Ловец теней (СИ) - Рю Алёна

Из рассказа Авелин получалось, что в похищении Терезы участвовало четверо: граф де Алуа, не пожалевший собственной дочери, еще двое мужчин и одна женщина. До пожара в архивах Драйден успел узнать, что в приют, из которого сбежала Вероника Лопес, приезжала женщина. И повозкой, в которой увезли Элоизу на склад, тоже правила женщина.

Дочь кожевника похитил мужчина, оставивший ее отцу герб де Рианье. И бродяжку Сантану Крус последний раз тоже видели с мужчиной.

Один ли тот же это мужчина, было неизвестно, но Тьяго склонялся к мысли, что по крайней мере женщина во всех трех случаях была одна. Эти соображения он и высказал сеньору на кухне.

— Думаю, да, — Кальдера кивнул. — Но я сомневаюсь, что это де Алуа убил Авелин. Скорее всего, падре Сильвио, услышав историю девушки, доложил о ней кому-то выше. А там уже решили устранить свидетеля.

— Но это бы значило, что кто-то из церкви знал о случившемся с Терезой и, скорее всего, о других тоже, — Тьяго нахмурился.

— О том, куда направлялась Мартина Бом, тоже знали только люди при церкви, — напомнил Кальдера. — Беда в том, Сантьяго, что мы не сможем расспросить Сильвио, не привлекая внимания. А одного де Веги по мою душу достаточно.

— Ой, — Тьяго чуть не подпрыгнул на стуле. — Мне же к нему завтра с отчетом.

— Не упоминай графа. Просто скажи, что музыкант ничего внятного не сказал. Я определил, что Авелин убила сильная тень, но большего мы не узнали.

— Я бы еще хотел навестить маму.

— Хорошо, — сеньор поднялся из-за стола. — Приближается новолуние. И сегодня мы узнали много нового. Не уверен, получится ли предотвратить похищение другой девушки, но по крайней мере мы знаем, с чего начать. Хотя ты и пока не готов…

— Я готов ко всему! — воскликнул Тьяго.

Кальдера смерил его по-отечески теплым взглядом.

— Я поищу нам работу в верхнем городе, — сказал он. — Лучше всего поговорить с де Алуа напрямую.

— А как же голословность обвинений?

Сеньор качнул головой.

— А кто сказал, что мы будем его в чем-то обвинять?

Глава девятая — Крыса

Ходить с отчетами к аюданту было унизительно. Хотя Тьяго знал, что не делал ничего дурного и все, что он рассказывал, было известно Кальдере, все равно чувствовал себя куклой на веревочке. И поэтому едва скрыл бурную радость, когда де Вега сообщил:

— Мне надо будет уехать из города на какое-то время.

— Когда монсеньор вернется? — спросил Тьяго.

— Я сопровождаю Его Светлейшество с миссией на север, а это может занять не один месяц.

Тьяго надеялся, что блеск в глазах его не выдал.

— Ну, что мы все о делах, — Адан де Вега улыбнулся. — Как ты сам, Сантьяго? Представляю, как скучаешь по сестре. Но надеюсь, что смерть виновного помогла хоть как-то найти успокоение.

— Да, монсеньор, — Тьяго опустил взгляд. — Но мне тяжело смириться с тем, что случилось.

Это была правда.

— Скажи, Сантьяго, а ты никогда не думал перейти на службу к церкви?

Он поднял голову.

— Церкви?

— Ты толковый молодой человек и за минувшие месяцы доказал свою преданность. Кальдера, может, конечно, и любопытный тип, но поверь, с ним ты далеко не уедешь. Его Светлейшество выдал ему разрешение вести расследования, но он же может его и забрать. И тогда твой сеньор будет вынужден или оставить свое ремесло, или пересечь линию закона. Зачем тебе это нужно? А я могу замолвить за тебя словечко. Мы всегда ищем новых рекрутов.

— Это… — Тьяго открыл рот, не зная, как выкрутиться. — Это так неожиданно…

— Тебе не нужно решать прямо сейчас, — де Вега снова улыбнулся.

— Благодарю вас, монсеньор.

— Что ж, засим на сегодня закончим, — аюдант поднялся из-за стола.

