Мародер без диплома (СИ) - Фишер Саша

— Искала Охранка, а нашел я, — проговорил Матонин. Голос его был вкрадчивым, он слегка растягивал буквы и как будто примурлыкивал.

— Сколько с них затребовать, Юрий Прохорович? — спросил Ибрагим.

— Ты подожди пока, — Матонин задумчиво склонил голову, сверля меня взглядом. — Может быть, он нам еще самим нужен...

— Так может... — начал Ибрагим, но Матонин вдруг сорвался с места и подскочил к нему вплотную и вцепился в полы его куртки.

— Я же ясно приказал! — закричал он прямо Ибрагиму в лицо. — И Охранка твоя мне точно не указ! Пусть вообще убираются в свою Империю, я не заплачу!

Потом он отступил на шаг. Смахнул с плеча Ибрагима невидимую пылинку, и на губах его зазмеилась улыбка.

— Просто делай, как я говорю, Ибрагимушка, — почти ласково сказал Матонин. — Давай я тебе напомню, если запамятовал. Холеру — в колодки, клетчатого запри где-нибудь. А этого — ко мне. Мы с Талтугой потолковать с ним хотим. Понял меня, Ибрагимушка? Выполняй теперь, не серди папочку...

На лице Ибрагима не отразилось никаких эмоций. Матонин подошел к хрупкой узкоглазой девушке, приобнял ее за талию и зашептал ей что-то на ухо. Она хихикнула и ткнула в меня тонким пальчиком.

— И еще, Ибрагимушка, — снова заговорил Матонин еще более приторным голосом. — Догадайся привести его через четверть часа, когда нам подадут кушанье. Гостей же надо привечать, иначе боженька разгневается!

Матонин и девушка удалились, продолжая шептаться и хихикать. Ибрагим начал отдавать команды на своем языке. Меня дернули за плечи и поставили на ноги. Передо мной встал Мирза.

— Сейчас я развяжу тебе ноги, — зло проговорил он. — Но только не думай, что это поможет тебе бежать.

Не дожидаясь моего ответа он сел передо мной на корточки и принялся колдовать над узлами. А я осмотрелся. Мы стояли на квадратной площади, заросшей ровной травкой. По периметру площадь ограничивали простые квардратные постройки, видимо склады или гаражи. Я бросил взгляд за спину. Ворота были высоченные, по верху оплетеные несколькими рядами колючей проволоки. Справа от ворот — деревянная вышка, на которой маячил часовой. Освещалась площадь множеством ярких электрических фонарей. Света было настолько много, что глазам было откровенно некомфортно. Часовые на воротах. Еще несколько человек там и сям, похоже, патрульные. Впереди — трехэтажные особняк, явно свежеотремонтированный. Прямо-таки сияет новенькой побелкой. Сразу за особняком — сетчатый забор, дальше еще какие-то постройки. Видимо, казармы для всей этой чернобородой братии.

С правой стороны площади — те самые колодки, про которые говорил Матонин. Деревянная рама с двумя толстенными досками с прорезями для рук и головы. Как на картинке из учебника истории. Как раз к ним сейчас сразу трое Беков и волокли Натаху. Еще двое тащили куда-то вправо Бюрократа. Куда именно, я заметить не успел, потому что справившийся с веревками Мирза чувствительно ткнул меня в спину кулаком в направлении особняка.

«Так, соберись, Лебовский!» — сказал я сам себе. Покрутил головой в поисках Гиены, но его нигде не увидел.

— Шагай давай, — прошипел мне в ухо Мирза. Еще один Бек стоял рядом, угрожающе поводя обрезом. Я подчинился. Ну как, подчинился... Чуть не заорал от боли в ступнях, мало того, что я пару часов провел со связанными ногами в сарае, а потом еще столько же в тряской душегубке. Так что шевелились мои ноги не очень. Идею вышагивать с гордо поднятой головой пришлось поменять на «хоть как-то ковылять вперед, не спотыкаясь и не падая».

Мы поднялись на три ступеньки невысокого крыльца, скрипнула дверь, потом прихожая, обставленная с весьма утилитарно — скамейка, под ней ряд галош разного размера, а над ней — деревянная вешалка, пустая по летнему времени. За следующей дверью — просторная комната, совершенно пустая, с обеих сторон — лестницы наверх. Мирза толкнул меня к правой, мы поднялись, потом он открыл резную деревянную дверь и втолкнул меня в комнату.

