Евгений Щепетнов - Манагер

  Выбросить из головы всё это и заняться практическими вещами - надо удалить стрелу из руки, промыть рану, а потом опять бежать. Не удалённая стрела цепляется за кусты и причиняет дикую боль - шок от попадания прошёл, и уже несколько часов я просто вою от боли, когда случайно цепляю ветку куста.

  Выбрав площадку посуше, я согнал с неё стаю гигантских бабочек, больше напоминающих летающие дамские веера, чем насекомых, и уселся на ствол упавшего дерева, предварительно убедившись, что под задницей не шевелится гиганская многоножка или жук величиной с кулак. После работы на вырубках я научился это делать автоматически - после того, как увидел личинок многоножки вылезающих из задницы несчастного раба - она отложила в него яйца так ловко, что он даже этого не заметил. Говорят, они при откладке яиц в тело живых объектов и во время нахождения внутри тела выделяют какое-то специальное вещество, полностью удаляющее боль и даже приносящее эйфорическое состояние. Человек замечает, что его едят изнутри только тогда, когда из прогрызенной в нём дырки ворохом сыплются бравые многоножки. Только уже бывает поздно - от внутренних органов почти ничего не остаётся.

  Вокруг было чисто, есть меня никто не собирался, и я приступил к изъятию проклятой стрелы. Перво-наперво надо избавиться от наконечника - я переломил стрелу возле этого прекрасного изделия из обсидиана - вулканического стекла, завывая от боли и матерясь так и такими ругательствами, что и не подозревал, что их знаю. Переломить одно дело, а надо его и открутить обломок - а это вот было трудно. Дерево очень прочное, волокнистое, высушено на славу.

  Через пять минут мучений, и это сделал. Теперь осторожно потянуть за оперённый конец...ой, как больно! ААААА! - гадина! Меня пробило такой болью, что тут же вытошнило. Из раны потекла кровь, которую я попытался унять, обмотав руку листом растения, похожего на банан. Ну я же не сказал, что это был банан - похожий на банан, как я его себе представляю. Да наплевать! Обмотал, и всё тут! Вроде как кровь утихла, и перестала капать - и вовремя. С отвращением я увидел, что к моей крови, накапавшей на зелёный мох, кинулась целая вереница каких-то жучков и паучков, жадно поглощающих мою вкусную начинку. Представилось - вот так уснёшь на земле - проснёшься ли? А ведь придётся спать, куда деваться? Только вот надо будет уши заткнуть, чтобы не залезли уховёртки и жуки всякие. Тут же ехидный голос изнутри спросил - а ноздри и задницу тоже прикроешь?

  Снова бегу. Хлюп-хлюп-хлюп...сколько есть сил, на свободу! На волю, в пампасы! Интересно, а есть тут пампасы? Есть, наверное - это же степи, на их языке. Ну, в смысле, на индейском. Или не на индейском? Да ладно тебе нудничать, Васька, беги, спасайся! Кровь остановилась? Славно. Это очень славно. Значит ещё чуток поживёшь, орёл степной, казак лихой.

   Бег...бег...бег...и чего это я пренебрегал физкультурой? А почему не пошёл в рукопашный бой? Сейчас бы этак красиво всех врагов ложил, потом говорил так: 'Я ещё не докурил своей последней сигареты!' И чего несу? И не курил я никогда - как-то не принято это было в нашей семье, и сигарет тут нет... Но какой-нибудь кальян точно есть - здесь все признаки морального разложения, а значит есть и кальян. Чёрт с ним с кальяном, я хочу отдыхать и пожрать хоть чего-нибудь. А вокруг никаких плодовых деревьев, никаких плодов, ничего съедобного. Жука сожрать? Да они тут все небось отравленные, мне только поноса не хватало... ладно, перебьюсь. Найду потом чего-нибудь, хорошо ещё масса тела большая, запаса надолго хватило, если бы тощий был - помер уже. 'Пока толстый сохнет, тонкий сдохнет!' - чеканный афоризм.

  Ну - всё. Надо поспать хоть пару часов. Ноги отваливаются, заплетаются, того и гляди грохнусь. От того, что я себя загоню, лучше не будет. Они там тоже люди, тоже отдыхают, сейчас, небось спят - пока до лагеря дошли, пока погоню организовали. Шамана же они без охраны не оставят, значит полноценная погоня могла выйти только через часа два. Это минимум. А скорее всего часов через пять - пока опомнились, пока пришли в лагерь, суета, всех собрали - поехали! Ату его, этого манагера! Фигушки вам. Не найдёте...

  Выбрал сухое место и лёг на спину, закрыв глаза. Ноги просто отваливались, но всё-таки, всё не так плохо, как думалось. Заметил странную вещь - на меня не садятся мошки, москиты, жучки и паучки - жужжит, летит с намерением меня поиметь и ррраз! - как будто наталкивается на невидимую преграду и отворачивает в сторону. Нет сил думать над этим...а так есть хочется, просто ужас. Заставил себя успокоиться и медленно погрузился в сон.

  Снилось мне, что я дерево - не то, большое, а то, каким оно было до того - молодое шустрое деревцо, весело сосущее корнями питательные вещества из размякшей сырой почвы. И так это было вкусно и хорошо, и так приятно...

  Я проснулся с хорошим настроением - рука не болела, и даже есть не хотелось, а в теле такая бодрость и свежесть - сам удивился, и поспал-то всего часа два. Некогда думать - бежать надо. И я побежал дальше.

  Глава 4

  Уже двое суток я шёл лесами, забирая вправо от реки - прикинул, что ловить меня должны как раз вдоль неё, а значит, моя задача уйти от неё в противоположную сторону. Переправляться, по понятным причинам, я не собирался, и других вариантов, означало, у меня нет. Лес большой, найти там трудно - это ещё партизаны доказали. Так что я пёр и пёр через джунгли, наугад придерживаясь направления в сторону моря. Обнадёживало одно - море я никак не обойду, а как уткнусь в море, так пойду по берегу влево, до города. Конечно, мне приходило в голову, что там мне не будет очень-то сладко - ну, пришёл я, в порт, к примеру, и что? А где гарантия, что меня опять не захватят и не обратят в раба? Сейчас я даже ниже раба по статусу - совсем никто, животное, бродящее по джунглям. Даже за раба кто-то ответит - он кому-то принадлежит, а я не принадлежу никому и никому не нужен. От чувства своей беспомощности и потерянности у меня просто слёзы накатывались на глаза.

  А в остальном моё путешествие было вполне удовлетворительным - болота возле реки сменились вполне проходимыми и сухими тропами, вытоптанными в густых зарослях разнотравья, громадных грибов и цветов, постоянно попадались кусты какого-то растения, на которых висели жёлтые с красным боком плоды, размером с кулак, вкусом напоминающие сразу и орехи, и яблоки - их плотная сахаристая мякоть прекрасно утоляла голод. Да и голод-то был для меня понятием отдалённым - я почти не хотел есть. Вернее так - есть я начинал хотеть примерно во второй половине дня, а с утра был вполне бодр, весел и полон сил.

  Заметил - что это действовало только тогда, когда я ложился спать на земле, если я забирался на ветку, то просыпался утром голодным, злым, уставшим - проверил.