Ник Перумов - Черное Копье

У Малыша и у Фолко от удивления раскрылись рты.

— Я так понял, что Олмер берет к себе всех лихих людей, — продолжал Торин. — Выдадим себя за его сторонников из Эребора, изгнанников. Помнишь Изельгрид, знак того рангтора на его подковах? Скажемся такими же. Гномы-то у него вряд ли есть, и это, с одной стороны, нам не на руку — могут что-то и заподозрить. Но с другой — некому будет нас особенно уличать во лжи. Так мы будем и сыты, и не будет нужды никого опасаться. А уж в войске-то мы с Олмером всяко встретимся! Опасно? Слов нет. Может статься, и жизнь положить придется…

— Только не мою! — снова вскипел Малыш.

— Да почему обязательно твою! — отмахнулся Торин. — Вон у хоббита лук, из которого я уже забыл, когда он в последний раз промахивался. Все, что нужно — немного терпения и удачи.

— А потом? — продолжал неистовствовать Малыш. — Потом нас хватают и подвешивают вверх ногами?

— А если мы пойдем в Айбор, чтобы оттуда следить за его передвижениями, что изменится? Ведь нам точно так же придется выжидать и потом так или иначе искать с ним встречи. Мы разошлись в способах сбора вестей о нем и его поиска, но в главном ты ничего нового не предложил, и я не пойму, что ты теперь возмущаешься.

Малыш насупился, но ничего не ответил.

— Может, подкупить кого? — слабо предложил хоббит.

— Боюсь, что никто из его окружения на такое не пойдет, — покачал головой Торин. — Люди служат Олмеру не за страх, а за совесть. Конечно, в войске, быть может, и удастся найти какого-нибудь недовольного, но для этого опять-таки надо к войску присоединиться. Нет, я больше надеюсь на лук нашего Фолко. А там… ночь темна, и дорог во мраке много. Уж ты-то, Малыш, во всяком случае уцелеешь!

— Мы уцелеем все — или никто, — быстро проговорил Маленький Гном.

— Ну что мы опять вертим круг без точила! — вздохнул Торин. — Нужно решать, куда мы направимся. Конечно, в Айбор идти безопаснее, да и какие-то олмеровские лазутчики там наверняка должны шнырять, но мне все же по душе вступить в войско. Опаснее, труднее, но вернее, по-моему.

— Если опаснее и труднее, то уже тем самым не вернее, — буркнул Малыш. — А тебе не кажется, что нам там попросту не поверят и, разоружив, посадят под замок до возвращения Санделло — и Олмера, которые уж постараются вытрясти из нас всю правду?

— А какая правда? — возразил Торин. — Кто из олмеровских подручных знает, что мы сражались на стороне его врагов?

— Имя Торина было названо среди особо отличившихся, — напомнил Фолко. — А, как мы знаем, в Аннуминасе есть «верные люди»…

— А то, что я — Торин, у меня на лбу написано, что ли? — ответил тот.

— Так ведь и Олмер, и Санделло тебя знают в лицо! — заохал Малыш.

— Ну и пусть знают, — упрямо буркнул Торин, — мало ли среди гномов тех, у кого такое же имя! Подумаешь, какой-то Торин отличился! Да, во-первых, откуда они это узнают? Ну, а если узнают, как докажут, что это я?

— И доказывать ничего не станут, — мрачно проворчал Малыш. — Прикончат, и все тут. Говорю я вам — идем в Айбор!

— Нет, я боюсь отпускать от себя его воинство, — также упрямо ответил Торин. — Опять придется решать хоббиту! Куда двое, туда и третий, так ведь?

— Нужно идти за войском, — выдавил из себя хоббит.

До этого он тщетно прислушивался к своим ощущениям, надеясь, что откуда-нибудь вдруг возникнет какая-нибудь подсказка. Но подсказка не появилась, и тогда он сказал то, что считал, превозмогая страх; хотя в тот момент почти явственно увидел себя покойником.

Малыш только плюнул в сердцах.

Дорога, ведущая в неизвестность, плавно вела их все дальше и дальше на восток, в глубь неизведанных пространств, куда судьба не забрасывала даже героев Красной Книги. По левую руку от них высились Железные Холмы, и, встретив по пути ворота в одно из ответвлений необычайно длинной системы старых пещер, прорытых Народом Дьюрина за долгие века, они запаслись провиантом. Словоохотливые гномы долго расспрашивали их, куда они направляются, но Торин сразу оборвал все вопросы, сказав, что идут с необычайно важным поручением от самого Дори в отдаленные Гелийские Горы. Друзья узнали и последние новости, переданные с Рудным Эхом, — рати Эребора готовы к выступлению, удалось привлечь на свою сторону даже народ из Сверкающих Пещер Агларонда; и, что еще более неожиданно, свою помощь предложили эльфы Трандуила, сказав, что им тоже важно знать, что делается в Черной Бездне, — об этом их просил Кэрдан Корабел, который тоже встревожен морийскими событиями. По слухам, на дороге шалили басканские шайки, но этим друзей уже было не испугать. Торин лишь лихо присвистнул, и они снова пустились в дорогу.

Шли дни; март подходил к концу, и яркое весеннее солнце неуклонно уменьшало белое покрывало снегов. Но в глубоких тенистых ложбинах и оврагах снег и не думал поддаваться; там все еще царила зима. Они миновали несколько сожженных и разграбленных деревень, и хоббит поймал себя на мысли, что это зрелище, когда-то заставлявшее судорожно сжиматься горло, уже не трогает его. Теперь это было лишь неизбежным знаком войны, которая началась в этих краях, — и они шли затем, чтобы она здесь же и закончилась. Холмы постепенно исчезали, все шире и гуще становились расстилающиеся по сторонам рощи и перелески; ни одного живого существа не встречалось им, только несколько мелких пичуг. По-прежнему хорошо был виден на осевшем, но еще достаточно толстом снегу след Олмера, время от времени встречались и места больших привалов его воинства. Друзья не жалели пони и себя, и расстояние постепенно сокращалось.

Второго апреля по календарю хоббита они вступили в предлесные области. Степи уступали место густым дубравам; судя по всему, недалеко было и до границ Торговой Области, если Герет ничего не напутал в рассказах.

Дорога сбегала по длинному пологому спуску в неглубокую широкую впадину, густо заросшую островерхими елями. Торин внезапно натянул поводья — дорогу перегораживало здоровенное поваленное дерево. Шагах в тридцати от преграды друзья спешились.

— Что-то это мне не нравится, — обронил Фолко, вытащив лук.

Его вновь охватило знакомое чувство близкой опасности. Встав спиной к спине и выставив клинки, друзья шаг за шагом стали приближаться к преграде. Ни у кого не возникло и мысли свернуть в сторону — без дороги они пропадут через несколько дней… Нужно было прорываться.

— Там кто-то есть, — шепнул Фолко Торину.

Тот угрюмо кивнул и опустил на лицо забрало глухого шлема. Надвинул на глаза начищенную сталь и хоббит. Прирученные пони смирно трусили вслед за ними.