Вероника Иванова - Осколки (Трилогия)
— Что ты там бубнишь?
— А?
— О чем бормочешь, спрашиваю?
— Э?
Вигер участливо заглянул мне в глаза:
— И все же ты не совсем здоров: уставился в одну точку и не желаешь поговорить с другом. Что-то случилось?
— Это как посмотреть.
— Ра-Дьен приказал обеспечивать твою безопасность, но обо всем прочем умолчал. Может, хоть ты не будешь заставлять меня блуждать в потемках? А, Рэй?
Я выдавил сквозь зубы:
— Баллиг погиб.
Надо отдать Вигеру должное: он не попытался выказать сочувствие или негодование, а принял печальное известие молча и спокойно, только складка губ стала еще строже.
— Понятно.
— Что тебе понятно?
— Почему Советник настаивал на присмотре за тобой. Если ты остался без «панциря»…
— И без «правой клешни».
— Как, и Кириан?!
— Я ее выгнал.
— Из-за чего?
— Из-за дурости. Ее собственной и кое чьей еще.
— Себя имеешь в виду?
Издевается над больным человеком, попавшим в тяжелую ситуацию? Друг, называется! Хороший повод вскипеть и устроить легонькую истерику, несомненно, развлекшую бы блистательное общество, скучающее в ожидании королевы, и все же… Лучше поберегу силы для других проказ.
— Кири беременна.
— Полагаю, от…
— Да хоть от кого! Ты понимаешь, что это значит?
Вигер уделил несколько секунд обдумыванию свежайших новостей и их последствий, после чего загорелое лицо ре-амитера заметно побледнело.
— «Отпустил» по всем правилам?
— Да.
Ра-Кен подумал еще немного и опустился в кресло. Я занял соседнее, в который раз проклиная придворные вкусы, превращающие все места для сидения либо в жесткие доски, либо в нагромождение подушек, способных причинить неудобств ничуть не меньше, а в иных случаях и гораздо больше.
— Значит, сейчас на тебе…
— Висят две «змейки».
— Сколько ты сможешь их удерживать?
— Неделю, не больше. Потом они впадут в спячку, и очнутся не раньше, чем в следующее полнолуние.
— Замечательно, — подвел итог Вигер, и тон его голоса в отличие от смысла сказанного был погребальным. А уж кого назначать на роль покойника, сомнений не вызывало.
Я основательно приложился к бокалу, благо два лишних едока высасывали из моей крови все свежепоступившие вкусности, и захмелеть мне не грозило. Собственно, сейчас горячительные напитки служили утолением аппетита прожорливых «змеек» и единственным способом удержания их от впадения в сонное состояние.
Ра-Кен никогда не знакомился со всеми подробностями моей службы (поскольку придерживался общепринятого мнения о существующей связи обильных знаний и крепости сна), но серьезность такого события, как резкое сокращение численности телохранителей, не требовала объяснений. Даже при условии, что моей жизни редко когда угрожает настоящая опасность (честно говоря, до недавних пор не угрожала вовсе), ослабление охраны не могло не вызвать тревогу, особенно у человека, прекрасно представляющего себе всю глубину возможного развития событий.
Пока ре-амитер судорожно пытался придумать пути выхода из возникшего лабиринта, я, на сей раз уже самостоятельно, а не пользуясь помощью друга, подозвал слугу и вытребовал в свое единовластное пользование целую бутыль, которая и обосновалась у ножки кресла сразу после того, как поделилась содержимым с бокалом. И поскольку лекари всегда советуют сочетать лечение тела с лечением духа посредством услаждения взора и слуха приятными вещами, мое внимание вновь обратилось к супруге и обхаживающему ее кавалеру.
Или у меня в глазах слегка помутилось, или Наис уже не столь неприступна… Кажется, ее голова чуть наклонена в сторону красавчика. Точно, наклонена. И судя по немного расслабившимся чертам лица, моя женушка внимает словам ухажера с интересом. Ну надо же! Что такого он может ей рассказать, чего не могу я? Надо бы вмешаться в сию идиллию. Вот прямо сейчас возьму и…
— Ее Величество просит извинить: неотложные государственные дела вынуждают задержать начало Малого приема, — сурово, словно виноваты в этом были присутствующие, известила воздвигшаяся в центре зала мышино-серой статуей Управительница королевских приемов, старушенция, чей возраст не поддавался определению, но бодрость вызывала зависть у всех без исключения. — Но дабы не причинять приглашенным неудобства, Ее Величество предлагает скрасить ожидание музицированием. Если dan Миллит не откажется принять на себя труды по извлечению звуков из подобающего случаю инструмента.
— О, разумеется, — придворный музыкант поспешил встать и поклониться. — Почту за честь!
Управительница смерила его оценивающим взглядом, будто видела впервые в жизни, поджала нижнюю губу и величественно уплыла из залы. Как только шлейф платья скрылся за порогом, все daneke, которым выпало счастье быть приглашенными на прием, защебетали:
— Просим! Просим!
Dan Миллит, чуть порозовевший от неожиданного удовольствия оказаться украшением вечера (по крайней мере, до явления королевы), подхватил лютню и переместился ближе к западной части зала, дабы звучанию музыки и голоса ничто не мешало.
Любимчик дам, снискавший сдержанное уважение их мужей, придворный музыкант тщательно и успешно удерживался на грани между безобидным обожанием и страстью, способной принести неприятности, и до сих пор оставался одиноким. Я не искал близкого знакомства с Миллитом, но слышал, что его затворничество — следствие разочарования в любви, случившегося с ним в ранней юности и вызвавшего пробуждение дремавшего до той поры дара сочинять стихи и перекладывать их на трогающие душу мелодии. Может, в этой истории больше выдумок, чем в древних легендах, спорить не стану. Все бывает в этом мире. Даже то, чего быть не может.
Длинные пальцы опустились на чутко замершие струны, и под своды Кораллового зала взлетела невесомая, простенькая, но тем и притягательная музыка. Когда же Миллит вплел в переливы лютни свое пение, женщины затаили дыхание, а мужчины с некоторым неудовольствием (в большей степени показным, нежели искренним), последовали их примеру.
Отравиться любовью. Нелепо. Красиво.На рассвете весны, в хороводе метелейИли в сером тумане осенней капели?Нам не вспомнить, когда. И забыть — не под силу.
Хороший выбор, ничего не скажешь. Я повернулся было к Вигеру, но суровую отповедь пришлось отложить, потому что ре-амитер был по-прежнему углублен в раздумья. Ладно, потом получишь все, что заслужил! Если тебе позволили ознакомиться с сокровенными мыслями, это не повод подсовывать текст придворному музыканту. Но Миллит тоже хорош! На кой ххаг он вдруг взялся исполнять чужое творение? Да еще такое корявое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});