Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения

Поначалу угрюмый мужик-конюх, расседлывавший Принца, был не особо рад её присутствию в своей вотчине. Но по мере того, как Таша, придерживая коня, с льстивой беззаботностью болтала о лошадях, трудностях работы конюха и мастерстве, с которым её собеседник с этой работой справляется — в бороде его постепенно проявлялась улыбка.

— Знаете, — Таша наконец рискнула заговорить о том, что её действительно интересовало, — а вы не видели случайно…

…это было похоже на поцелуй холодного ветра, на рывок нитки, привязанной к руке. Просто что-то вдруг заставило Ташу обернуться.

И столкнуться взглядом с другим взглядом. Взглядом серых, светлых, внимательных глаз.

Под которыми на смуглой коже белели три полоски рваного шрама.

Она замерла, чувствуя себя птицей, застывшей в вершке от силка — но убийца её матери просто скользнул равнодушным взглядом по ней, Принцу и конюху. Продолжил путь мимо открытых дверей конюшни: в компании двух знакомых наёмников.

И Таша поняла, что на самом деле он вовсе не приглядывался к ней. Он даже не остановился.

Просто для неё то мгновение, на которое они встретились взглядами, растянулось в вечность.

— Не видел чего?

Удивлённый голос конюха вывел Ташу из оцепенения.

Очень вовремя.

— Нет… нет, ничего, — быстро всучив ему мелкую монетку, она торопливо выскочила из денника. — Дальше сами справитесь, думаю. Спасибо!

И, рванув на улицу, выбежала из конюшни: как раз вовремя, чтобы увидеть, как все трое скрываются за дверью таверны.

Неужели догнала? Неужели — шанс? Вот так сразу, вот так просто…

Таша вприпрыжку побежала в трактир. Швырнув на стол монеты, полученные от дэя, вырвала ключ из рук хозяйки; рванула по длинному коридору в поисках предназначенной ей комнаты.

Откровенно говоря, эту часть плана Таша выработать так и не успела. Того, что будет делать, когда её погоня подойдёт к концу.

Но на ум приходила одна импровизация — и оставалось надеяться, что она сработает.

Прикрыв за собой дверь, девушка швырнула сумку на кровать. Распахнула окно, скинула плащ и платье. Затем опустилась на колени.

Сосредоточилась.

…раз…

…два…

…три.

Готово.

Мир человека и мир зверя были разными реальностями. Для зверя то, что ты видишь, становилось далеко не самым главным: куда важнее оказывалось то, что ты слышишь и ощущаешь. След служанки, прибиравшейся в комнате, висел в воздухе блеклой розоватой дымкой; характерные пурпурные нотки указывали, что это молодая брюнетка, а салатовые разводы свидетельствовали, что девушка была в благостном расположении духа. Запахи коридора, оставшегося за дверью, пёстрыми линиями вползали в щели косяка. Шорох мышиных лапок под кроватью слышался в другой тональности, нежели ржание лошадей, быстрые шаги прислуги были парой октав выше басовитого шлёпанья конюха…

Таша, возьми себя в руки!

Маленькая белая кошка когтистой лапой поддела дверь, которую Таша предусмотрительно не заперла. Выскользнула в пустой коридор. Вихрь запахов, обрушившихся на нос, поначалу заставил ощутить себя так, словно её кинули в глубину бушующих вод; но, принюхавшись, она всё же разделила массив ароматов на отдельные потоки.

Их было много, очень много. Иные Ташу порядком удивили: например, две туманные дорожки, песочная и голубая — сладкие и гнилостные, как тлеющие цветы. Запахи, которые вряд ли могли принадлежать людям.

Однако куда больше её заинтересовал сиренево-золотистый облачный след.

До боли знакомый.

Таша бежала по коридору, пока след не привёл к запертой двери. Тогда она скользнула обратно, считая комнаты; вернувшись в свою, кое-как лапкой прикрыла дверь — и, вспрыгнув на подоконник, выскочила на задний двор. Пробежавшись по утоптанной земле, отсчитала пять окон.

Вскарабкавшись на карниз шестого, влезла в открытую форточку.

Лив правда была тут: цветочное облако золотистой сирени, сиявшее на постели. Вокруг клубились другие запахи — грязно-синяя полоса, жирная болотно-зелёная линия. К запахам наёмников примешивались полутона старой кожи, потные разводы, хмельные спирали… и острый, перебивающий все остальные — отзвук страха: такого, что шерсть на загривке дыбилась.

Таша удивилась, когда поняла, что запаха их главаря в комнате нет. Даже отзвука. И поскольку предположение, что он ничем не пах, Таша сочла глупым — оставалось предположить, что он по каким-то причинам не заходил в комнату.

Но главным было то, что от всех её врагов в комнате остались одни лишь запахи.

Белая кошка спрыгнула на пол и подбежала к двери.

…раз, два…

Комнату заперли на ключ. Ожидаемо. Лив лежала на одной из кроватей, свернувшись калачиком, сонно посапывая — бледная, с синяками на осунувшемся личике.

— Лив!

Руки подрагивали, голова кружилась в нервной лихорадке. Таша потрясла сестру за плечо — безрезультатно.

— Лииив!

Как там Шерон сказал? «Бледная, глаза неживые, как за ниточки кто-то дёргает»…

Без магии дело явно не обошлось.

Что они с тобой сделали, стрекоза?..

В коридоре послышались шаги; Таша не знала, чьи, но узнавать не хотела. Распахнула окно, подхватив сестру на руки, кое-как вскарабкалась на подоконник. Лив при этом немилосердно трясло, однако сестрёнка продолжала безмятежно сопеть.

Теперь спрыгнуть во двор, подцепить створку окна одним пальцем…

На заднем дворе, к счастью, по-прежнему не было ни души. Так что прогулку Таши в несколько необычно одетом — точнее, обычно неодетом — виде никто не лицезрел.

Вернувшись в комнату, она стремительно натянула одежду. Оставив ключ на тумбочке, перекинула сумку через плечо. Вновь покинула здание трактира через окно — и, пробираясь к конюшне со спящей сестрёнкой на руках, лихорадочно гадала, когда враги вернутся из таверны. Если только удастся вывести Принца и уехать незаметно… конь устал, конечно, однако далеко ехать не придётся: только бы обратно до Потанми дотянуть, а тамошние жители наверняка дадут им приют.

Но вот дальше…

— Ой!

Завернув за угол, Таша на всём ходу врезалась в кого-то. Едва не уронив Лив, отступила на шаг. Подняла испуганный взгляд.

Но то были не наёмники.

— Простите, — пробормотала Таша, встретив внимательный взгляд молодых людей в тёмных плащах, перехватывая сестру поудобнее. — Простите, я…