Пол Андерсон - Чёлн на миллион лет

Доверив румпель сервоприводу, Ханно начал прибирать паруса, но непослушная ткань выскользнула из рук, полоснув по запястью, прежде чем он вновь поймал и закрепил шкот. Несомая ветром пена смыла кровь. Мир с каждой минутой все глубже погружался в свинцовый сумрак, лишь южная сторона неба озарялась молниями. Вода плескалась туда-сюда по кокпиту, пока помпа не отсасывала ее за борт. Ханно вспомнилось, как отчерпывали воду ведрами на корабле Пифеоса во время шторма на Балтике. Едва он снова взялся за румпель, как в голове зазвучала песенка. «Эй, тросточку скорей мою верните…» Откуда бы это? На английском языке, старая-престарая, девятнадцатого или начала двадцатого века, дерзкая, ритмичная песенка в такт вагонным колесам.

Ой, мамочка, залог скорей внесите,Из чертовой тюряги заберите,А все мои грехи простил мне Бог…

Железная дорога; Дальний Запад; мир, казавшийся безграничным, но в потоке мимолетных столетий утративший широкие горизонты и сам себя, занесенный песками времени заодно с Троей. А тогда еще были мечтатели, взиравшие на звезды и грезившие об открытии Новой Америки. И что же в итоге?.. Горстка машин и восемь человек — против безмерности, непреодолимой и безответной, как сама смерть.

У пекла нет ни дна и ни покрышки,У пекла нет ни дна и ни покрышки.У пекла нет ни дна и ни покрышки,В аду не сыщешь ни глубин, ни вышки,А все мои грехи простил мне Бог.

Ханно оскалился навстречу ветру. Одиссей побывал там и вырвался обратно. Хоть среди звезд и нет Новой Америки, они сулят несравненно больше.

Вдруг все потонуло в шуме и грохоте. Море и воздух превратились в яростную мешанину движений и звуков, в которой все явственнее звучал пронзительный скрип. Тучи по левому борту исчезали за белой кипенью, укрывшей волны и пространства.

— Убрать паруса! — выкрикнул Ханно.

Это не просто шальной ветерок — это стремительно надвигающийся шквал. Погода на Ксеногее неподвластна архаичным законам греческого Эола. Обычно скорость ветра мала, но если уж она возрастает, то ярость стихии нарастает вдвое из-за удвоенного веса напирающих воздушных потоков. Левая рука Ханно легла на переключатель, спускающий навесной мотор. Носом на волну и держаться во что бы то ни стало!

Первый порыв урагана. Дождь заливал глаза, болезненно сек лицо, волны перекатывались через планшир. Раз за разом «Ариадна» взбиралась на вал, нерешительно замирала посреди бурлящей пены гребня и рушилась по скату вниз. Ханно держался, держался, держался…

И тут нечто сграбастало и швырнуло его.

Он оказался посреди ревущей непроглядной тьмы, не стало ни верха, ни низа, его крутило и швыряло — но посреди этой бешеной свистопляски одна вещь оставалась холодной и невозмутимой: его разум. Я за бортом, понял Ханно. Надуть жилет. Только не вдыхай воду, иначе с тобой покончено…

Вырвавшись на поверхность, он набрал полные легкие пропитанного дождем и соленой пеной воздуха, молотя по тянущей вниз воде руками и ногами. Капюшон раздулся в подушку, поддерживающую его голову над водой, а сама куртка не даст ему утонуть. Прищурившись, Ханно огляделся. Где же «Ариадна»? Ни следа. Вряд ли затонула — эта крепкая малышка еще не такое выдержит, но ветер и волны наверняка отнесли ее прочь; быть может, и не слишком далеко, но и не так уж близко, ибо всюду, куда достигал глаз, виднелась лишь кипящая пена да неистовство волн.

Что случилось? Мозг Ханно прояснился, оправившись от шока и превратившись в компьютер, запрограммированный на выживание. Ветер мог подхватить развернутый и незакрепленный грот, взметнув его над палубой и смахнув Ханно в набежавшую волну. Ничего, если не терять бдительности, то можно продержаться на плаву до подхода помощи, которая прибудет вскоре вслед за переменой погоды. Наверно, Юкико сейчас уже пытается вызвать его.

Итак, флаер… Флаеры на борту «Пифеоса» сконструированы в расчете на условия Финиции. Полеты на Ксеногее были возможны, но здесь это номер рискованный — да и то в нормальную погоду и при наличии в кабине не только автопилота, но и человека. Быть может, обитатели Гестии и распорядились внести в конструкцию необходимые изменения, но работа эта немаленькая, а у них и без того забот полон рот, так что в сомнительных случаях легче просто остаться на земле.

Теперь летчик. Странник — самый лучший пилот, пожалуй, этого никто не оспаривает. Но сегодня он вне пределов связи. Далее Свобода; но ей надо заботиться о ребенке. Колония невелика, береговой плацдарм не предназначен для человеческого рода, так что она не имеет права подвергать себя ненужному риску. Конечно, она взлетит, как только найдет возможным, то есть когда кончится буйство стихии. Сильный ветер не страшен, если дует ровно, а вот порывистый…

Штука в том, чтобы продержаться до тех пор живым. Главный враг — переохлаждение. Вода не слишком холодная, но достаточно разницы с температурой тела в несколько градусов, чтоб эта разница мало-помалу выпила все тепло. Помнится мне… Но это было в ином странствии; кроме того, все эти люди мертвы. А еще мне знакомы некоторые древние восточные методы управления температурой тела. В случае крайней необходимости можно прибегнуть к неприкосновенным резервам организма — пока таковые будут.

Плыви. Экономь силы, но не позволяй волнам швырять и крутить себя. Поймай их ритм. Кто это, какая из богинь жила на дне моря и раскидывала сети для моряков? Ах да, скандинавская Ран. Не сплясать ли нам, госпожа моя Ран?..

Выл ветер, бушевали волны. Сколько это уже длится? И не угадаешь. Тут минута может сойти за час; обратный эффект замедления времени — Вселенная улетает от человека. Я ошибся, никакой это не мимолетный шквал, а полновесный ураган. Хоть дождь и поредел, неистовство ветра только усилилось. Непредвиденная, непредсказуемая стихия, такая же невежественная, как человек, да что там! — как и его кропотливо шевелящие мозгами машины. Вселенная еще таит не меньше сюрпризов, чем есть в ней звезд. Нет-нет, бесконечно больше! В том-то и заключается ее величие. Но когда-нибудь один из этих сюрпризов станет для тебя последним…

Впереди послышался неумолчный, грозный грохот. Ханно подняло на гребень волны, и он узрел черные зубья скал и рифов Запретной Суши. Вода вокруг них кипела и бурлила, фонтаном взмывала к небесам, рассыпалась веерами брызг. Течение несло его прямиком на скалы. Краешком сознания Ханно пожелал, чтобы «Ариадна» разминулась с рифом — тогда владельцы смогут заполучить ее обратно.

И приготовился к встрече с рифом. Сделать это было нелегко — ощущение тепла в руках и груди предательски подползало к сердцу. Он понял, что сознание меркнет, и уже не мог разобрать — то ли снова нахмурилось небо, то ли у него потемнело в глазах.