Записки прохожего - Михаил Тапин
Парнишка ест, Пьер выглядывает в щелочки штор, я курю у вытяжки газовой плиты.
— Пьер, кто это? — паренек говорит по-русски.
Поднимаю ладони: — никаких имен. Никто не знает имен. Поел? Смотри, сейчас я перенесу тебя в прихожую и ты ничего не заметишь.
Касаюсь щупом паренька и прячу его в карман.
— Пьер, а что ты почувствовал, когда я тебя переносил?
— Да ничего не почувствовал. Вроде были в ресторане, потом свет мигнул и мы уже в парке.
— Почему паренек говорит по-русски?
— Его отец знает русский, дед из бывших, эмигранты в Италию. Из богатых, основали банк…
— Все, стоп, все секреты мне ни к чему.
Встаю со стула иду в прихожую, достаю мальчугана. Он дергается, озирается, иду на кухню.
— Вопрос, что с одеждой. Он одет как надо?
— С одеждой напряженно, то, что на нас и все.
— Ладно, сойдет.
Убираю паренька в карман.
— Пьер, нам некогда рассусоливать, показывай паспорта, мне ещё грим надо сделать и куда нам надо доставить груз?
— Нам надо в Рим. Там позвонить по телефону.
— Ладно, буду тебя периодически доставать и консультироваться. Доллары на авиабилеты есть?
— Есть, все есть, вот паспорта, вот деньги.
Разглядываю паспорта, нравится итальянский, Мишель Дюпон, двадцать три года, усы бородка, лицо похоже на Пьера. Сойдет.
— Макс, смотри, отрастить усы и бороду сможем?
— Примерно восемь часов на все про все. В отключке будешь.
— Но ты, если что, бдишь?
— Конечно бдю. Никто твою тушку не достанет.
— Хорошо, скоро начнем.
Паспорт странный, две корки и все, на левой внутри фамилия, имя, фото, печать. На правой порт приписки, живу я где-то там на Сицилии. А где визу ставить?
— Пьер! А как таможню проходят, что требуется?
— Предъявляешь багаж, если есть, ручную кладь, паспорт, билет на рейс. Таможенник записывает в журнал твою фамилию имя, номер паспорта и все, проходишь на посадку.
— Ясно. Что надо забрать отсюда, уже уходим.
— Вот, этот саквояж и я. Это все.
Прячу Пьера и саквояж в карман. Ложусь на диван. Поехали.
Просыпаюсь, полночь. Лицо чешется.
— Маакс!
— Не чеши. Это тот редкий случай, когда я не могу помочь, терпи. Иди в душ, включи холодную воду и стой полчаса, пройдет.
Душ в ванной есть, вода не очень холодная, включаю, стою, вода бьет в лицо, жить можно. Потом вытираюсь и начинаю изучать себя в зеркале. Нормально, бородка, усы, лицо, все как на фото. Рост метр восемьдесят, такой у многих, лицо достаточно взрослое.
Надеваю джинсы, синюю рубашку, чёрные носки и коричневые туфли.
Аэропорт. Можно и своим ходом. Ну и как я попал в Рим? А тут хоть авиабилет будет.
Задумываюсь. Иду на кухню, курю, думаю. Оно конечно, в списках у кинднеперов я не числюсь, если и зафиксировали меня вместе с Пьером, то теперь внешность у меня другая. Но. Если мониторить всех пассажиров, летящих на юг, то можно и зацепиться. Рост, походка. Смотрим атлас. Ближайшее приличное место — Вена. Расстояние двести пятьдесят километров. Полчаса полета своим ходом.
А оттуда уже лети, куда хочешь, мало ли бородатых придурков по миру бродит.
Делаю быстрый перекус, пью чай, перекрываю газ, свет и так не включал, вода закрыта. Кроме засова, на двери есть накладной замок-защелка, выйдешь так без ключа и кукуй под дверью. Один ключ лежит на тумбочке рядом с телефоном, значит у хозяев есть ещё.
— Макс, сделай защиту по фигуре и затемнение полное.
Освобождаю защелку, выхожу на площадку, захлопываю дверь. Тишина, никого.
Выхожу во двор, темнота. Крадусь за гаражи, там несколько кустиков. Ухожу под землю.
Минут сорок иду под землей, пока находится подходящее темное место с растительностью.
Вылезаю, запечатываю норку, свечой ухожу в небо.
Глава 8
— Понятное дело что нас, долбанутеньких и веселеньких, намного больше, чем депрессивненьких и грустненьких.
В Вену попал с первого раза. Вошли, как к себе домой. Дунай прекрасно видно сверху, опустились на берегу, посреди Вены. Рассвет, все уже отчетливо видно. Достал дипломат, в котором лежали джинсы, сандалеты и рубашка цвета вырви глаз. Совсем без багажа — подозрительно. Выбрался на дорогу и почапал к центру города. Мимо проехало желтое такси, остановилось. Сажусь рядом с водилой, говорю: — Флюгхафен.
Достаю пять долларов, показываю водиле:- о кей? Он довольно закивал, о кей, о кей. И закаркал на немецком со скоростью швейной машинки.
— Макс, что он несет, в смысле, пытается до нас донести, я как-то потерял нить разговора?
— Он, говорит, что де домчим в один момент, хорошего клиента уважает.
Доехали и правда за десять минут, дороги пустые. Водила трещал без остановки, в середине пути я начал его понимать. Все ж таки неприятный моему слуху язык. Подъехали прямо под козырек терминала, к стеклянным дверям. Вручаю пятерку водиле, иду к кассам. Доллары принимают, двадцать долларов до Рима, первый класс. Вылет в восемь утра, сейчас пять утра, время есть, ищу где позавтракать. Народ есть в наличии, кто спит в зале ожидания, кто так сидит, обычная атмосфера любого вокзала. Нашел буфет, взял бутербродов с сыром, ватрушек с творогом, три стакана кофе. Пристроился за столиком, спиной к стойке, достал шашлыка, поел с бутерами, попил кофе. Потом купил газет в киоске, ничего такого, вскользь упомянуто, что и поляки и чехи допились, одним мерещатся ангелы, другие не в состоянии посчитать, сколько у них пива. Всё от их врожденной безалаберности, нет у них правильного орднунга. Ну и ладно, я прикрылся газетой и задремал, в пол уха слушая объявления рейсов. Вот и мой рейс объявили, становлюсь на регистрацию, приличная очередь, все немцы, несколько итальянцев. Таможенник потребовал открыть дипломат, открыл. Он бросил взгляд, кивнул головой — проходи. Самолет — полет — Рим. Все два часа полета дремал. Да и какой там сон, сидя в кресле, гул, вопли детей, стюардессы эти шныряют туда-сюда, рядом чавкают постоянно, через два кресла девка периодически блевала в пакет.
Приземлились хорошо, захожу в здание аэровокзала. Таможня, дипломат, паспорт. Десять утра. Выясняется, что этот аэропорт находится в тридцати километрах от Рима, ваще у черта в заднице. То, что было сбоку от аэропорта, называлось не то Чамупино, не то Чиполино. Ах, аэропорт Рим-Чампино, вот так. Ищу общественный туалет, ничего так, чистенько, уютненько, просторно и кабинок много. Кабинки просторные, народу — никого. В кабинке достаю сыщика и мелкого.
— Где мы? — синхронно прямо вопрос.
— Вы в сортире. Римский аэропорт. Что делаем