Тьяго вышел на улицу задумчивый. Не то чтобы он жаждал встать в один ряд с де Вегой и служить искателям, но признавал, что те на отличном положении. Вот были в Деверине дворяне с их иерархией, и были простые смертные разной степени бедности. Вроде как слои на пироге от верхнего к нижнему. Но церковь — это другое дело. Она пронзала пирог, как вилка, проходила вертикально и сразу через всех. Церковь почитали и боялись как самые бедные, так и власть имущие. Даже Кальдера со всеми его знаниями относился к ним с осторожностью. Уже одно это о многом говорило.

Тьяго вышел за ворота церкви и пошел по переулку в сторону дома. Мама стояла у прилавка с овощами и болтала с сеньорой Диас.

— Сегодня с утра один мужчина спрашивал всех подряд, верят ли они в Учителя и верят ли они церкви, — говорила владелица лавки.

— Я бы ему даже не стала открывать, — отвечала мама. — Мало ли какой проходимец.

— Но меня, понимаешь, сам вопрос удивил: как будто Учитель и церковь — это не одно и то же.

— Но ведь они же сами учат, что Учитель всегда слышит наши молитвы, — вмешался в разговор Тьяго. — Неужели молиться можно исключительно в церкви?

Мама посмотрела на него так, словно хотела сказать: «явился не запылился». Но вслух только изрекла:

— Церковь помогает нам не забывать. Она для людей.

— Ага, — Тьяго скривился, — и поэтому она этих самых людей то и дело сжигает заживо.

Владелица овощной лавки уже хотела что-то возразить, как из дома напротив выскочила сеньора Наварро, мать Зака, и завопила:

— Помогите!

За ней гналась крупная черная кошка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся крысой. Тьяго в жизни не видел таких огромных. Ее глаза горели неестественно красным. Выхватив шпагу, с которой благодаря Кальдере не расставался, парень бросился наперерез.

Первый удар хоть и пришелся в бок, но крысу только раззадорил. Она прыгнула на Тьяго, и тот едва успел отскочить в сторону. Рубанул по спине, но тварь словно не почувствовала. Парень снова отскочил и снова ударил. Черную шерсть заливало красным, но крысу это лишь замедлило.

Тьяго почувствовал удушливый приступ паники и принялся бить по твари со всех направлений, пока та не превратилась в кровавый фарш. Все еще каким-то образом живой.

— Да спасет нас свет Учителя! — пробормотала сеньора Диас.

— Не понимаю, откуда она взялась, — причитала сеньора Наварро. — Я готовила ужин и вдруг в углу…

Тьяго встал над останками крысы и, выдохнув, чтобы успокоиться, пронзил последним ударом ее сердце. Оно вспыхнуло и моментально обуглилось.

— Колдовство, — прошептала за спиной мама.

Тьяго повернулся к женщинам.

— Я домой ни ногой, — заявила сеньора Наварро. — Вдруг там еще такие!

— В церковь надо, — ответила сеньора Диас.

— Я тебя провожу, — мать Тьяго взяла перепуганную женщину под руку и, посмотрев на него, впервые за долгое время улыбнулась: — Как я рада, что ты оказался рядом.

Тьяго кивнул и, проводив их взглядом, обратился к сеньоре Диас:

— Скажите, а можно у вас одолжить какой-нибудь мешок? Хоть из-под картошки.

— Зачем еще? — удивилась лавочница. — А впрочем…

Тьяго сам не знал, правильно ли делает, но решил собрать останки крысы и отнести к Кальдере. Вдруг тот что-то определит в лаборатории.

— В последнее время все больше слухов о тенях и колдовстве, — заметила сеньора Диас, наблюдая за Тьяго. — Того и гляди под нами разразится Бездна, а церковь непонятно, чем занята. Ты это… — она поморщилась. — Лучше сожги все.

Парень кивнул. Вытерев шпагу, он вложил ее обратно в ножны и, осторожно взяв останки крысы, двинулся по улице в сторону особняка Кальдеры. Ткань намокла, и на камнях оставались кровавые следы.

— Стоять, — приказал ему один из городских стражников. — Что в мешке?

Тьяго остановился и показал мужчине. Тот скривился.

— Куда ты это тащишь?

— Действительно, — из-за спины стражника появился Драйден. — Накапал тут, да и вонь не чувствуешь что ли?

— Генри! — Тьяго хотел было обнять друга, но тот демонстративно отстранился. — Нет уж, а то и меня провоняешь.

Тьяго рассмеялся и коротко пересказал, какая неприятность напала на сеньору Наварро.

— Дела, — пробормотал стражник. — Надо других предупредить, что в Сиригарде есть такие крысы.