Я споткнулся о невысокий порожек и со всего маху растянулся на мягком пушистом ковре.

— Ой, какая неприятность, — зазвучал откуда-то сверху голос Матонина. — Ну что же ты уронил мальчика, брат мой, поставь его на ножки, нехорошо это — на полу валяться...

Мирза грубо рванул меня за пиджак и пояс и поставил прямо.

Вот эта комната была обставлена с настоящей цыганской роскошью. Все стеня и пол покрыты узорчатыми коврами, с потолка на тускло поблескивающих цепях свисают светильники цветого стекла, впереди — высокий подиум, усыпанный множеством подушек, среди которых и возлежал хозяин всего этого безобразия. Левой рукой обнимая тонкую талию своей узкоглазой подружки. Перед ним стоял невысокий столик, на котором стояло блюдо с развороченной тушкой небольшого запеченого поросенка. И бокалы из цветного же стекла на длинных тонких ножках.

На первый взгляд больше в комнате никого не было. Но наметанным взглядом я быстро отсек, что справа и слева за коврами есть приличное такое пустое пространство. А среди узоров чертовски легко спрятать дырочки для глаз и оружия.

Так что дергаться было рановато.

— Ну что вы там топчетесь?! — совершенно неожиданно Матонин опять сорвался на крик. — Оставьте мне моего гостя и убирайтесь!

— Он довольно шустрый, Юрий Прохорович... — тихо сказал Мирза.

— Ты сомневаешься, что я могу о себе позаботиться, брат мой? — вкрадчиво проговорил Матонин, запуская пальцы в печеное мясо. — Брат мой, твоя забота приятна мне, но поверь, я найду способ справиться с этим беспомощным юношей...

Матонин резко вырвал кусок мяса из поросенка и впился в него зубами. По пальцам стекал жирный сок. Мирза и второй Бек коротко поклонились и вышли за дверь.

Некоторое время Матонин молча жевал, иногда постанывая как будто от наслаждения. Я снова почувствовал, как у меня в животе заурчало. Кажется теперь это было слышно даже Матонину.

Потом он замер. Бросил на блюдо недоеденный кусок мяса. Брезгливо вытер жирные пальцы о скатерть. Взял бокал и сделал несколько глотков. Потом внимательно посмотрел на меня. От его взгляда у меня опять по спине пробежал холодок. Показалось даже, что он мысленно разделывает мою тушу, выбирая наиболее аппетитные кусочки.

— Охранка, значит, тебя ищет... — задумчиво и совершенно нормальным голосом сказал он. — Как тебя зовут?

— Богдан, — ответил я. — Лебовский.

— Интересно, что же ты натворил такого? — губы Матонина снова искривились в улыбочке. — Готов поспорить, Богдан Лебовский, что если я начну тебя спрашивать, то ты просто наврешь мне с три короба и глазом не моргнешь. Ведь так?

Я промолчал. Тем более, я все еще не придумал, что именно я ему навру.

— Талтуга, милая, — проворковал он, погладив по плечу прильнувшую к нему девушку. — Ты же потолкуешь с этим юношей, как умеешь?

Она что-то прошептала ему на ухо и гибко поднялась. Шагнула вперед, спустилась с подиума и подошла ко мне. Приблизила лицо к моему лицу и заглянула в глаза. Губы ее зашевелились в беззвучном шепоте, в черноте непостижимых монгольских глаз зажглись красные огоньки.

Мне стало не по себе, и почувствовал, как волосы зашевелились у меня на затылке.

Глава 10. Блуждающие тени

Талтуга закрыла глаза и пробежалась пальцами по моему лицу, как слепая. Потом отпрыгнула и медленно закружилась, раскинув руки. В комнате стало как будто темнее. От маленькой кружащейся фигурки в разные стороны протянулись темные тени.

Странные тени. Они были темнее, чем все, которые отбрасывались обычным образом. И вели себя тоже неправильно — шевелились невпопад, вытягивались, укорачивались. Кажется, даже разевали рты.

Чтобы окончательно не офигеть, я просто отключил всякие эмоции и просто наблюдал, подмечая детали. Теней было семь. И все они друг от друга отличались. Сложно сказать, чем конкретно. Вроде бы, все это были тени девушки в подпоясанном балахоне с длинными развевающимися волосами. Но какая-то была чуть темнее, у какой-то были длиннее пальцы, какая-то тянула вверх руки...