Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)
Ирлани скривилась, будто её заставили съесть что-то кислое.
– Я думала, ты опять какую-то скучную чепуху начнёшь рассказывать с датами и династиями правителей Островов!
– Ладно, так уж и быть, продолжу. Так вот, знаете, что самое интересное? Лейзана очнулась, и обнаружилось, что всё совсем иначе! Никакой слежки не было, девочка сразу приняла дар и крылья и полетела с феями, став Хранительницей. А та временная развилка, в которой Лейзана ела сыр, осталась только в её памяти!
Лэннери никогда ни о чём подобном не слышал и решил, что надо расспросить Белую Наставницу.
– Ей что, всё это приснилось? – удивилась Беатия.
– Не-ет! Это именно что был вариант будущего, который мог быть, но не случился, – объяснил Аргален. – Но почему Лейзана его увидела, прожила и прочувствовала, можно сказать – неизвестно. Ни у кого из фей нет дара предвидения, кроме Хранительницы!
Все согласились с ним, что это действительно странно и необъяснимо.
– Лейзана потом навестила фей Школы Золотой Звезды. Увидела одну из них, которая была вместе с ней на задании в несбывшемся варианте будущего. И что вы думаете? У той феи оказались точно такие же двойные воспоминания! Задание, слежка… а потом как и не было всего этого, просто жизнь и учёба в Школе Золотой Звезды, как обычно!
– А вскоре наступили Злые Времена, – задумчиво прибавила Ирлани, – верно?
– Ну как скоро – лет через двадцать. Думаешь, это всё взаимосвязано? – Лэннери заметил, как у Аргалена загорелись глаза, и умерил его восторг:
– Вряд ли мы что-то об этом узнаем. Хранительница не из тех, кто делится своими тайнами.
– Тоже верно, – хмыкнула Ирлани, видимо, утратив интерес к теме, а Беатия спросила:
– Так что насчёт сыра? В той временной развилке, в которой мы живём сейчас, Лейзана его попробовала или нет?
– Нет, – вздохнул Аргален. – Но воспоминания остались с ней на всю жизнь…
Все рассмеялись, и тяжёлые события прошлого утра стали казаться произошедшими в какой-то другой жизни. Фей ждали отдых, сайкум, кувшинчики с росой, подготовка к экзамену… Ирлани заговорила о том, как они с Альди устроят учебные поединки. Беатия расспрашивала Аргалена о том, что вкуснее – сайкум или человеческая еда. Только Саймен молчал и прижимал к себе сломанную палочку. Вопреки всему Лэннери надеялся, что Наставница сумеет помочь и вернуть Рейлу, и эта надежда грела его изнутри. Феи то останавливались, чтобы отдохнуть, то летели дальше, предвкушая встречу с Наставницей.
Вот и Школа показалась на расстоянии длинного полёта*. Ирлани, державшаяся впереди всех, вдруг насторожилась.
– Я… что-то чувствую. Недоброе. Вы не замечаете?
– Что, наконец-то нашла след чёрной магии? – Но Беатии никто не ответил на её шутку.
Защитный купол вокруг Школы исчез. Она была всё ближе, и всё яснее Лэннери видел, что у дверей, на траве, среди белоцветов лежали маленькие сломанные фигурки. И стены Школы… они утратили свою сверкающую белизну. Лэннери разглядел тёмные пятна – кровь ли, грязь, неизвестно, – и закричал, срывая горло:
– Белая Наставница!
Он помчался вперёд на крыльях, а следом летели остальные.
Пахло смертью. Феи лежали неподвижно на примятой, истоптанной траве – похожие на тряпичных кукол, приколотые к земле булавками. Обезумевший взгляд Лэннери метался от одной к другой – вот Ферген с оторванными крыльями, вот Лейя с искажённым предсмертной гримасой, утратившим всю свою привлекательность лицом… где же Наставница?
– Альди! – Пронзительный крик потонул в слезах, когда Ирлани бросилась к телу подруги. Схватилась за огромную медную булавку, выдернула её и отшвырнула. – Альди! Кто, кто это сделал?! – прорыдала она.
Лэннери обернулся, посмотрел на белого как простыня Аргалена, на широко раскрывшего глаза Саймена, и, наконец, на Беатию. Она не плакала, не кричала, и на лице её застыло странное выражение.
– Может быть, Наставница внутри? – тихо прошелестел её голос.
Дверь Школы была выбита, в коридоре виднелись следы грязных сапог и звериных лап. Закон фейского гостеприимства подвёл самих же хозяев – Школа увеличилась и позволила злодеям зайти и творить всё, что они захотят!
След чёрной магии витал в воздухе, наполняя его, делая густым и тяжёлым. Лэннери сделал глубокий вдох и бросился в Школу. Лучше увидеть труп Наставницы сразу, чем тешить себя иллюзией, что она ещё жива. Сзади послышался шорох крыльев – это был Саймен.
– Они всё разрушили, всё испоганили… – прошептал он, глядя на распахнутые настежь двери библиотеки. Часть свитков была разорвана, а часть – сожжена. Убийцы сожгли бы и всю Школу, но её защищали древние чары, наложенные ещё при постройке здания.
В триклии был перевёрнут стол, разломаны несколько полок, разбиты стеклянные сосуды. На полу валялись блюда из-под сайкума и пустые кувшинчики – убийцы либо успели всё съесть, либо прихватили с собой. Лэннери искренне понадеялся, что в их гнусных животах фейская еда и питьё превратятся в яд. И сожгут негодяев изнутри, как пламя!
– Наставница! – Лэннери влетел в её комнату, где тоже было сломано и сожжено всё, что можно сломать и сжечь. Зацепился взглядом за разбитое чьим-то кулачищем окно, заглянул за перевёрнутую кровать и остатки комода.
– Лэн, – это был Саймен, паривший над порогом комнаты. – Её нет. Я думаю… он похитил её.
Лэннери развернулся и встретился с ним взглядом. Конечно, друг сразу понял, кто это мог быть – они ведь оба чуть не попались к нему в лапы.
– Зачем? Неужели… для коллекции?
Лэннери почувствовал – если он будет думать об этом, то начнёт рыдать и причитать на одной ноте, как Ирлани, чей голос доносился снаружи, или вовсе сойдёт с ума.
– Полетели отсюда, Саймен! Скорее!
Для чего бы проклятый черномаг не похитил Наставницу, Лэннери найдёт его и отомстит. За каждую каплю фейской крови, за каждое оторванное крыло черномаг заплатит своей поганой жизнью!
И возмездие причитается не только ему. Потому что в Школу нельзя было проникнуть, не пробив брешь изнутри. А значит, среди тех, кого Лэннери считал друзьями, соперниками, соучениками – главное, своими, – завёлся предатель.
*Длинный полёт – это расстояние, которое фея не может одолеть без усталости; приблизительно равно 2000 человеческих шагов.
Глава VII
– Что же нам теперь делать? Что же делать? – повторяла Ирлани снова и снова, и её
