Ник Перумов - Черное Копье

— Интересно, как они переберутся через ров? — услыхал хоббит бормотание Торина.

Даже сейчас гном оставался верен себе — сам строитель, он на практике проверял идеи своих сородичей, вложенные в эту крепость.

Защитники Серой Гавани не стали тратить стрел, не приняли состязания в меткости, предложенного засевшими в осадных башнях лучниками Вождя; на черной поверхности башен бойницы были едва различимы. Оборонявшиеся ждали.

— Ну и везет же нам! — всплеснул руками Малыш, когда всем стало ясно, что два из трех осадных чудовищ Олмера нацеливаются прямиком на их кусок стены — ближайший по правую руку от ворот города.

Однако, против ожидания, это лишь встряхнуло воинов. В их глазах читалась лишь свирепая решимость, все остатки неуверенности и растерянности исчезли без следа.

— Стрелы паклей обматывай! — передали по цепи приказ начальника ближайшей городской башни, где они ночевали.

На стенах стояли медные котлы с маслом; Фолко поспешно накрутил мягкое верево на древко и, макнув в чан, поднес к ближайшему факелу — стрела полыхнула, и спустя секунду огненный шар намертво прилепился к поверхности подошедшей уже совсем близко осадной башни.

За хоббитом зажигательные стрелы метнули и другие защитники стен; надвигающаяся громада стала подобна праздничной новогодней елке — только упрямо не хотела загораться.

— Обита сырыми шкурами! — крикнул кто-то, первым разобравшийся в происходящем.

Фолко прищурился. Дул сильный ветер, относивший стрелы в сторону, поэтому хоббит целился необычно долго; зато его стрела, оставляя за собой шлейф огненно-рыжих искр, исчезла в одной из бойниц вражеского сооружения.

— Затопчут, там — затопчут, — бормотал Торин, в свою очередь всаживая арбалетную стрелу в провал бойницы.

— Вылазку! Вылазку пора! — раздались крики неподалеку.

Зажечь осадную башню не удавалось, а ее передняя стенка вдруг стала со страшным скрипом раскрываться, из глубины, из хаотичного сплетения бревен и канатов стал выдвигаться широкий переходной мост. Он тянулся над рвом и опускался прямо на гребень стены. Рядом с первой точно так же разворачивалась вторая башня.

Торин сжал зубы, и было отчего — стрелять снизу вверх неудобно, вдобавок мост оказался защищен с боков. И все места, куда только могла вонзиться огненная стрела защитников, покрывали сырые шкуры, только что снятые с освежеванных туш скота.

В башнях врага раздался звук призывающих к атаке рогов. Завыли и завопили нападающие. Раздался частый топот бегущих.

Защитники стены оказались в полном неведении, что происходит сейчас наверху. Они слышали топот, затем к топоту прибавились стоны, мимо бойниц с обеих сторон пролетело несколько сорвавшихся вниз тел, не поймешь уже, живых или мертвых. Стрелки верхних ярусов обеих крепостных башен взяли на прицел высыпавших на гребень стены воинов Олмера.

С внутренней стороны стены Фолко заметил во множестве падающие вниз веревки и гибкие лестницы. Атакующие не собирались задерживаться под перекрестным обстрелом. Наступал черед Фолко и его сотоварищей.

Из бойниц в спины начавших спускаться вниз воинов Олмера ударили десятки копий и стрел. Веревки перерубались, и карабкавшиеся по ним с дикими криками летели вниз: Чтобы бить наверняка, Фолко схватил один из арбалетов, с короткими и толстыми железными дротами, пробивавшими любой панцирь. Почти все защитники стены взялись за это страшное оружие, позаимствованное в свое время Кэрданом у ангмарцев. Бойницы были часты, рук хватало — мало кому из атакующих, как бы быстро ни скользили они вниз, удавалось миновать гибельного удара.

И все же такие были — и Фолко увидел, как из-за ближайших домов показался большой отряд эльфов и людей под командой самого Барахира. Не теряя ни секунды, они ударили на спустившихся со стены, еще шалых от невиданной, как, верно, им казалось, удачи. Короткая схватка закончилась очень быстро. Никто из переваливших через стену не уцелел.

— Наша взяла! — заорал Малыш.

Однако атакой командовал бывалый воин. Теперь бойцы Олмера, загораживаясь большими щитами, пытались заставить умолкнуть стрелков крепостных башен. На гребне стены выстраивались лучники атакующих, хоббит различил гортанный боевой возглас хазгов.

— Вот теперь даже я скажу — пора делать вылазку, — заметил Торин, в очередной раз без промаха разряжая арбалет.

Барахир не уводил от атакованного участка свой отряд. Лучники-эльфы засыпали стрелами пытавшихся спуститься, и даже те, кто проскальзывал боком между бойниц, не мог миновать хлещущего снизу железного ливня.

Однако враг начал карабкаться на шатры крепостных башен; гибли защитники ее верхних ярусов, пораженные стрелами и дротиками через бойницы, а враги все прибывали и прибывали.

— Все в башни! Готовиться к атаке! — передали по стене.

— Наконец-то! — ухмыльнулся Малыш, проверяя, легко ли вынимаются клинки.

— Неужто пойдем через главные ворота? — удивился Фолко, опуская забрало.

Однако строители крепости оказались хитрее. Тайные ворота имелись в каждой башне; каменные плиты стремительно и бесшумно разошлись в стороны, через ров перекинулся широкий гранитный мост — и с двух сторон защитники Серой Гавани стремительно атаковали забывших об осторожности нападавших.

В середине строя эльфы и люди тащили какие-то тяжелые кули, а впереди всех с мечом наголо, в нежно-зеленоватых доспехах цвета молодого весеннего листа шел Барахир и еще два десятка невесть откуда взявшихся низких, очень широкоплечих воинов в белоснежных кольчугах, с огромными топорами.

— Будь я проклят, если это не Черные Гномы! — изумленно прохрипел Торин.

Навстречу защитникам крепости выхлестнул темный клин хеггов, сверху, из отдушин осадной башни, свистнули стрелы хазгов; рядом с Фолко упали двое воинов, тяжеленная стрела сломалась о грудную пластину его собственного панциря, заставив хоббита пошатнуться.

Барахир сплеча рубанул первого подвернувшегося ему противника, его воины вслед за своим предводителем дружно ударили на врага. И боевым кличем для всех разноплеменных защитников Серой Гавани стало имя их неустрашимого вожака, покрывшего себя в тот день великой славой.

Сперва хегги подались, не выдерживая отчаянного натиска оборонявшихся.

Малыш, Торин и Фолко бились в первых рядах.

Небывалый огонь жег хоббита; можно сказать, он потерял голову, опьяняясь — впервые в жизни! — кровавой схваткой. Никогда не знал он такого упоительного боевого азарта — эта черта вообще глубоко чужда всем его родичам, — и тем более захватывающим оказался он для Фолко. Никакой надежды не осталось — так умрем же так, чтобы нас надолго запомнили!