Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер
Мэдлин всхлипнула и обмякла. Томас не отпустил ее – развернув ее по другой дуге, он с размаху опустил ее на журнальный столик между диванами. Она сдавленно охнула и осталась лежать, расфокусированным взглядом уставившись куда-то в потолок. Мой брат повернулся и выдернул у Жюстины из волос палочки для риса, которые девушка использовала в качестве заколок. Серебристо-белые волосы разметались по ее спине.
Двумя резкими, быстрыми движениями он без видимого усилия проткнул палочками запястья Мэдлин, пригвоздив ее к столу, словно бабочку к листу картона.
– Ты, конечно, права, – в голосе его звучала ярость. – Лара не потерпит, чтобы один член семьи убивал другого. Это плохо скажется на имидже Короля. – Он сжал лицо Мэдлин пальцами и притянул к себе так, что пригвожденные к столу руки изогнулись под болезненно неестественным углом. – Я блефовал.
Он оттолкнул ее обратно на стол.
– Верно, – продолжал он. – Ты член семьи. А родственники не убивают друг друга. – Он оглянулся на Жюстину. – Они делятся самым дорогим.
Они с Жюстиной встретились взглядами, и на лице девушки заиграла легкая, очень жесткая улыбка.
– Ты хотела отведать ее, – произнес Томас, сплетя пальцы с обтянутыми перчаткой пальцами Жюстины. – Что ж, Мэдлин, угощайся на здоровье.
Жюстина наклонилась и поцеловала Мэдлин Рейт в лоб. Серебряные волосы закрыли завесой их лица.
Вампир закричала.
Ее вопль потонул в грохоте музыки.
Спустя несколько секунд Жюстина подняла голову и медленно провела волосами по всему телу Мэдлин. Вампир бешено извивалась и орала, но Томас прижимал ее к столу. Везде, где волосы Жюстины скользили по обнаженной плоти, кожа шипела и тлела, в одних местах чернея, а в других вспухая волдырями. Только превратив одну ногу Мэдлин в сплошной ожог, Жюстина оторвалась от нее, и они с Томасом поднялись – одним слитным движением.
Лицо Мэдлин Рейт тоже потемнело от ожогов, а на лбу чернел клеймом отпечаток мягких губ Жюстины. Она лежала на спине, по телу пробегала волнами слабая дрожь. Кричать она больше не могла: задохнулась от боли.
Томас и Жюстина, держась за руки, начали спускаться по лестнице. Я последовал за ними.
Когда они проходили под решеткой приточной вентиляции, поток воздуха сдул прядь волос Жюстины, и они скользнули по руке и груди Томаса. На светлой коже мгновенно вспухли тонкие алые полоски. Томас даже не поморщился.
Я догнал их и протянул Жюстине пару карандашей, которые выудил из кармана плаща. Она кивком поблагодарила меня и поспешно заколола волосы. Пока она приводила в порядок прическу, я оглянулся.
Мэдлин Рейт лежала неподвижно, задыхаясь, – но белые глаза ее горели ненавистью.
Томас выдернул заткнутую за пояс майку, надел ее, а потом снова обнял Жюстину, крепко прижимая к груди.
– Ты в порядке? – спросил он.
Жюстина кивнула, не открывая глаз.
– Позвоню домой, – сказала она. – Лара пришлет за ней кого-нибудь.
– Ты оставляешь ее здесь в таком виде, и это может создать проблемы, – заметил я.
Он пожал плечами:
– Мне не сошло бы с рук ее убийство. Однако и браконьерство в нашей семье не поощряется. – Его взгляд выражал жесткую, горячую решимость. – Жюстина – моя. Показать это Мэдлин – моя святая обязанность. Она это заслужила.
Жюстина прижалась к нему чуть сильнее, и он ответил ей тем же.
Мы двинулись по лестнице дальше. Признаюсь: мне не терпелось покинуть «Зеро».
– И все же, – задумчиво произнес я, – мне как-то неловко оставлять ее вот так. Мне кажется, кто-то из нас перестарался. Мне даже жаль ее немного.
Томас оглянулся на меня, выгнув бровь:
– Жаль?
– Угу. – Я задумчиво поджал губы. – Может, мне не стоило говорить ей про Джессику.
Глава 10
Жаркая летняя ночь показалась нам на десять градусов холоднее и в миллион раз чище по сравнению с воздухом в «Зеро». Томас резко свернул направо, нашел пятачок тени у погасшего фонаря и привалился плечом к стене. Так он постоял, низко склонив голову, минуту или две.
Я ждал. Мне не было нужды спрашивать у моего брата, что случилось. Все, что он обрушил на Мэдлин, стоило ему энергии – той, которую другие вампиры пополняют, кормясь своими жертвами. Так, как это проделала несколько минут назад Мэдлин с тем бедолагой в клубе. Томас вовсе не расстраивался из-за того, что произошло в «Зеро». Он просто проголодался.
Борьба Томаса со своим Голодом носит затяжной и весьма непростой характер. Одержать в ней окончательную победу, скорее всего, невозможно. Однако он не прекращает попыток. Остальные члены семьи Рейт считают его сумасшедшим.
Но я его
