Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

У нее на глазах маги-ученики творили свои первые заклинания, и она видела, как проявляются орнаменты из тонких спиралей на их хитиновых покровах, до того не имевших никаких отметин. Она видела за работой самого старого из магов, чье тело чуть ли не сплошь было покрыто цветными узорами-лабиринтами. Он показал ей образы далекого прошлого и одно видение из будущего, едва различимое за мглистой дымкой вероятности: как объяснил чародей, это означало, что грядущие судьбы пока не определились. Неясная картина выглядела как струйки красок, растекающиеся в чаше с водой и при этом искрящиеся золотыми крапинками.

— Если это мое будущее, — смеясь, сказала Мара, — значит, я наверняка умру очень богатой женщиной.

Маг ничего не сказал в ответ, но в его блестящих бирюзовых глазах промелькнула печаль.

Мару переполняло радостное возбуждение. Она проводила взглядом стайку болотных птиц, пролетевших над тростниковой заводью, и вспомнила про искусственные фигурки, летавшие в Чаккахе как птицы; они были так похожи на живых, неприрученных обитателей воздуха, что те попадались на обман и начинали петь вместе с ними. Ей показали животных, которых держали из-за их удивительного свойства: у них вырастала шерсть всех цветов радуги. Магия чо-джайнов позволяла прясть из камней тонкие нити, а потом уже эти нити шли в дело для выработки дивных тканей. А еще чародеи Чаккахи знали способы, как заставить воду течь вверх, в горные селения, по витым пучкам трубок. Время от времени она лакомилась необычайными яствами, приправленными специями, которые опьяняли, как вино. В Чаккахе открывались столь заманчивые торговые возможности, что даже Джайкен поддался бы искушению и отбросил свою неизменную подозрительность. Мара мечтала о том времени, когда разрешится ее опасный спор с Ассамблеей и можно будет вернуться к более мирным занятиям. Ее тяжкие испытания еще не кончились, но в том состоянии восторга, которым была полна ее душа, хотелось верить, что удача будет на ее стороне.

Это бездумное ликование заставило ее пренебречь советом дальновидного Сарика, который рекомендовал не покидать туннели чо-джайнов, пока их кортеж не приблизится вплотную к усадьбе. Мару снедала такая тоска по дому, она так стремилась поскорее увидеть пейзажи родины и вдохнуть знакомые ароматы, что вывела свой отряд на поверхность земли поблизости от берега озера и приказала, чтобы во дворец ее доставила барка, принадлежавшая одному из торговцев Акомы.

На Мару упала тень. Оторвавшись от мечтаний, она подняла глаза. Люджан только что пересек палубу и остановился рядом с хозяйкой. Минутой раньше он закончил смотр ее почетного эскорта, и, хотя доспехи воинов не имели никаких отличительных знаков принадлежности к какому-либо дому, их лакированные поверхности сияли на солнце. Люджан успел водрузить на голову шлем с зеленым офицерским плюмажем. Он до сих пор еще прихрамывал, но стараниями врачей чо-джайнов его рана благополучно зажила. С течением времени он и хромать перестанет. А сейчас его глаза светились озорством, и Мара поняла, что он воодушевлен не меньше, чем она сама.

— Госпожа, — начал он, отсалютовав по всем правилам, — твои люди готовы к возвращению домой. — Уголки его губ лукаво поднялись. — Ты не надумала, часом, нагнать страху на дозорных у пристани? Мы так долго отсутствовали, и доспехи у нас неведомо чьи… Они как завидят нас, так, чего доброго, решат, будто все мы — это духи, вернувшиеся из царства мертвых!

Мара засмеялась:

— В некотором роде так оно и есть.

В это время по другую сторону от нее появилась еще одна фигура. Солнце играло на плаще из шелка работы чо-джайнов; маги Чаккахи выткали на этом шелке столь изысканные узоры, что любая из жен Императора могла бы лишиться аппетита от зависти. Мара увидела водопад золотых волос, и на душе у нее еще больше потеплело.

— Камлио… — ласково приветствовала она подошедшую спутницу. — Ты сегодня необыкновенно хороша.

Надо сказать, что до сего дня все участники путешествия в Турил видели девушку только в простой, неприметной одежде.

Камлио потупилась и промолчала. Однако нарастающее замешательство, порожденное упорным взглядом Люджана, в котором читалось неприкрытое любование, вынудило ее снизойти до объяснения:

— В Туриле я научилась полагаться на слово госпожи, а госпожа сказала, что меня не отдадут — ни в жены, ни в услужение — никакому мужчине, если я не выберу его сама. — Она смущенно повела плечами, и яркая бахрома ее наряда заструилась в воздухе. — А теперь, раз уж мы добрались до твоего поместья, госпожа, мне незачем прятаться под лохмотьями. — Трудно было определить, чего больше было в ее тоне: надменности или облегчения. Но в быстром взгляде Люджан уловил намек на раздражение. — Наши мужчины не похищают будущих жен во время набегов, и, если Мастер тайного знания случайно окажется на пристани, я не хотела бы, чтобы он счел меня недостаточно благодарной за то повышение в должности, которым меня удостоили.

— Ого! — засмеялся Люджан. — Ты далеко продвинулась вперед. Цветик, если упоминаешь его и при этом не шипишь и не плюешься!

Камлио откинула капюшон и одарила военачальника такой гневной гримасой, за которой вполне могла последовать оплеуха. Люджан, во всяком случае, счел опасность реальной и поднял руку в шутовском ужасе, словно пытаясь защититься от женской ярости.

Однако в дело вмешалась Мара, встав между офицером и бывшей куртизанкой:

— Ведите себя прилично! Иначе дозорные на пристани по ошибке примут вас не за духов, а за парочку буянов, которых надо бы примерно наказать. Отхожих мест, требующих чистки, в казармах наверняка достаточно, чтобы вам обоим хватило работы на неделю.

Поскольку Люджан не ответил дерзкой репликой на эту угрозу, Мара подняла брови и осмотрелась, дабы понять, в чем дело. Она обнаружила, что от недавней беспечности военачальника не осталось и следа, а лицо у него сосредоточенно-сурово, словно через миг ему предстоит броситься в бой. Его глаза были устремлены на далекую береговую линию.

— Госпожа, — сказал он глухо, — что-то неладно.

Мара проследила за его взглядом, и внезапный страх сдавил сердце. За сужающейся полоской воды виднелась пристань; далее возвышались каменные стены и островерхие кровли усадебного дворца. На первый взгляд все казалось спокойным. У причала стояла торговая барка, очень похожая на ту, которая несла к берегу Мару и ее отряд. Вовсю шла разгрузка, и на пристани громоздились тюки и ящики. Работами распоряжался бойкий приказчик с двумя дюжими рабами-подручными. Со стороны учебного плаца пробежали рекруты в облегченных доспехах; как видно, они только что закончили упражняться в борьбе. Над кухонными печными трубами спиралями поднимался дым, и садовник граблями сгребал палую листву с дорожки между цветниками.