Никому и никогда - Loafer83
Альфира села в позу лотоса, поставив кроссовки слева от себя, сняла очки и закрыла глаза. Не то, чтобы она была фанатом йоги, скорее выбрала себе то, что понравилось, и использовала это несистемно, а как и когда захочется. Она делала дыхательные упражнения, и постепенно мир исчезал. Сначала ушли лишние звуки, особенно злые сигналы автомобилей, неизменно неспособных поделить тихую улицу. Потом исчезли голоса и звон посуды из окон, пение птиц и дыхание ветра. Однажды бабушка застала Альфиру в этом состоянии и вызвала скорую, думая, что внучку хватил кататонический приступ, как ее подругу еще при царе Горохе. Удивительно, как взрослые цеплялись за свое прошлое, отрицая даже малейшую возможность того, что жизнь поменялась, а многое, что они знали, оказалось ложью и заблуждениями, переходящими в стойкое и воинствующее мракобесие. Она вспомнила, как Максим, еще учась в последнем классе, ляпнул при всех, что не изменилась только технология производства и использования туалетной бумаги, что здесь наши традиции незыблемы и охраняются законом. До нее дошло только ночью, и Альфира, совсем еще девчонка, смотревшая в рот старшему брату Юли, постоянно споря из-за него с ней, смеялась полночи в подушку, чтобы не разбудить «плохо» спящую бабушку. Нечего было до полуночи смотреть в телевизор и слушать выкрики из унитазных крик-шоу.
Перед Альфирой предстала Сабина. Они были чем-то похожи. Сабина тоже носила очки, но красилась в медный оттенок. Альфира подумала, что ей может подойти, но это надо краситься, потом подкрашиваться и вообще придется следить. Нет, она на это не готова пойти, мытье густых длинных волос и так доставляло много хлопот. Альфира поправила кепку, проверяя на месте ли волосы. Интересно, а как бы она выглядела лысой? Внезапно она увидела Сабину в холодном бетонном мешке. Света почти не было, тусклый отблеск старого желтого фонаря, и сидящая на рваном матрасе запуганная девушка в лохмотьях, бывших когда-то длинным платьем. Рукава были испачканы не то кровью, не то черной грязью, липкой и, наверное, вонючей, и на голове Сабины был старый толстый платок, много раз обвязанный вокруг шеи, как хиджаб, который Альфира видела на дореволюционных фотографиях прапрабабушки. Сабина не смотрела на нее, она глядела куда-то вниз, потом резко вздернула голову, платок съехал, и Альфира увидела, что она была лысая. Кожа на голове была покрыта кровавыми струпьями, уже не гноящимися, успокоенными в своей боли, но оставшимися на память о том, как над ней издевались. Альфире стало холодно и нехорошо. Она попыталась выбраться из этого кошмара, вернуться в теплый солнечный вечер, но не могла.
Сабина смотрела на нее и что-то говорила. Она точно говорила с ней, и Альфира напрягала слух, но ничего, кроме давящей тишины, не было. Пытаясь прочесть по губам, она путалась, сбивалась, а Сабина медленно исчезала в густом черном тумане, пока не пропала, лишь тусклое мигание желтого света пронизывало эту черноту.
— Найди Алису. Найди Алису, Алису, Алису, — шептала Альфира. Глаза были открыты, она чувствовала свет, но все расплывалось из-за слез.
— Ты знаешь, что ты шепчешь? — Мэй села с ней рядом и вытерла слезы платком. Она сменила красивое платье на джинсы и черную футболку с белым иероглифом. — Ты шепчешь «найди Алису». Ты видела Сабину?
Альфира изумленно посмотрела на Мэй, она грустно улыбнулась и вздохнула. Мэй редко курила, она достала из сумочки сигареты, повертела в руках и убрала, отложив сумочку в сторону.
— Она мне как-то приснилась. Это было через два дня после того, как они пропали. Знаешь, я даже в полицию обращалась, но меня подняли на смех. Особенно когда я рассказала им о своих предчувствиях. Хватило ума промолчать об этом сне. Ты можешь не рассказывать мне, что с вами случилось. Я это и Юле говорила, что это должно быть ваше решение. Но я хочу тебя кое-чему научить. Мне кажется, что ты поймешь, что-то в тебе есть, — Мэй пристально смотрела в глаза Альфиры, потом достала из сумочки влажную салфетку и, как ребенку, вытерла Альфире глаза, щеки и нос. — Ты похожа на мою прабабушку. Я ее плохо помню, маленькая была совсем, но вот очень хорошо помню ее взгляд, когда она задумывалась. Ты смотришь также, будто бы никого не видишь, а мир остался позади тебя. Мои родители называли ее сумасшедшей, возможно, так оно и было. И я, наверное, тоже немного больная. Сейчас сама все поймешь.
— На нас напали в парке. Нет, сначала, ну, тогда, когда мы пришли устраиваться, вот здесь, — Альфира дрожащей рукой показала на школьный двор, — за нами что-то увязалось и шло до самого ресторана. А потом на нас напало оно в парке! Юля с ним дралась и Илья, наш друг. Ему больше всего досталось. Ты же видела синяки у Юли?
— Конечно, видела. Я же их и замазывала.
— А я не заметила, — расстроилась Альфира. — Все думала, как быстро они заживают, а утром опять синеют.
— Не расстраивайся. Если захочешь, научишься и камуфляж наносить, — Мэй сняла босоножки и села в позу лотоса. Получилось у нее это легко, Альфира немного позавидовала, ее растяжки не хватало до такой легкости. — Сними носки, так будет легче.
Альфира сняла носки и сунула их в кроссовки. Мэй озорно пощекотала ей пятки, по-дружески толкнув плечом. Она помолодела на десять лет, с лица ушли еле заметные морщинки, глаза блестели интересом и пониманием своей молодости.
— Ты же видела, что я делала в ресторане, как я сожгла салфетку? Я знаю, что это видела только ты. Я посмотрела по камерам.
— Видела, и поняла, что вам плохо.
— Давай перейдем на «ты». Не стесняйся, но только не на работе, хорошо?
— Давай! — обрадовалась Альфира.
— Интересно все сложилось. Я вспоминаю, как выбирала место, просчитывала проходимость, даже заказывала таргет у сотовиков, сама что-то анализировала. И знаешь, а ведь это был не самый лучший вариант. По цифрам были более выгодные локации и ближе к метро. Но что-то тянуло меня именно сюда. Мне сразу понравилось, что район тихий, и хотя меня и пугали, что живут здесь одни пенсионеры, и что быстро пролечу, а ничего, все довольно неплохо. Есть куда еще расти, и клиенты новые приходят. Самое удивительное, что к нам специально ездят даже на бизнес-ланч, хотя у нас не дешево.
— Зато вкусно.
— Что такое вкусно и не вкусно не знает никто. Во многом еда, если мы говорим о кафе или ресторане, больше эмоциональная субстанция. Не знаю,
