремный переулок. Там горой возвышался здоровенный мусорный контейнер. Поля рванула к нему, как к родному, и меня утащила следом. Я и опомниться не успела, как оказалась прижата к грязному, плохо окрашенному железу.

— Найдет! — шепотом провыла, делая робкую попытку вырваться из рук подруги. От мусорки тянуло таким амбре, что глаза слезились.

— Не найдет! — отрезала Полина. — Сиди и молчи! — Потом посмотрела на меня и добавила: — Хотя нет: молись! У тебя такое отчаяние в глазах: боженька должен услышать!

А Шурик меж тем бродил совсем рядом. Для парня, с ног до головы обвешанного металлом, ходил он на удивление тихо. Не знаю почему, но мне от этого становилось еще страшнее. Особенно когда он где-то внезапно замирал и начинал шептать:

— Выходите, девочки. Я вам ничего не сделаю…

— Веришь ему?

— Ага, щас! У него же на роже написано: «МАНЬЯК»!

— Вот и я не верю… — Полина осторожно выглянула из-за бака. — Настырный, гад…

— Ал! — В дверях клуба показалась морда Жеки. — Ты куда урвал?

— На охоту за куклами…

— И че, поймал кого-нибудь?

— Жека, ты дурак? — Шурик демонстративно поднял вверх пустые ладони. От двери послышался второй голос, несколько более флегматичный:

— А хороши куколки. Та, которая синяя, — Мальвина. Я в детстве себе такую хотел.

— В детстве? — со смешком уточнил Жека.

— В том замечательном возрасте, мой пошлый друг, — ответил «философ», — когда начинаешь понимать истинную ценность красивой куклы.

Мы с Полиной переглянулись и одновременно хрюкнули.

— А вторую ты себе не хотел? Ту, у которой парик зеленый?

— Нет. — Парень подумал и добавил: — Она утопленницу напоминает.

— Чего?! — обиделась Поля. Я буквально повисла у нее на шее, не позволяя подорваться на ноги.

— Нет, ты вообще слышала?! Эти гады не оценили наш косплей!

— Да ну что ты! — прорычала я в ответ. — Оценили так, что теперь главное под раздачу благодарностей не попасть!

— Эй, вы слышали?! — Алекс навострил уши и обернулся в нашу сторону. Мы с Полиной так и застыли, как в игре «Море волнуется раз…». Я даже моргать перестала — только по спине вдоль позвоночника медленно сползла капелька пота.

— Да, Ал, слышал! — Жека покосился на сцену и махнул рукой. — Возвращаемся! Там нас зовут!

— Я сейчас…

— Ал, пять минут прошло. Эти две дурынды давно слиняли, а в клубе нас ждет толпа нормальных фанов. Ты ведь знаешь, где свою Мальвину искать? Че сейчас-то паришься?

Шурик посмотрел на друга, потом на мусорный контейнер (я прямо физически почувствовала его взгляд, прямо сквозь железный каркас и груду мусора внутри), кивнул и быстрым шагом скрылся за дверью.

Мы с Полиной дружно выдохнули.

— А теперь — бегом, пока у них выступление не закончилось! — приказала подруга, срываясь в резвый галоп. Я трясущейся рукой стянула с головы парик и бросилась следом. В собственное везение верилось с трудом.

Как оказалось — не зря. Уже на выходе со стоянки что-то словно коснулось плеча. Я замерла и резко обернулась. В дверях клуба стоял и приторно улыбался Алекс. Дождался-таки, зар-ра-за…

«Ты ведь знаешь, где свою Мальвину искать?» — вихрем пронеслось в голове.

— Поля… — осевшим голосом позвала я подругу. — Поля, можно я сегодня у тебя переночую?

Она проследила за моим взглядом, поежилась и кивнула:

— Можно. Но если он разнесет дом, виновата будешь ты.

Полина жила в спальном районе города, в подаренной родителями двухкомнатной квартире стандартной многоэтажки. Для одинокой девушки — вполне достаточная жилплощадь, хотя в ней и было всего пятьдесят метров. Располагалась квартира на первом этаже, потому там всегда было немного шумно и темно: от решеток на окнах подруга отказалась категорически, но дикий виноград намертво облепил два первых этажа дома. А обереги по ее комнатам я в свое время сама развешивала: от воров, от дурных соседей, от атаки стихиями (на случай, если дурные соседи все-таки попытаются затопить)…

Мы вошли в квартиру, когда на часах не было и половины одиннадцатого. Добирались по старинке — на такси, хотя Поля никогда не гнушалась прокатиться на зачарованной метле. Обычно я с удовольствием ее возила, но только не сегодня. Во-первых, бегать ночью по городу в поисках метлы совсем не улыбалось, тем более что рынки уже не работали, а хозяйственные магазины никогда не могли предложить качественный продукт. На полках лежала сплошная синтетика: долговечная, дешевая, симпатичная, но для полетов — совершенно непригодная. А во-вторых, летать хорошо, когда на тебе — черный комбинезон, а не платье Алисы из Зазеркалья. Поля, конечно, поворчала, но с доводами моего рассудка смирилась. Правда, не до конца.