Кривой Домишко - Дэйв Дункан
— По одной за раз?
— В основном. Река хорошо подходит и для развода. Он воспитывал семерых сыновей. Кери был старшим.
Доблестный понимал, что должен был узнать это имя, но его отвлекло созерцание пейзажа. Здесь было отличное место для засады. Долина превратилась в овраг, окруженный каменными стенами. Теперь, когда солнце начало садиться, местность вокруг погружалась в тень. Землю покрывал ковер из разбросанных ветвей и другого мусора. Этого могло хватить, чтобы спрятать несколько десятков вооруженных людей. Старик вел его в ловушку? Впрочем, подумав о времени он пришел к выводу, что лорд Флориан не смог бы спланировать такое предательство за столь короткий срок. Если ему и грозит опасность, то лишь по возвращении в Уотерби. Придется спать с открытыми глазами. Он лишь надеялся, что Барсук смог убраться подобру поздорову.
— Это главная дорога в Зев Смейли?
Мервин надулся, когда его раздумья прервали.
— Нет. Я показываю тебе обходной путь. Немногие знают о нем. Главная дорога бежит с востока и пересекает Смейли. Не стоит переходить реку так близко от Зева, понимаешь?
— Разумеется, не надо. Расскажи мне о Кери.
— Он возглавлял восстание 354 года. Люди здесь решили, что они утрясли это между собой. Отец вертится вокруг Амброза и целует ему сапоги, а сынок поднимает мятеж. Как бы не обернулось дело — один из них окажется в победителях и спасет другого.
Барсук рассказывал об этом.
— Значит, Дюрендаль убил Кери и одного из его братьев, когда те пытались убить короля рядом с Уотерби?
— Не, это были Кендрик и Ллойд, другие братья. Из этой семерки еще один, Эдрид, умер при осаде Кирквейна.
— А что случилось с Кери?
— Ну, после того, как повстанцы проиграли, он на некоторое время был объявлен вне закона и болтался в холмах. До тех пор, пока не совершил ошибку, вернувшись домой за куском еды и доброй беседой.
— Тоже спустился в Зев?
— Так было бы лучше, — сказал Мервин. — Отец продал его королю Амброзу. Говорят, что взамен он получил собственную голову, оставленную на плечах. И земли.
— Значит, Кери казнили?
— Обезглавили в Бастионе, рядом с Анейрином.
— Еще один брат? — Барсук упомянул лишь одного брата, умершего в Бастионе.
Мервин кивнул с удовлетворением рассказчика, чья история привела к нужным выводам.
— Анейрин был вторым сыном. Видишь ли, он убил Модреда за предательство Кери. Голыми руками задушил собственного отца! Из-за этого линия Гвина почти прервалась.
Доблестный пересчитал по пальцам.
— Два Гвина, один Модред, затем Кери, Анейрин, Эдрид, Кендрик и Ллойд, — это помогло подвести итог. Восемь проклятых и двое Смейли. — Ты пропустил двоих.
Старик пожал плечами.
— Осталось двое. Не знаю, что с ними случилось. Земли захватила корона. Говорят, что король раздумывал, не использовать ли дом в качестве охотничьего, но решил, что это слишком рискованно. Проклятие могло добраться и до него. В конце концов он выставил Зев на продажу, а кучка магов его приобрела.
Это был самый ужасный из рассказов, слышанных Доблестным.
— Как хорошо тебе известны земли вблизи дома?
Старик пригвоздил его к месту своим обыкновенным проницательным взглядом.
— Я говорил, что не был здесь лет десять, если не больше. В детстве я крутился вокруг, ухаживая за девчонкой, про которую тебе рассказывал.
Он снова пожал плечами.
Варт рассмеялся.
— И немного нелегальной охоты.
— Может быть.
— Я не расскажу шерифу. Как много ты знаешь о тайном ходе?
— Каком ходе?
— Мне говорили, что всем известно о тайном ходе... — это было бессмысленно. — Есть тайная дверь, ведущая из Зева Смейли в пещеру.
— Сейчас я услышал об этом впервые. Но это не значит, что её нет. Эй, парень! А вот и Зев.
Глава двенадцатая
Зев
Доблестному приходилось кричать, как никогда в жизни, когда к проблемам с глухотой Мервина добавился глухой рев воды. Туман окутывал лицо холодной сыростью. Утесы, тянувшиеся по краям долины, становились все более высокими, а земля впереди резко пошла под уклон. Дальше каньон становился глубже, изгибаясь так, что определить его протяженность было проблематично. Он не расширялся, но теперь заключал в себе реку — темный поток, вытекавший из-за поворота и вскоре рассыпавшийся белой пеной, исчезая в яме прямо у ног Доблестного. Неудивительно, что оттуда ничего не всплывает! Все, упавшее в дыру, разлетается вдребезги, ударяясь о камни внизу.
— До дома недалеко, — прокричал Мервин. — Можешь посмотреть на него, оставаясь незамеченным. Пошли, я покажу.
Не дожидаясь ответа, он подтолкнул старую Ромашку вниз по склону и скрылся из виду. Скакун Доблестного отказывался совершать самоубийство. Он упирался, пятился назад и мотал головой. К пущей ярости Варта, Изумруд легко убедила свою лошадь последовать за старым лесником и вскоре также исчезла.
— Ты, — процедил сквозь зубы Доблестный, — пойдешь туда, даже если мне придется тебя тащить. По кусочкам!
Он достал Ловкость. Рапира могла быть прекрасным кнутом для верховой езды. Она была гибкой, а её края не были заточены. В этом случае юноше даже не пришлось её использовать. Он лишь продемонстрировал свист, который производило оружие, и Снегирь, всхрапнув, сдался, согласившись последовать дальше.
Вперед тянулась нечто вроде тропки, скользкой, заросшей мхом и перепутанными папоротниками. Сначала она сворачивала на север, уводя вниз по крутому склону к самой стене каньона, а потом становилась еще круче, убегая к голому уступу и ужасной пасти Зева. Хуже всего стало, когда тропка привела его к кромке воды и порогам. Холодные брызги заливали глаза. Как его собственные, так и Снегиря. Страшный рев эхом отдавался от стен, и Доблестному стало казаться, что этот шум вот-вот разорвет череп. Сейчас тропа не слишком-то походила на дорогу — просто участок скалы. Чистой, вылизанной водами реки. На пути встречались спутанные коряги, которые мешали проходу. Слева от юноши тянулась отполированная каменная стена, изрезанная фантастическими столбами и нишами. По другую сторону занавеса белой пеной в пустоту летела вода.
Почему он покинул Айронхолл? Почему он не остался менестрелем?
К несчастью, Изумруд остановилась, преграждая ему путь. Старый Мервин миновал это ужасное место и ждал их впереди. Сейчас он находился заметно выше, чем они сами. Рядом с ним река падала вниз, кружась и танцуя на камнях, оставляя на скалах обрывки белой пены, кружась в темных водоворотах. За спиною Доблестного поток
