Дракон-детектив и тайна жертвы (СИ) - Виктория Дмитриева
— Думаешь, всё настолько просто и это кровь? — спросил у пса Вальтер.
— Барк! — Плут замотал головой и фыркнул в сторону скола.
— Да, было бы проще, если бы мы знали, есть ли на руках у трупа повреждения, — вздохнул Третьяк.
— Барк!
— Легко сказать “найди подход”, ты видел этого стража, он же ненавидит меня всем своим масштабом.
— Барк!
— Может, и есть другие, но нужное нам дело у этого, так что придётся рассчитывать на свои силы. Но ты молодец, скол действительно мог появиться в результате того, что кто-то цеплялся за край скалы в этом месте. Вполне возможно, что убийство произошло именно здесь.
Третьяк поднял голову, чтобы изучить бухту Песочную, расположившуюся по правую сторону мыса. По мнению мужчины именно оттуда могли прийти убитый и его враг в ту роковую ночь. Взгляду Вальтера открывалась длинная полоса песчаного берега, организованные навесы из дерева и парусины, множество чаек, играющих в догонялки с прибоем, и люди. Если в Голубой бухте можно было встретить разве что рыбаков, то в Песчаной то и дело на песке темнели фигуры отдыхающих. Некоторые из них даже купались несмотря на то, что вода пока была довольно прохладной. Взгляд Третьяка задержался на группе из трёх человек.
Двое мужчин и одна женщина шли вдоль берега. Если судить по направлению, в котором они двигались, то конечной их целью были как раз развалины замка на вершине мыса. Жестикуляция одного из мужчин не оставляла сомнений, что он как раз рассказывал что-то очень увлекательное, так обычно со стороны выглядят туристические гиды. На первый взгляд ничего странного, если не брать во внимание, что Венгр проводил экскурсию для Петраца Право и его спутницы. Что могло свести вместе таких разных людей? Что за девушка была с мужчинами? Третьяк присмотрелся повнимательнее, но расстояние было слишком большим, чтобы определить внешность, в глаза бросались только волосы едкого красно-рыжего оттенка. Узнав этот цвет, Вальтер могновено задумался, отдавшись на волю нахлынувшим воспоминаниям.
Глава 14. Кровохлюпка
Милли придирчиво осматривала свою внешность в зеркале. Красно-рыжие волосы, казалось, горели на её голове. Это было непривычно, странно, но в то же время завораживающе. После бегства из больницы с помощью бюрократического таланта Петраца, девушка была рада оказаться в месте, напоминавшем безопасное убежище, а не место заключения. Сестра Шмаркова, с которой Милли успела подружиться за прошедшие дни, любезно предоставила одну из комнат в своём доме. Судя по обстановке, когда она принадлежала молодой девушке. Доктор Трешня как-то проговорился, что раньше у Антонины была сестра, которая трагически погибла. Милли не лезла с расспросами, и была благодарна судьбе, которая свела её с человеком, также отчаянно нуждающемся в друге, как и она сама.
Девушки успели обсудить возможные сценарии будущего при условии длительной амнезии. Все они были оптимистичными, однако до старта активных действий у Милли было ещё несколько дней. Девушка планировала отдохнуть морально от больницы, развеяться, освоиться в новом доме, а, возможно, и в городе. Но случилось кое-что непредвиденное. В первую же ночь после побега из больницы к Милли вернулись голоса. Во сне девушки с разными лицами, но все сплошь светловолосые красавицы с длинными косами о чём-то просили, пытались привлечь к себе внимание. Их голоса сливались в гомон, из которого можно было понять только, что их владелицы отчаянно жаждут внимания. Милли просыпалась несколько раз, с трудом засыпала снова, и всё повторялось снова. Лишь под утро, когда девушка забылась невесомой дремотой, словно бы, даже оставшись наяву, она почувствовала, как кто-то вложил ей в одну руку серп, а в другую — пучок травы с плотно закрытыми оранжевыми бутонами. Проснувшись со словами “берегись дракона” на устах, она долго не могла отойти.
Травка кровохлюпка издавна росла в этих местах и была широко известна. Раньше её собирали, чтобы красить шерсть, лён, глиняную посуду и тесто для поминальных куличей. Отваром из корней этого растения красили яйца на праздник Челядуна, чтобы они становились из коричневых ярко-жёлтыми, в плотных бутонах растения скапливалась жидкость насыщенного красного цвета, за которую трава и получила своё название. Добытую из кровохлюпки краску использовали для росписей наличников, а трубчатые стебли, светло-зелёные снаружи, внутри были заполнены белым душистым вязким молочком. Трава эта была ядовита, и в пищу её использовать было никак нельзя. Яд, правда, быстро разрушался, когда растение срывали, поэтому даже окрашенная с помощью кровохлюпки глиняная посуда считалась безопасной. Кому впервые пришло в голову красить этой травкой волосы, чтобы защитить себя от дракона, неизвестно, но этот метод считался самым действенным. То ли потому, что для жертвы страшному чудищу выбирали только блондинок, то ли потому, что ни одно разумное животное не станет есть то, что пахнет и выглядит как ядовитая кровохлюпка.
Проснувшись Милли даже подумала, что к ней вернулась память. Так отчётливо в голове всплывали подробности о травах, рецептах хлеба на кислом молоке и овощах, заквашенных в бочках. Но довольно быстро пришло осознание, что это память чужая. Она воспринималась как увлекательная история, прочитанная в книге или увиденная в театре, ничего внутри не откликалось этим воспоминаниям. Разве что… Милли снова посмотрела на руку, в которой во сне не так давно в руке лежала кровохлюпка. По телу пробежала дрожь. Где-то рядом с ухом, то ли наяву, то ли в фантазии прозвучало: “Берегись дракона”. На ум почему-то сразу пришёл образ Петраца. Милли поджала губы. Этот человек ей помог, и она была за это благодарна. А ещё он настойчиво оказывал знаки внимания. Милли даже без памяти понимала, что за ними стоит не простая вежливость, а какой-то интерес. Был ли этот человек похож на дракона? Иногда девушка ловила себя на мысли, что какими-то чертами Петрац действительно напоминал ей хищного ящера. Едва уловимо это было ощутимо в чертах лица, но больше в его хватке. Почитав немного заметки из архива Право, Милли поняла, как именно этот человек ведёт дела. Кто-то из журналистов даже упомянул, что давление аргументов Петраца напоминает когтистую лапу, которая прижимает его оппонентов к земле. Может, всё дело было именно в этом. В том, что в каких-то заметках Право сравнивали со звероподобным монстром, который загоняет свою жертву в угол.
Хозяйка дома была на ночной смене,
